Кровавая работа - Майкл Коннелли

— Я просматриваю видеокассету. А ты чего вдруг пришел?

— Доложить о полной боевой готовности.

Маккалеб смотрел на Бадди, плохо соображая, о чем тот говорит.

— Ты же вчера сказал, что я понадоблюсь утром, — важным тоном проговорил Бад.

— А, да, точно. Но, вообще-то, мне надо поработать здесь, у себя. Можно будет отыскать тебя позже, если вдруг у меня возникнет необходимость?

— Ну-у, можно.

— Хорошо, спасибо тебе, Бад.

Маккалеб смотрел на Бадди и не мог понять, почему тот продолжает стоять в дверях.

— Что, Бад? Что еще? — наконец не выдержал Маккалеб.

— Это то самое, над чем ты работаешь? — Локридж показал на магнитофон и телевизор.

— То самое, Бадди. Но говорить с тобой об этом я не имею права. Это частное дело.

— Круто.

— Еще что ты хочешь сказать?

— Ну-у… А когда у нас день зарплаты?

— Зарплаты? О чем ты…. Господи, ты имеешь в виду, когда я собираюсь заплатить тебе? В любое время. Тебе сейчас нужны деньги?

— Вообще-то, да, — сказал Бадди. — Кое-что я собрался сегодня прикупить.

Маккалеб пошел к камбузу, где он оставил ключи и бумажник. Открывая бумажник, Терри посчитал, что Бадди работал на него примерно восемь часов. Он вытащил шесть двадцаток и вручил деньги Локриджу. Теребя деньги в руках, Бадди сказал, что, пожалуй, это много.

— Ты ведь потратился на бензин, — объяснил Терри. — Плюс «премия» за внезапные поездки, а также за то, что ты привязан к телефону в ожидании моего звонка. Ты согласен?

— Понятно. Спасибо, «террорист».

Маккалеб улыбнулся. Локридж называл его так с самой первой встречи, когда Бадди разбудил его своей игрой на губной гармошке, чем довел до неистовства Терри, и тот отчитал «музыканта» на чем свет стоит.

Когда Локридж ушел, Маккалеб вернулся к столу. Просмотр кассеты слишком сильно удручал его, поэтому он решил снова заняться бумагами. На этот раз время его не подгоняло, и он в буквальном смысле «переваривал» каждую страницу.

Терри начал с последнего убийства, вернувшись к делу Кана-Торрес. Однако, читая страницу за страницей отчет о ходе расследования, он и на этот раз не увидел ничего нового, кроме неувязок со временем на видеокассете, которые он отметил сразу. Несмотря на свою острую неприязнь к Арранго — Терри вообще не любил таких «быков» — и осуждение безразличного отношения к происходящему Уолтерса, он не мог не признать, что поработали они хорошо, не пропустив ничего мало-мальски значительного.

Наконец он дошел до отчета по вскрытию и нечетких фотокопий снимков Глории Торрес, сделанных с видеозаписи. Их он раньше не просматривал. Надо сказать, по причине довольно веской: жертвы убийств ему запоминались, как правило, именно по таким снимкам, где он видел людей мертвыми, а не живыми. Видел, что с ними сотворили. Во время первичного чтения отчета об убийствах Маккалеб почему-то решил, что ему ни к чему видеть снимки вскрытия Глории. И сейчас все его существо противилось этому.

Однако теперь, пытаясь отыскать любую зацепку, он взялся и за эти фотографии. Плохие снимки с видеозаписи смазывали жуткие детали и в какой-то мере смягчали шок от увиденного. Терри пробежал глазами по всем снимкам, а затем вернулся к первому. На металлическом столе для вскрытия лежала обнаженная Глория, но судебно-медицинского вскрытия еще не было. Лишь посередине грудной клетки был сделан большой разрез, чтобы забрать органы для трансплантации. Разрез на снимке был зашит. Маккалеб долго смотрел на изуродованное тело Глории, охваченный смешанным чувством невыразимой печали и вины.

Резко зазвонил телефон, испугав его. Терри еще не успел сложить снимки, как телефон зазвонил снова.

— Алло?

— Терри? Это доктор Фокс.

Маккалеб машинально перевернул снимки, лежавшие перед ним, лицом вниз.

— Вы меня слышите, Терри?

— Да, да, привет. Как дела?

— Со мной все в порядке. А вот как вы себя чувствуете?

— Хорошо, как ни странно.

— Чем же вы решили заняться?

— Да ничем, сижу в салоне катера.

— Терри, вы прекрасно понимаете, о чем я спрашиваю. Что вы решили насчет просьбы той девушки? Сестры убитой?

— Я… — Терри снова перевернул снимок вверх. — Я решил, что просто обязан взяться за это дело.

Бонни не сказала ни слова, но он ясно представил себе, как его доктор, закрыв глаза, покачивает головой, сидя за своим столом.

— Простите, ради Бога.

— И вы меня простите, — сказала Фокс, — но, похоже, вы все же не до конца понимаете, какому риску себя подвергаете.

— Прекрасно понимаю, доктор. Но не думаю, что у меня есть выбор.

— Так же, как и у меня.

— Что вы имеете в виду?

— Я хочу сказать, что, к сожалению, не смогу оставаться вашим лечащим врачом, если вы твердо решили то, о чем говорите. Вы откровенно пренебрегаете моими советами и даже не собираетесь выполнять мои предписания. Вы выбираете нечто эфемерное, совершенно не заботясь о своем здоровье. Такого пациента я лечить не берусь.

— Одним словом, Бонни, вы меня «кидаете». — И Терри натянуто рассмеялся.

— Я вовсе не шучу. Вам лишь кажется, что все в порядке. Вы думаете, вас на все хватит и ничто вас не возьмет.

— Нет, я так не думаю.

— Но твои слова и действия противоречат друг другу. В понедельник я попрошу регистратора собрать твои документы и поговорю с двумя-тремя кардиологами, которые взялись бы тебя лечить.

Маккалеб закрыл глаза, подавив вздох.

— Послушайте, Бонни, я не знаю, что должен говорить. Мы так давно знаем друг друга. Вы не могли бы потратить немного времени и подойти к моей ситуации с другой стороны?

— Есть два варианта. Если от вас не будет вестей до понедельника, я сочту это формальным подтверждением, что вы решили поступить по-своему. В таком случае имейте в виду, что ваша выписка и история болезни будут ждать в моем кабинете, когда вы их заберете.

И доктор Фокс повесила трубку. Какое-то время Маккалеб так и сидел с прижатой к уху трубкой, пока из нее не стали доноситься частые гудки.

Маккалеб поднялся со стула и вышел на палубу. Со стороны камбуза открывался вид на гавань и на парковку. Нигде не было ни единой души, даже Бадди Локридж пропал куда-то. Было очень тихо, не чувствовалось и малейшего дуновения ветерка. Терри перегнулся через поручень и посмотрел на воду. Здесь было глубоко, и сквозь темную толщу воды не было видно дна. От злости сплюнул в воду, ощутив неприятное чувство страха по поводу слов, сказанных ему доктором Фокс. Маккалеб решил, что не позволит Бонни взять верх.

Снимок, который он рассматривал, лежал все там же, на столе, словно ожидая его возвращения. Он начал рассматривать его снова, на этот раз пристально рассматривая лицо. На месте глаз Терри увидел какие-то темные от мази пятна и тут же подумал, что глаза, возможно, забрали вместе с внутренними органами.

Он обратил внимание на три крошечные дырки в левом ухе, проколотые по самому краю мочки. А в мочке правого уха была только одна дырка. Терри уже хотел отложить фотографию в сторону, когда вдруг вспомнил о списке вещей, снятых с жертвы в больнице и переданных в полицию.

Охваченный любопытством, он решил проверить, все ли совпадает, и вернулся к папкам дела, отыскивая список вещей жертвы. Он пробежал глазами предметы одежды, дойдя до списка украшений.

Украшения и бижутерия

1. Часы фирмы «Таймекс»

2. Три сережки (2 в виде полумесяца, одна серебряная в виде колечка)

3. Два кольца (одно с камнем, второе — серебряное)

Маккалеб долгое время сидел в раздумьях, вспомнив, что в момент перед самым выстрелом на кассете очень хорошо видно, что в ушах Глории все четыре кольца. В левом ухе висели колечко, полумесяц и крестик. А в правом ухе только полумесяц. Напрашивалось очевидное несовпадение с перечнем вещей Глории, ведь там упоминаются лишь три серьги. Его наблюдение доказывали и четыре дырки, проколотые в ушах девушки, они были хорошо видны на посмертном снимке.

Терри повернулся к телевизору, решив еще раз просмотреть кассету, но передумал. Он был абсолютно уверен в том, что видел на кассете. Крестик не был плодом его воображения. Он был, но в списке вещей мистически отсутствовал.

Еще одно несоответствие в деле. Терри машинально перебирал пальцами страницы дела, гадая, важно ли это упущение для дела или нет. Что могло случиться с серьгой в виде крестика? Почему ее не было в списке?

Посмотрев на свои часы, Терри увидел, что уже десять минут двенадцатого. Грасиэла, наверное, уже на обеде. Он позвонил в больницу и попросил перевести звонок в кафетерий для персонала. Когда в трубке послышался женский голос, Терри попросил передать несколько слов медсестре, сидящей за столиком возле одного из окон. Женщина, взявшая трубку, явно колебалась. Тогда Терри сказал, что девушку зовут Грасиэла, и подробно описал ее внешность. Женщина по-прежнему неохотно спросила, что нужно передать.