На сопках Маньчжурии - Олег Шушаков

Командир бригады, капитан-лейтенант Николаенко, услышав канонаду, приказал увеличить ход до полного и поспешил на помощь своему дозорно-разведывательному отряду. Час спустя, когда он уже подходил к Фуцзиню, огневые точки на левом берегу и на островах были уничтожены, а Ревякин азартно добивал доты на набережной и вел контрбатарейную борьбу.

Вскоре все огневые точки были подавлены и бронекатера высадили на пристань штурмовую роту, которая тут же на ней и закрепилась. Через четверть часа пришвартовался 'Сун-Ят-Сен'. Стрелковый батальон, вспомнив все, чему его учили на тренировках, выгрузился за пять минут и приступил к делу. А монитор отошел на огневую позицию.

Осмотревшись на берегу, десантники двинулись в глубь города. Вместе с ними с 'Сун-Ят-Сена' был высажен корректировочный пост с охраной, а также, спешно сформированный из добровольцев, взвод морской пехоты под командованием штурмана корабля лейтенанта Стрекалова.

Ревякин и сам с удовольствием повоевал бы на берегу с самураями, но, ясное дело, оставить корабль не имел права.

'Красный Восток' высадив десантников и собственных корректировщиков, занял огневую позицию недалеко от 'Сун-Ят-Сена', что бы поддержать артиллерийским огнем наступление. А 'Ленин' после высадки десанта поднялся выше по реке вместе с бронекатерами и встал в дозор, прикрывая десант с запада.

Как потом выяснилось, бóльшая часть гарнизона еще ночью успела отойти к горе Вахулишань, возвышающейся километрах в пятнадцати от города, где и заняла заранее подготовленные позиции, приготовившись стоять насмерть. А в городе осталось несколько батарей, до батальона пехоты и снайперы.

Выбитые из города самураи закрепились на его окраине, в военном городке, где имелись железобетонные долговременные огневые точки. Остервенело отстреливаясь, они периодически бросались в отчаянные контратаки.

Оба монитора по указанию корректировщиков перенесли огонь на доты и казармы военного городка.

Часа через два, далеко обогнав пехоту, до Фуцзиня, наконец, добрался передовой батальон семнадцатой легко-танковой бригады. И с ходу вступил в бой.

Несколько раз в течение дня над городом пролетали краснозвездные истребители, но вражеская авиация в небе не появлялась и они, покружив какое-то время, улетали обратно. К вечеру подтянулись измотанные тяжелым переходом полки тридцать девятой стрелковой дивизии. Но городе к этому времени уже был взят…

Как потом посчитали, было убито около сотни самураев и уничтожено девять дотов, шесть дзотов, четырнадцать казарм, пять орудий и двенадцать открытых огневых точек.

Речники потеряли десять человек убитыми, а пехота, само собой, гораздо больше. Раненых тоже было прилично. Десант своей санчасти не имел, поэтому их доставляли на мониторы, где оказывали первую медицинскую помощь, а потом эвакуировали в тыл на специально выделенном для этой цели катере. Вместе с телами погибших, чтобы похоронить их на родной земле.

В бою от пули снайпера геройски погиб лейтенант Стрекалов. Они, сволочи, как выяснилось, в первую очередь отстреливали командиров, определяя их по форме и фуражкам…

Старший лейтенант Ревякин смотрел на холодеющее тело своего штурмана и в п е р в ы е всерьез задумался о жизни и смерти. Еще утром это был бодрый и веселый парень, как и он, возбужденно ожидающий своего первого боя. А теперь лежит с пробитой головой и не дышит…

Лейтенанта отнесли на катер, Ревякин отдал честь и махнул рукой старшине, чтобы тот отправлялся.

Командующий Краснознаменной Амурской военной флотилией капитан первого ранга Головко во главе второй бригады речных кораблей шел вверх по Сунгари на мониторе 'Свердлов'. В кильватере за ним резал волну 'Дальневосточный комсомолец'. Оба монитора были того же типа, что и в первой бригаде, отряд прикрытия которой опережал их на сотню кабельтовых. Собственно, роль прикрытия теперь перешла к ним.

Быстро покончив с ликвидацией узлов сопротивления противника ниже по Амуру, в районе города Фуюань и селения Гайцзя, вторая бригада в тот же день вернулась в Ленинское. И, выполняя приказ комфронта, занялась перевозкой в Тунцзянь пятьдесят девятой стрелковой дивизии и гаубичного артполка. К утру, они перевезли всех и, заправившись, отправились догонять ушедшую вперед первую бригаду.

В полдень того же дня, получив радиограмму об успешном завершении Фуцзиньской операции, командующий флотилией приказал свернуть командный пункт на берегу, сел на штабной корабль 'Амур' и бросился догонять, ушедшую вперед бригаду.

До капитана первого ранга Головко вдруг дошло, что самые важные события происходить будут именно здесь, на Сунгари. За текучкой он как-то упустил из виду этот нюанс.

Протяженность операционной зоны его флотилии составляла более четырех тысяч километров. Сретенский отдельный дивизион бил самураев в Забайкалье, на Шилке, третья бригада – в Приморье, на озере Ханка, а Зейско-Бурейская бригада оперировала посредине между ними, в районе Благовещенска.

Однако, по всем признакам, главный удар фронт наносит, именно, здесь, вдоль Сунгари на Харбин! А это значит?.. А это значит, в п е р е д! На лихом коне!

На хозяйстве он оставил своего заместителя капитана первого ранга Рогачева. Ничего! Судя по донесениям, выше по течению Амура с самураями уже управились, а с третьей бригадой на Уссури Рогачев как-нибудь сам разберется.

И, вообще, чего он беспокоится! Каперанг Рогачев – старый морской волк. Еще до революции на броненосце 'Слава' рулевым ходил. Давал германцу прикурить на Моонзунде. Кронштадтский мятеж подавлял. Белокитайцев бил на КВЖД. Был старпомом, командовал канлодкой, монитором, дивизионом, бригадой…

Головко было немного неловко первое время после своего назначения. Рогачев полгода ходил врио на флотилии, но его так и не утвердили. А прислали командиром равного по званию, но на восемь лет моложе. А, с другой стороны, мы люди военные, а командованию виднее, кого в начальники, а кого в замы. Может, Дим Димыч и обижался втихую, но виду не показывал. И на деле это никак не сказывалось…

Головко относился к нему с подчеркнутым уважением, как к старшему по возрасту боевому товарищу и герою гражданской войны. Хотя и сам тоже был героем гражданской войны. Только другой и совсем недавней…

В Испании Арсения Головко знали под именем Дон Симон Гарсия Галвис. Дон Галвис был советником командира главной базы республиканского флота в Картахене. И пороху нанюхался не меньше, чем Рогачев когда-то. Довелось ему поучаствовать и в потоплении тяжелого крейсера мятежников 'Балеарес'. В качестве советника, ясное дело! По всем вопросам.

Когда он вернулся, ему досрочно присвоили капитана первого ранга. Был бы сухопутным, носил бы ромб в петлицах. Но одна широкая золотая нашивка на темно-синем рукаве тоже неплохо смотрится! И орден, само собой…

По данным агентурной разведки в районе города Цзямусы, следующего укрепленного пункта противника, который им предстояло взять, дислоцировалась пехотная дивизия самураев. Это уже было серьезно!

На борту пяти мониторов и десяти бронекатеров обеих бригад находилось два полка десанта. С артиллерией тоже был порядок – сорок стволов сто двадцать миллиметров, двадцать трехдюймовок. И это не считая зенитных автоматов, которых тоже, будь здоров! Танков у них пока не было. Хотя три батальона (в том числе один сводный из наличных машин третьего и четвертого батальонов) еще в ночь ушли вперед.

Третий полк тридцать девятой стрелковой остался блокировать Вахулишаньский гарнизон до подхода частей пятьдесят девятой дивизии. А оставшиеся танкисты пытались вытащить свои застрявшие в непролазной грязи танки…

К утру обе бригады пополнили свои запасы с кораблей снабжения, и были готовы к походу. Командующий флотилией поставил бригадам задачу – к концу дня скрытно выйти на дальние подступы к уездному центру Цзямусы и встать на ночь на якорь, а на рассвете атаковать и к полудню шестнадцатого полностью им овладеть!

Каперанг Головко шифровкой запросил у комфронта поддержки и предложил часть войск перевезти на канлодках и грузопассажирских пароходах, буксирах и баржах Амурского речного пароходства. Штерну эта мысль показалась вполне здравой, и он приказал перегнать к устью Сунгари весь имеющийся в наличии тоннаж и погрузить на него третью и двенадцатую стрелковые дивизии. Взять Цзямусы штаб фронта планировал только на десятый день наступления. А прошло только три и они уже на его пороге!

Александр лежал на койке в своей командирской каюте. Быстро темнело… За распахнутой крышкой люка слышалось, как о борт его корабля лениво бьется речная волна. Перед глазами мелькали картины прошедшего дня… Цзямусы они овладели…

Все было почти так же, как и при взятии Фуцзиня. Только как-то ожесточеннее, что ли. Стреляли гораздо дольше. И город отбили только к вечеру и то, только после того, как два подошедших танковых батальона (опять много танков по пути в грязи застряло) обошли его с юга. Тогда часть самураев решила отойти. И отошла. Пробившись с боем…