Путешествия англичанина в поисках России - Николас Бетелл

США и члена ультраправого Общества Джона Берча.) Единственным объяснением столь суровой реакции могла быть вера советского командования в реальность операции «РЯН», в вероятность американского предупредительного удара. Как выразилась «Дейли телеграф»[58], это было «массовое убийство», а «Таймс»[59] писала о «бездушном режиме, который сначала стреляет, а потом задает вопросы». Что должен был делать Запад перед лицом такого варварства? Справедливо отмечалось, что никакие военно-воздушные силы Запада никогда бы не сбили самолет «Аэрофлота» с пассажирами на борту, даже если бы он действительно вел разведку.

Западные лидеры поклялись отомстить. Несколько стран закрыли свое воздушное пространство для «Аэрофлота», но вскоре выяснилось, что эта мера нанесла Западу такой же урон, как и Кремлю. Бизнесмены, собиравшиеся в Москву для обсуждения контрактов, изменяя маршруты своих полетов вынуждены были переплачивать. Если кому-то эти неудобства и принесли пользу, то только «Аэрофлоту». Западные бизнесмены все еще считали выгодным торговать с Москвой. Санкции против «Аэрофлота» оказались бесполезными и были сняты.

Тогда западные правительства переключили внимание на передачу технологий. Ведь они были самым мощным оружием Запада. Пока Советский Союз вел себя враждебно, можно было лишить его плодов западных исследований, что поставило бы советскую экономику в трудное положение, и тогда советские вооруженные силы не могли бы идти в ногу с западным военным союзом.

В теории это было возможно. Всю торговлю высокими технологиями контролировал КОКОМ (Комитет по координации экспорта стратегических товаров), публиковавший список стратегических товаров — от атомного оружия до запчастей к компьютерам, — запрещенных для продажи в коммунистические страны. Контроль осуществлялся из скромного здания в Париже, расположенного в пристройке к посольству США. Там следили за экспортерами, а при необходимости наказывали фирмы из стран-членов КОКОМа (т. е. членов НАТО и Японии), если их уличали в продаже технологий противнику.

Но КОКОМ не всегда работал как следует. Многим фирмам, в основном европейским, не нравилось, что их деловые контакты находились под американским контролем. Особенно с тех пор, как из США в СССР пошли поставки зерна. Не все фирмы были согласны выполнять требования КОКОМа из солидарности с НАТО.

Многие, несмотря на запрет, торговали с Советским Союзом, используя поддельные накладные или с помощью фирм из нейтральных стран, играющих роль перевалочных пунктов. Даже если фирму изобличали в нарушении правил, обвинение предъявлялось редко.

Таким образом советской промышленности удалось приобрести технологии для газопроводов из Западной Европы и построить на Каме завод по выпуску военных грузовиков — опять же на базе западного оборудования и технологии. Я считал, что следовало бы приложить больше усилий для обуздания опасной торговли между Востоком и Западом, которая дала Советскому Союзу еще и сухие доки для кораблей класса «Киев» Тихоокеанского и Северного флотов, и погрузочно-разгрузочную технологию для боевого десантного корабля «Иван Рогов»[60]. Однако для наказания Москвы за ее агрессивность сделано было мало. Запад был вынужден признать, что у него нет рычагов воздействия. Союз западных держав оказался недостаточно крепким. Какие бы экономические санкции ни вводились, всегда находились группы — например, японские производители электроники или французские фермеры, — которые отказывались их выполнять.

Признаки агрессии ощущались и в интенсивности советской пропаганды. КГБ усиливал кампанию «активных мер», направленных на дискредитацию США и Великобритании в глазах левых сил и стран третьего мира. В течение всего 1982 года лились потоки «разоблачений» — документов, появлявшихся из неизвестных источников и показывавших агрессивность американской внешней политики. Эти фальшивки рассылались влиятельным людям, политикам и журналистам, обычно без пояснительного текста и всегда без обратного адреса. Иногда отправитель извинялся за свою анонимность, оправдываясь тем, что опасается за свою карьеру и жизнь. Под этими документами, часто отмеченными грифом особой секретности, стояли якобы подлинные подписи известных американских политиков, что должно было повысить ценность ложных известий и обеспечить огласку с высокого уровня.

Например, в январе 1982 года в Афинах всплыло «письмо Кларка Стерну». Оно якобы было адресовано заместителем госсекретаря Соединенных Штатов Уильямом Кларком послу США в Афинах — Стерну. В нем говорилось, будто Америка готова поддержать военный переворот в Греции, чтобы обеспечить себе безопасность и закрепить там свою стратегическую позицию. Хотя письмо так и не было опубликовано, оно было рассчитано на то, чтобы ухудшить отношения США с греческим правительством.

В «письме Хейга Лансу», отправленном от имени тогдашнего верховного командующего объединенными силами генеральному секретарю НАТО, предполагалось, что НАТО, возможно, будет вынуждена «применить ядерное оружие первой», и в этом случае будут задействованы американские силы в Европе. Письмо было рассчитано на то, чтобы встревожить европейское общественное мнение во время спора о развертывании ракет «Круз» и «Першинг». Являясь очевидной фальшивкой, оно все-таки было опубликовано в апреле 1982 года в люксембургской «Цайтунг» и бельгийской «Нивё».

В том же месяце датский министр юстиции Оле Эсперсен объявил, что советские агенты пытались использовать датского журналиста Арне Педерсена, чтобы манипулировать общественным мнением в связи с идеей северной безъядерной зоны. Советское посольство организовало ему поездку в СССР, снабжало его алкогольными напитками, а также оплачивало публикации с просоветской политической рекламой, включая памфлет с нападками на Маргарет Тэтчер.

В 1983 году, когда была развернута операция «РЯН», многих советских загранслужащих выслали из Западной Европы в связи с усилением шпионажа. В 1981 году из десяти стран Евросоюза было выслано всего четыре человека, в 1982 году — шестеро, а в 1983 году их число возросло до шестидесяти восьми; сорок семь человек выслали из Франции, пятерых — из Германии, пятерых — из Великобритании, четверых — из Италии, троих — из Ирландии, двоих — из Бельгии и по одному из Дании и Нидерландов. Это были в основном дипломаты, но встречались и журналисты, представители «Аэрофлота» и «Морфлота», один сотрудник Международного совета по торговле пшеницей и жена дипломата.

Бывший министр внутренних дел Франции Мишель Понятовский сказал: «Во Франции КГБ манипулирует сознанием около 10 000 людей, знают они об этом или нет. Треть советских дипломатов — сотрудники КГБ. Остальные агенты работают в «Аэрофлоте» или «Интуристе». То есть примерно 200 агентов и 400 от них зависящих, каждый из которых влияет еще на 15–20 человек…»[61]

В том же году я написал в документе Европейского парламента, что Советский Союз, конечно, имеет право выражать свою точку зрения, прямо или через западные средства массовой информации, даже если эта точка зрения искажает действительность. Он имеет право, если ему заблагорассудится, заявлять, что «Круз» и «Першинг» — оружие зла, а СС-20 — оружие добра. Он может обвинять Великобританию и Соединенные Штаты в империализме и в то же время превозносить