Римская волчица. Часть первая (СИ) - Моро Корделия

— Спасибо, что в варенье… Нет. Погоди. Меня сюда сунули не Анна и не Гай, я тут из-за Люция. А он бы никогда так со мной не поступил. Только не Люций. Нет, это невозможно. — Она отпустила взгляд собеседника, погрузившись в свой чип, пытаясь восстановить последовательность ходов — дни, часы…

— Кстати, как ты добралась на «Светоносный»?

— Адмирал на свидании в лунной тюрьме, его к тому моменту уже арестовали, назначил меня хранительницей горестной поклажи. Допустим, Гай это мгновенно узнал и решил позволить мне добраться до флота. Хотя с Луны пришлось выбираться со стрельбой, начала-то ее Золотая когорта, не местная охрана… боги, если окажется, что перестрелка была зря…

— Тебе не кажется, что слишком легко вы ускользнули? Что вам позволили ускользнуть? Чтобы теперь было чем давить на сенат.

Электра наконец схватила стакан с водой и влила ее в себя, пожалев, что это не что-то покрепче.

— В ходе перестрелки мы нарушили герметичность отсека. Адмирал едва не погиб. Да что там — я говорю флоту, что он встанет, чтобы люди не отчаялись, но моя последняя надежда — Золотой Марсель. — Она отставила пустой стакан. — Вот сейчас твое сочувствие и было бы уместно.

— Что ж. По крайней мере ты можешь быть уверена, что твой-то любовник тебя не предал.

— Знаешь. Лучше бы он меня предал, чем я его убила.

Конрад долго смотрел на нее, потом протянул ручищу и налил ей еще воды.

— Это ты сейчас так думаешь. Просветишь, что было дальше?

— Охрана Люция увезла меня на «Светоносный». Там мне удалось воспользоваться моментом и убедить капитанов, что адмирала нужно немедленно освободить. Флот двинулся к Луне. Так ты и другие заключенные оказались здесь.

— Другие? Ты и офицеров моих выгребла?

— Я забрала всех. Можешь дать мне список… Сейчас Второй флот блокирует подступы к Земле.

— А Первый что в это время делал?

— Они чуть-чуть опоздали и теперь мы вежливо танцуем вокруг планеты. В целом, очевидно, что затевать бой в такой близости от Земли невозможно. Если, конечно, дорожишь тем, что на ней находится.

— Первым до сих пор командует Леда Фуррия?

— Да. Ходит на «Персефоне».

— А Гай Тарквиний?

— Гай Тарквиний командует сенатом.

— Забери меня на флагман и дай доступ к информации последних месяцев. Я не могу принимать решения в условиях ее дефицита. Мне нужно составить собственное мнение, чтобы понять, можно ли тебя поддержать и каким образом.

— Что же… Мы в одинаково безвыходном положении. В одной лодке, так сказать. Собирайся.

Конрад хмыкнул, оглядел свою пустую камеру, поднялся и сунул в карман серой робы пачку салфеток.

На обратном пути в шаттле царила такая тишина, что можно было слышать слабое гудение генераторов эгиды. Фульк набился в задний отсек вместе со своими легионерами, а Конрад сел рядом с Электрой, украдкой потрогал приборную доску и на мгновение прикрыл глаза. Суровое, будто из камня вырубленное лицо слева пересекали три параллельных шрама. Электра отвела взгляд.

— Конрад. Почему легионеры считают себя войсками второго сорта? Я за последние дни несколько раз слышала такое утверждение, теми или иными словами.

— Ничего подобного, — проворчал кто-то из легионеров. Конрад хмыкнул.

— Поясните.

— Когда я в первый день на флоте собрала оперативное совещание, все удивились, зачем я пригласила легатов из нелетных. Почему?

— Традиционно приоритет командования принадлежит офицерам летных частей. И легату максимусу, если он есть на корабле. Пехотным легатам только палец дайте — они же руку по плечо откусят. Уровень агрессии в легионах на порядок выше, чем во флоте. В частности потому, что им нечем заняться. Центурион!

— Да, — пробурчал Фульк.

— Чем вы обычно заняты, когда нет маневров на планетах?

— Палубу толкаем. Стрельбами. Чем еще-то. Переподготовкой. Отчетами.

— Вот, видишь, — Конрад кинул на Электру быстрый взгляд.

Ей стало понятно, почему легионеры позволяют себе агрессивные выходки и драки вне спортзала, и почему их в результате запирают, как скот. Неудивительно, что десять лет назад полыхнуло. Неужели сенат никогда не рассматривал как угрозу тот факт, что трюмы римских кораблей по сути набиты живой взрывчаткой?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Искусственно вызванное соперничество с летными частями лишь отчасти отвлекает нашу огромную и сверхподготовленную армию. Которой по сути нечем больше заняться. Легионам нужна война. Невозможно поддерживать военные традиции предков и при этом замкнуться в своем ареале, боясь кинуть взгляд на то, что лежит снаружи. Гуманистические ценности — это великолепно, но Рим должен быть крепок и готов к бою, а не растрачивать силы…

— Конрад, — ласково сказала Электра, оглянувшись на Фулька и его легионеров, завороженно внимавших пропаганде десятилетней подмороженной давности.

— Что?

— Прости, я тебя здесь перебью. Я бы хотела понять — вы что, не обдумывали какое-нибудь второе решение? Сохранить боеспособную армию, не подогревая раскол во флоте. И не используя внешнего противника как ресурс для перемен внутри.

— Это долгий разговор.

В кабине шаттла снова стало тихо.

— Долгий. Тогда скажи другое — как ты смог бы мне обеспечить безопасность гражданского населения, если боевые действия переместятся на планету?

— Прости, что обеспечить?

Электра покусала губы.

— Что будет с гражданскими. Если будем воевать на поверхности.

Она включила автопилот и повернулась к Конраду.

— Все-таки приняла к сердцу эту мистификацию? — Конрад фыркнул. — Совсем ничему гражданских не учат! Военные действия не ведутся на территориях пригодных для жизни планет.

— Хорошо. Ты сможешь решить такую задачу хотя бы в теории? Или, может быть, существует утвержденный и внедренный в алгоритмы план для такого случая? У тебя-то специализированное образование есть, ты должен знать.

— В теории могу. Но задача заведомо бессмысленная.

— Почему.

— Война на поверхности значит гарантированное уничтожение жизни. С современной техникой и тактикой мы сровняем планету до литосферы. Кому нужны мертвые шарики! А т-формировать их потом слишком дорого. Поэтому никто так не делает.

Электра хотела спросить что-то еще, но тут мигнуло окно вызова на виртуальной панели управления, динамик ожил и в эфир ворвался Антоний.

— Электра, ты здесь? Электра!

Она приняла вызов и увидела встревоженного и собранного кузена.

— Гай Тарквиний потребовал перенести заседание сената. Оно начинается немедленно.

— Как? Почему?

— Потому что может, — раздраженно бросил Антоний. — А ты не проверяешь сообщения в чипе, иначе узнала бы, когда и я.

— А ты почему не позвонил?! Хоть по прямому каналу бы вызвал! Тарквиний теперь объявит, что я не явилась, а значит виновна!

— Поспеши. Если не доберешься до адмиральской ретрансляторной, они утвердят регламент на сегодня и не дадут тебе выступить.

— Тогда подключай меня сейчас.

— Подключаю. У тебя нет времени подготовиться, работай с тем, что есть.

Вместо выступления внутри проекции зала Сената пришлось довольствоваться малым экраном над приборной доской шаттла. Теперь ей не поможет знание, кто где сидит, она не сможет направленно обратиться к колеблющимся, заглянуть в глаза одному, улыбнуться другому, мгновенно заметить, как реагируют на ее слова отдельные люди. И она для них будет не полностью голографически воспроизведенным человеком с отчетливой мимикой и пластикой, а лицом на неопределенном фоне с бликами и рябью из-за движения шаттла. Картинкой, которую можно легко игнорировать. Мелькнула мысль, что стоило хотя бы подобрать какой-нибудь цивилизованный фон, но она ничего не успела сделать — серебристый, развернувшийся перед ней экран ожил. Никакого мрамора и росписей, только квадратики с лицами участников и крупным планом — лицо вещающего сейчас Корнелия Флавия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— … и вот мы все в сборе — во всяком случае, все желающие… Теперь поясните, к чему же такая спешка, достопочтенный Гай Августин?