Дрезденские страсти. Повесть из истории международного антисемитского движения - Фридрих Горенштейн

По этому же поводу в своей обычной, несколько юмористической манере, внесшей оживление в публику, выступил и Павел Яковлевич.

– Евреи всегда от воинской повинности уходили, – сказал Павел Яковлевич, – тогда решили брать у нас в России с евреев рекрутов ребятишками, а ребятишек воспитывать вместе с русскими солдатскими детьми, предполагая, что в обществе с русскими юные евреи забудут свой жаргон, возьмут христианскую веру и станут русскими. Вышло же, что раньше обучали Талмуду жидят только зажиточные жиды, а тут даже бедняки засадили за Талмуд самых крохотных в надежде, что еврейская община не сдаст талмудиста в солдаты. Отчего вредное влияние Талмуда на евреев усилилось. Те же евреи, которые делались солдатами, получали привилегии жить за чертой оседлости, селились в России, и еврейская кровь брала свое. Евреи начинали заниматься вредными для коренного населения гешефтами…

И Павел Яковлевич, и публика остались довольны этим выступлением, дело шло хорошо, единодушие было полное, в зале парила приятная, оживленная атмосфера, какая всегда сопровождает беседы друзей. И вдруг все обратилось прахом, когда был зачитан пункт первый. Я называю его первым, и он действительно согласно важности был поставлен в декларации первым, но, понимая его спорность, барон зачитал этот пункт последним, и правильно сделал, ибо полемика помешала бы принятию первых трех, бесспорных. Пункт этот был краток – воспрепятствовать эмиграции евреев в Германию, особенно через восточную границу. Что тут началось! Понимая, что сейчас может произойти непоправимое, я решил первым взять слово и смягчить ситуацию, но меня опередила Надежда Степановна. Лицо и вся шея ее были красны, ноздри гневно дрожали.

– У вас на триста миллионов и миллиона евреев не наберется, – громко произнесла она, – а у нас на 70 миллионов 3 миллиона… А ведь известно, что евреи и в дурных условиях плодятся лучше христиан… Нет уж, господа, вам не удастся помешать нам пожертвовать Западу избыток этого племени…

– Тем более, – выкрикнул Путешественник, обычно хладнокровный, но в этом вопросе оказавшийся таким же темпераментным, как Надежда Степановна, – тем более, что у вас и капиталов больше, и торговля лучше.

– Это ваша сюртучная цивилизация, – продолжала в гневе Надежда Степановна, – наградила нас этой бедой и создала нашу оевропеившуюся интеллигенцию, вернее, я хотела сказать оевреившуюся, хотя это одно и то же…

Это уж было слишком. Со стороны немецкой публики послышались негодующие возгласы. Какой-то немец, очевидно, тоже темпераментный и, судя по его выражениям, бывший в России по крайней мере в Петербурге или в Прибалтике, заявил:

– Квашня славянской каши с чухонским маслом, называемая русским народом, требует железных обручей… Московские князья и цари, набивая эти железные обручи, сумели придать России крепкое политическое тело, поместив русский народ в самодержавную бочку. Но если эти железные обручи лопнут и начнет русская каша расползаться на Европу, то это будет еще хуже, чем еврейское присутствие.

Тут вскочил Павел Яковлевич, чего я особенно опасался, и выпалил:

– Да среди вас, господа, необрезанный серебряный червонец, или, как его называют, – гульден – найти трудно. В прошлом году мне потребовалось всего десять тысяч голландских гульденов серебром или 25 тысяч австрийских для поездки в Пешт. Но я их смог достать только у евреев.

Разумные люди с обеих сторон понимали, к чему может привести подобное препирательство. Это прозвучало и в выступлении Путешественника, который, опомнившись, взял примирительные нотки.

– Господа, – сказал Путешественник, – вы предлагаете закрыть для евреев свою восточную границу, а наш русский министр внутренних дел недавно публично заявил, что западная граница России для евреев открыта. Как же тут быть? Что нам делать с евреями?

– И в который раз вы убеждаетесь, – заявил Генрици, – что только социализм поможет окончательно решить еврейский вопрос и найти для евреев такое место, что они не будут мешать другим нациям.

– Допустим, – сказал Путешественник, – но сегодня, пока мы живем не при социализме, Россия вынуждена принимать меры по избавлению от еврейской угрозы в доступной современной форме. Понимая это, русское правительство предельно упростило все формальности по отказу евреям в русском подданстве… При этом Гинзбурги и другие агенты «Всемирного израильского союза» могут взять на себя роль вождей народа, которую играл Аарон и другие поклонники золотого тельца, – закончил Путешественник в шутливой форме и этим несколько растопил лед.

После Путешественника выступил я. Хотя идея выступления была обдумана мною давно, я очень волновался, понимая, что должен сказать так, чтобы это вызвало понимание Европы и не предало бы интересы России.

– Господа, – сказал я, – мне кажется, что эта прискорбная ссора между нами, братьями по христианской вере и арийской расе, собравшимися для борьбы с общим еврейским врагом, основана на недоразумении. Миссия России на Востоке – это не захват, а объединение народов в общую семью для любви и братства. Русский народ всегда с терпимостью относился к чужой вере, этим и объясняется успех общерусского дела. В этом главный секрет того, что побежденный уживается с победителем. И не только уживается, но и с каждым днем все сильнее сплачивается в единый организм. Сегодня рядом живут такие антиподы, как татарин и великоросс, кавказец и казак, поляк и малоросс, молдаванин и немец, прибалтиец и азиат, десятки народов, населяющих Россию, которые раньше при первой возможности готовы были пырнуть друг друга. А что если б эти племена существовали самостоятельно? Не проливали бы они кровь, господа, каждую минуту непрерывно и неведомо для чего уничтожая друг друга? Возьмем Малороссию, господа… Малоросс непосредственен и чист. Ни в одном городе нет такой отзывчивой и чистой публики, как в Киеве. Я помню эту публику еще в семидесятых годах, когда дирекция театра вынуждена была вывешивать объявления с просьбой вызывать оперных артистов не больше трех раз, когда энтузиазм и овации принимали действительно невозможные размеры. О спектаклях малороссийских трупп и говорить нечего. Здесь хохлы прямо минуты спокойно высидеть не могут. И надо думать, если в Киеве запрещают играть постоянной труппе малороссов, то это отнюдь не вызвано опасением каких-нибудь сепаратных тенденций, которые могли бы скрываться в малороссийской драме, а главным образом желанием избежать этого экстаза и напряжения, не обходящегося без инцидентов прискорбного свойства… Возьмем Молдавию… Молдаване любят русских. Русские не пролили ни капли крови, колонизируя эти земли. Возьмем Кавказ… Кавказ – это рай, который имеет смысл, пока им может пользоваться, как теперь, весь мир, а не отдельные племена дикарей… Россия, господа, – семья народов, слившаяся в единый организм под общим национальным знаменем. И только еврей, как гнилостный элемент, мешает этому сплочению… Западная Европа пользовалась для своего культурного роста почвой, подготовленной многовековой цивилизацией. России же пришлось сразу идти скачками, приобретая параллельно новые земли, окраины с полудикими народами и насаждая у них культуру. Весь нынешний век прошел для России в непрерывных завоеваниях и колонизаторской работе. Вы знаете, сколько колонизаторской энергии развернула она только на юге, еще недавно пустынном. А Средняя Азия, а Сибирь… Господа, для каждого из нас еврей – общий враг. Но одновременно он враг в том, что каждому особенно близко. Одни видят в нем вредителя промышленности и торговли, другие – крестьянского труда, третьи – христианской религии. Для меня еврей – главный враг потому, что он мешает сплотить все живущие на наших просторах племена в единое русское мировое государство. Мы знаем, господа, что Западная Европа не без зависти, и очень тревожной зависти, поглядывает на славянский простор. Но вы должны понимать, господа, что ничего бы вы не выиграли, если бы эти пространства завоевала другая культурная нация, например Германия. Именно Россия уже подготовлена долгим историческим прошлым к борьбе с Востоком. Германия, господа, не справилась бы на таком просторе. Россия уже защитила Европу от монголов, теперь, в XIX веке, она защищает Европу от Китая… Человечеству нужен покой и вечный мир, господа. Примирить прогресс с идеями истинной христианской жизни – наша задача. И потому именно антисемиты, которые поставили своей целью воспрепятствовать исповедующим Моисеев закон, враждебный вечному миру, покою, братству между народами, воспрепятствовать, господа, совершить свое преступное дело, именно антисемиты находятся сегодня впереди своих наций на трудном пути ко всеобщему счастью! – Так я кончил.

У каждого человека есть в жизни не то чтобы дни, но даже минуты, которые он может назвать самыми запоминающимися, радостными, которые он, кажется, и на кладбище помнить будет, если существует потусторонний мир. Такими были для меня минуты после того, как я закончил свою речь. Я не хочу показаться нескромным и сравнивать себя с Виктором Иштоци, но я снова после своей речи, как и после чтения его «Манифеста», испытал легкий озноб от сильного нервного возбуждения, подобно ознобу при посещении храма Спасителя. Для того чтоб была понятна сила этого нервного возбуждения, скажу, что я явно увидел в воздухе перед своими глазами бронзовую доску, какую видел в храме, и четкую надпись, выбитую на этой доске, которую, кстати, ранее я тщетно вспоминал в дословной подробности: «Народ русский! Храброе потомство храбрых славян! Ты неоднократно сокрушал зубы устремленных на тебя львов и тигров! Соединитесь все! С крестом в сердце и оружием в руках никакие силы человеческие вас не одолеют».