Верь, люби, живи! - Доктор Нонна

– Нет, – Рада уверенно ответила гинекологу. – Раз во мне растут трое малышей, значит, так оно и должно быть.

– Вы должны понимать, что это определенный риск. – Мужчина счел нужным предупредить обо всех возможных последствиях принятого решения.

– Мне все равно. У меня будет тройня.

Лина слушала свою дочь и думала о том, что ее маленькая несчастная девочка гораздо мудрее и сильнее ее. И она гордилась Радой и готова была сделать все, что угодно, лишь бы жизнь ее ребенка сложилась хорошо.

– Пора сказать обо всем папе. – Рада и мать вышли в коридор. – Это будет посложнее, чем выносить троих детей.

– Малышка, хочешь, я поеду с тобой? – Лина не знала, как еще помочь девочке, но понимала, что как только будут произнесены главные слова, взорвется бомба.

– Нет, мамочка, спасибо, ты и так мне очень помогаешь. Не думаю, что твое присутствие упростит ситуацию.

– Да, Рада, ты права. – Женщина кивнула головой и сжала пухлую ручку беременной дочки.

Бомба действительно разорвалась.

– Ты в своем уме? – орал Влад, стуча кулаком по столу. – Как тебе вообще такое в голову пришло? Мать надоумила? Этой распущенной девке вообще наплевать на тебя!

– Папа! – Рада повысила голос на отца. Она уже сейчас, еще находясь на раннем сроке, превратилась в разъяренную львицу, готовую защищать свое потомство.

– Что «папа»? Ты думала, я поглажу тебя по голове и скажу, что ты молодец?! Ты ошиблась!

– Папочка, там внутри маленькие детки, в которых есть и твоя кровь!

– Детки? Не ребенок, а детки? – мужчина не верил своим ушам.

– У меня будет тройня, – тихо сказала Рада и прижала руки к животу.

– Мне противно даже говорить с тобой, дочь, – устало произнес Влад и отвернулся. Он понимал, что проиграл еще один бой.

Рада пожала плечами и вышла. Она и не надеялась на понимание, однако то, что отец так легко отвернулся от нее и ее неродившихся детей, больно резануло по сердцу. Девушка набрала номер телефона матери и пересказала разговор с Владом.

– Милая, переезжай к нам. Ты не можешь оставаться там, – Лина беспокойно крутила поясок платья.

– Нет, мама, у вас своя семья, и я буду лишней.

– Ты что такое говоришь? Ты моя дочь, и я буду рада, если эти месяцы ты проживешь рядом со мной.

– Нет, мамочка. Я тебе очень благодарна за все, но жить я буду отдельно. Мне пора строить свою жизнь самостоятельно.

– Хорошо, я не буду с тобой спорить, но ты хотя бы позволишь нам снять для тебя квартиру?

– Я подумаю, мамочка, спасибо.

Рада вернулась в университет и жила в Тель-Авиве, так и не приняв ни от кого помощи, однако за два месяца до предполагаемых родов гинеколог, наблюдающий будущую мать, настоял на госпитализации. Рада покорно согласилась.

Влад пришел к дочери после работы, однако в этот момент был вечерний обход, поэтому в палату отца не пустили. Мужчина покорно ждал в коридоре. Он налил себе кофе и смотрел невидящим взглядом в коричневую жидкость, думая о том, что хочет помириться с дочерью на любых условиях. Без нее он был совсем одинок.

– Влад? – вдруг услышал он давно забытый голос. – Как ты здесь?

Он поднял голову и увидел Катю. Это точно была она. Прошедшие годы наложили отпечаток на ее лицо, в волосах пробивалась седина, однако глаза смотрели по-прежнему ласково и манили в свой омут. Мужчина вскочил, подбежал к ней и прижал к себе. Ему вдруг показалось, что сейчас происходит что-то правильное, что-то, что должно было произойти, что-то, что было предначертано самой судьбой, словно вся его жизнь просто вела его навстречу этой божественной женщине.

– Катенька, Катюша! – Влад гладил стянутые в хвост волосы.

– Подожди, я на работе, у меня совсем нет времени, но я безумно рада встретить тебя здесь, в Израиле. – Тон Кати был деловым, однако глаза говорили совсем другое. – Ты здесь надолго?

– Я не знаю, у меня дочь здесь лежит. Ей назначили кесарево сечение. Обычно ее навещает мать, но сегодня пришел я, впервые.

– Дочь? А как ее зовут? Я работаю в отделении акушерства и гинекологии и знаю всех... – Тут голос женщины сорвался: – Рада – твоя дочь?

– Да, а что случилось?

– Владик, прошу тебя, пройди в ординаторскую и найди доктора Алекса Мотина. Я думаю, тебе надо знать о состоянии Рады.

Желудок предательски сжался, и Влад побледнел – тон когда-то любимой женщины не предвещал ничего хорошего.

– Моя смена заканчивается через час, – скороговоркой произнесла Катя. – Если дождешься, то давай встретимся внизу, на стоянке.

Влад только смог кивнуть – тревога за дочь вытеснила все остальные эмоции. Катя исчезла так же внезапно, как и появилась.

– Ваша дочь в критическом состоянии. – Доктор Мотин сел за стол и открыл историю болезни Рады. – У нее развился токсикоз позднего срока, появились отеки, гипертония и признаки нарушения мозгового кровообращения. Завтра утром мы будем кесарить ее. Надеюсь, что мы не опоздаем.

Влад молчал – он не знал, что надо говорить в ситуации, когда может потерять дочь. Алекс Мотин еще долго рассказывал про вероятный исход операции, про риски и про то, что они делают для спасения жизни Рады и ее детей, однако мужчина слышал все сквозь густую пелену тумана. Он был близок к обмороку.

– Вот, выпейте воды, – врач протянул стакан отцу пациентки. – А теперь идите домой. К девушке вас не пустят, потому что она уже спит. Завтра всем нужны будут силы и терпение.

Влад вышел из кабинета и пошел к стоянке, где они договорились встретиться с Катей. Он понимал, что ему сейчас необходимо хоть какое-нибудь человеческое участие. Ему просто хотелось сбежать от той боли, которая разрывала его душу, однако когда он увидел свою первую любовь, вдруг понял, что вся его жизнь была сплошной ошибкой. «Я ведь любил только ее, с самой школы, – думал он. – Я всегда искал ее, но в то же время убегал от этой любви, боясь, что мне будет больно. Я отвергал ее, потому что боялся не совладать с чувствами, но сейчас, когда я теряю последнюю ниточку, связывающую меня с моей жизнью, когда мне так больно, что больнее уже не будет, я осознаю, что именно она, Катенька, и есть моя вторая половинка, предназначенная самой судьбой».

– Он тебе все рассказал? – тихо спросила Катерина.

Влад кивнул головой и отвернулся.

– Держись, Владик, шансы есть. В Израиле лучшая медицина, здесь работают профессионалы, они сделают все возможное, чтобы спасти Раду.

– Я теряю ее, – прошептал мужчина. – Я чувствую, что теряю ее.

– Не думай об этом, не надо. Тебе нужно отдохнуть. Езжай домой.

– Нет, я останусь в больнице, я не могу оставить свою девочку здесь одну.

– Владик, мне надо ехать домой. – Катя держала горячую руку мужчины. – Я не могу остаться с тобой. Но завтра утром я тебя найду.