Незримый мост - Евгений Брандис

— Восемнадцать обезьян разом! — захлебываясь от восторга, повторял Брюнэ. — Нет, этого и представить себе никто не мог — чтобы сразу восемнадцать… И это просто счастье, что механизм перекрытия входа в «раковину» работал не только от ваших пси-спектров, — мы просто из профессионального любопытства засадили на его вход и все биодатчики от обезьяньих клеток! А ведь не приди нам в голову эта шальная мысль — выход не перекрылся бы, и вся затея — псу под хвост!

— А, ерунда, — устало проговорил Рычин. — Ты не был у озера, не знаешь. У «Лесной лилии» десмоды, напавшие на человека, не смогли преодолеть даже такой преграды, как допотопное шоссе. Можно представить себе, до какой стадии они деградировали, польстившись на обезьяний пси-спектр!

— М-да, — только и сказал Брюнэ. — А вы-то, между прочим, разжали бы руки — держитесь друг за друга, как новобрачные!

Ана и Рычин, не сговариваясь, подняли нерасцепленные руки и весьма весомо опустили их Брюнэ на шею.

— Вот-вот, — мрачно заметил с пола С Сеге Д. — Вот этого-то мы и не учли. Такого у нас на Альфе просто не бывает. — И он задумчиво погладил неправдоподобный, изумрудно-зеленый, вздувшийся рубец. — Шею не повернуть…

— А мы вот такие, — сказал Рычин, у которого, зубы еще полязгивали от нервного возбуждения. — Мы такие, со всеми нашими страхами и рукоприкладством, и некоторой технической смекалкой, и неподчиняемостью высшему командованию… если, конечно, всерьез предположить, что высшее командование ни о чем не догадывалось. Люди, в общем. Среди всех известных вам гуманоидов — не сахар.

— И все-таки, — задумчиво приговорила Ана, — почему десмоды выбрали обезьян, а не людей?

— Да потому, что у них не было этого самого выбора, — с некоторым мстительным злорадством пояснил С Сеге Д. — Вас было двое, и вы так боялись друг за друга, что среди тридцати тысяч точно таких же пси-спектров выявить вас не смогли даже десмоды. А возвращаться не солоно хлебавши — так ведь говорят на солнечном языке? — у них, вероятно, уже не было сил.

— Ну, спасибо, — шутливо поклонился Рычин. — Приравняли…

— Пожалуйста, — с готовностью ответствовал альфианин, все еще поглаживая шею.

Ракета подошла к причальному кольцу, покачалась немного и замерла.

— Приехали, спасители Вселенной, — сказал Брюнэ. — Вылезайте.

Игорь Росоховатский

Ураган

Вместо предисловия

В Большом космическом архиве об этой планете имелись только обрывки сообщения, принятого на искусственном спутнике Юпитера: «…следует остерегаться… аборигены… пещерах… особую опасность… ураганы…»

Корабль, с которого было послано это сообщение, не вернулся на Землю.

Исследуя текст, паузы, длину волны и условия, в которых передача принималась, ученые предположительно восстановили фразы: «Следует остерегаться местных жителей. Аборигены ютятся в пещерах. Особую опасность представляют ураганы».

На планету был послан второй корабль. Его экипаж подробно познакомился с предупреждением и различными толкованиями текста. Командиром корабля был избран ветеран звездного флота Петр Колосов, известный еще по прозвищу «Коперник».

Пещера

Ураган приближался. Черные столбы колебались в фиолетовом небе. Когда их освещали изнутри молнии, они напоминали земные домны, полные расплавленного металла. Но вот они стали дробиться, извиваться гигантскими гусеницами.

Петр уже понимал, что не успеет добраться до корабля. Надо искать убежища здесь, в каменистой пустыне, где растут лишь жалкие кустарники антисирени — так называли это растение космонавты за мелкие пятилепестковые цветки с неприятным запахом.

Петр подумал, что одному не стоило уходить так далеко, но теперь запоздалые сожаления не помогут. Он побежал, вглядываясь в расщелины между скалами, в нагромождения больших камней в надежде найти пещеру.

Почему он остановился у этой скалы? Она ничем не отличалась от других. Но уходить от нее не хотелось. В чем дело?

Петр присмотрелся внимательнее, пристальнее — и увидел отверстие. Значит, глаз еще раньше заметил его. Космонавт без промедления направился к отверстию, приготовив на всякий случай лучемет.

Эта мера безопасности не была излишней. Из темной дыры в скале показалась свирепая оскаленная морда урава. Земляне уже встречали здесь этих небольших зверьков, похожих на ангорских кошек. Завидев людей, уравы неизменно удирали, распушив хвосты, как паруса.

Но пещерной зверь отличался от своих собратьев. Он был втрое больше обычного урава, его шерсть тускло отливала сине-зеленым цветом. Зверь зарычал и поднялся на задние лапы. Петр почувствовал смрадное дыхание, подумал: «Новый вид урава? Пещерный?»

Зверь не позволил себя рассматривать. Рыча, он качнулся к человеку.

Петр успел отступить. Глядя в узкие глаза зверя, сказал миролюбиво:

— Убегай, дурачок, не будем ссориться.

Урав щелкнул зубами, фыркнул и пошел на человека.

Петр все еще не стрелял. Он взмахнул лучеметом, как дубиной. Удар пришелся по носу зверя. Урав взвизгнул и упал на камни. Но и теперь не удрал, а поднялся и прыгнул на космонавта. Петр едва успел уклониться. Зубы зверя щелкнули совсем близко от его шеи.

За спиной Петра нарастал грохот и вой. Ураган не давал времени на раздумье. Единственное укрытие от него — пещера.

Ударом ноги Петр отшвырнул с дороги зверя. Очевидно, удар был сильным. Урав завыл и пополз, волоча задние ноги. Но пополз не в сторону, а за человеком. Его глаза округлились и злобно горели.

«Бешеный?» — подумал Петр. Его палец автоматически нажал на кнопку лучемета.

Вспышка. Легкий дымок растворился в воздухе на том месте, где только что находился зверь.

Петр включил нагрудный фонарь и посветил в пещеру. Луч прошел по голой каменистой стене.

Петр прислушался. Ни звука.

«Урав-одиночка? Такой разновидности мы еще не встречали…» — удивился космонавт. Сильный порыв ветра толкнул его в спину. «Ну, с уравами-то я справлюсь», — подумал Петр, надвинул очки, связанные проводом с фонарем, и передвинув рычажок на нижнее деление, включая аппарат инфразрения. Вошел в пещеру. Рассмотрел стены, покрытые плесенью, мхом, вьющимися растениями, подумал: «А ведь «аборигенами» можно считать не только животных, но и растения».

В глубине пещеры он обнаружил выступ, напоминающий лежанку. Петр сел на него и только теперь по-настоящему почувствовал усталость. Болела правая нога, он ушиб ее, когда упал.