Po tu storonu - Chinenkov

– Спеши не спеши, но у них бы всё равно ничего не выгорело, – неожиданно рассмеялся дон Антонио. – Моя подпись на документе ничего не значила.

– Как это ничего? – удивился Воронцов. – Я хорошо знаю, как вы подписываете документы, и не заметил никакого подвоха.

– А он был, Матюшенька, – ещё громче рассмеялся дон Антонио. – Был-был, не сомневайся. Никто из бандитов не заметил, ты не заметил, а банкиры бы разглядели! Работа у них такая скрупулезная! Я всего лишь сделал крохотную помарку в условленном месте и… Она послужила бы большим сигналом никаких операций не производить! Так что…

– У-у-ух, – выдохнул Воронцов то ли с раздражением, то ли с облегчением, и на его лице появилась улыбка. – У меня прямо гора с плеч, – сказал он и потёр ладони. – А теперь можете застрелить меня, босс, прямо сейчас, без сожаления! Я умру с чистой совестью и…

– Ну, будя-будя, – сделавшись серьёзным, сказал заплетающимся языком дон Антонио и положил на стол револьвер. – Даже если ты грешён, я прощаю. А отправку барж в Россию я отменю завтра. Не хочу принимать участие ни в каких авантюрах и помогать всякого рода проходимцам.

– Почему завтра, а не сегодня? – спросил Воронцов, настороженно глядя на него. – День только начинается и…

– И я уже пьян, – ухмыльнулся дон Антонио. – Теперь мне уже спешить некуда. Ты уйдёшь, а я отосплюсь и завтра заявлю о себе!

– Тогда я пойду, если стрелять в меня передумал, босс? – привстал со стула Воронцов.

– Давай проваливай, – кивнул дон Антонио, отставляя пустую бутылку и доставая из тумбочки стола ещё одну. – Никому ничего не вякай про нашу встречу, особенно Бадалову и гаду Быстрицкому. Ни единой душе не трезвонь, что меня видел, понял?

– Никогда и ни за что, – заверил Воронцов.

– Меня нет… Я не существую! И убежища этого нет. Ничего нет! Дырку от бублика тем, кто меня ищет!

– А если на вашу нору всё же кто-то случайно наткнётся? – осторожно поинтересовался Матвей. – Вполне может такое случиться, так ведь?

– Когда я здесь, сюда никто не войдёт, – пьяно хмыкнул дон Антонио. – А кто сюда придёт в моё отсутствие, никогда отсюда не выйдет! Стоит только открыть дверь, и бух! Вся эта преисподняя взлетит на воздух!

– Но она может взлететь и когда вы здесь?

– Может, но не взлетит. Я отключаю всю адскую машину, когда прихожу сюда, чтобы отдохнуть душой и насладиться жизнью в компании с водкой…

13

Воронцов вошёл в ресторан и занял место за одним из столиков у окна. Оглядевшись, он подозвал официанта и заказал бокал вина. Ждать пришлось недолго: Быстрицкий и Бадалов вскоре явились.

– Ну и местечко ты выбрал, – надменно фыркнул Быстрицкий, приближаясь к столику и критически осматривая зал.

Воронцов тут же не преминул заметить:

– Господа, кроме нас, в ресторане никого нет! Мы можем говорить о чём угодно и сколько угодно!

– Так о чём мы будем говорить? – поинтересовался Быстрицкий. – Конечно, о господине Бурматове, которого вам удалось разыскать.

– Да, я нашёл, где скрывается босс, – уточнил Матвей. – А вас я пригласил, чтобы сообщить эту радостную новость. Вас ещё интересует его гнусная личность?

– Несомненно, – нетерпеливо заёрзал на стуле Бадалов. – Как самочувствие господина Бурматова?

– Босс по-прежнему глушит стаканами водку и выкуривает пачки папирос, – усмехнулся Матвей. – А, в общем-то, выглядит бодро и полон решимости дать вам бой!

– Почему только нам? Разве он вычеркнул тебя из списка? – язвительно поинтересовался Быстрицкий.

– Я сумел убедить его в своей непричастности к вашим делишкам, – ухмыльнулся Матвей. – Он долго держал меня под прицелом револьвера, но, как видите, отпустил целым и невредимым!

– То-то и странно, что отпустил, – сказал задумчиво Быстрицкий. – Он или полный кретин, или…

– Трудно сказать, – пожал плечами Матвей. – Он вообще-то очень странный и непредсказуемый. Сколько я его знаю, ещё с дореволюционных времён, он всегда был такой.

– Вот это меня и настораживает, – вздохнул Быстрицкий. – Своей непредсказуемостью он нам может смешать все карты и провалить операцию.

– Может, не сомневайтесь, – кивнул Матвей. – Он не только непредсказуем, но и умён. Митрофан уже сегодня заявил мне при встрече, что завтра начнёт с того, что отменит отправку барж в Россию! Тогда всем нашим стараниям конец! И документ он аннулирует как липовый! Господи, и как вы поступили столь опрометчиво, господа, что выпустили его из замка?

– Сбежать из замка ему помогли нагло и дерзко, – хмуро буркнул Бадалов. – Это были хорошо подготовленные люди. А ты, господин Воронцов, случайно не приложил к этому руку?

– Глупо подозревать меня, господа, в чём-то неблаговидном, – ухмыльнулся Матвей, отпив глоток вина. – Я только что приобрёл в полное распоряжение огромное состояние и вдруг… Я не полный идиот, чтобы отказаться от такой кучи денег!

– Помилуй бог, от вас никто не требует оправданий, господин Воронцов, – сказал угрюмо Быстрицкий. – Вас никто не подозревает в помощи Бурматову. Лучше расскажи подробно, о чём беседовал с Митрофаном, чтобы можно было точнее представить, как действовать дальше.

– Извольте, господа, – усмехнулся Матвей и подробно пересказал собеседникам разговор с Бурматовым.

– Признаюсь честно, я так и не понял, почему он был чертовски откровенен с тобой, – после минутной паузы высказал сомнение Бадалов. – Митрофан держал тебя на прицеле и по всем законам логики должен был нажать на курок. А он, видите ли, взял и передумал стрелять. Какое великодушие?! Не знаю, как вы, господа, но мне этот его поступок объяснить крайне сложно!

– К концу разговора он был мертвецки пьян, вот и нагородил всякой чуши, – продолжил Воронцов. – А ещё… а ещё он всё же доверяет мне. «Босс» поверил в мои оправдания, и, представьте себе, не выстрелил!

– А такое может быть? – задал вопрос Быстрицкий. – Ты его знаешь больше, чем мы, и, стало быть…

– Когда проспится и не вспомнит, о чём говорил со мной, – уверенно сказал Матвей. – В нетрезвом состоянии «босс» становится не в меру добрым, щедрым и словоохотливым, а когда проспится, ничего не помнит. Ничего не поделаешь, исконно русская привычка!

– И что же нам с ним делать, господа? – оживился Бадалов. – Будем ждать, когда он проспится и сведёт на нет все наши старания?!

– Его надо устранить, причём немедленно, – хмуро высказался Быстрицкий. – Вот только… Надо хорошенечко обдумать все наши действия прямо сейчас, чтобы не угодить, чего доброго, впросак или попасть в хитроумную ловушку!

– Убивать Бурматова тоже не с руки, – засомневался Бадалов. – Он же сказал Воронцову, что поставил подпись на документе с какой-то причудой.

– Ничего страшного, господа, – засуетился Матвей. – Я знаю человека, который очень тонко подправит подпись Бурматова на бумаге. Оставлять его в живых сейчас крайне опасно. Когда Митрофан проспится, вся планируемая акция окажется под угрозой!

– Тогда решено, – подвёл черту Быстрицкий. – Как только стемнеет, навестим господина Бурматова в его убежище. На этот раз выяснять отношения с ним не станем, а отправим предателя прямиком к чёрту в ад…

В ресторан вошли двое мужчин в дорогих костюмах из чёрного сукна. Они уселись за стойкой и заказали выпивку.

– Это наши люди, – скупо улыбнулся Быстрицкий. – Они пойдут с тобой на ликвидацию Бурматова.

– Они? – глаза у Матвея полезли на лоб. – А вы? Я рассчитывал именно на ваше участие.

– Наше дело мозгами шевелить, а грязной работой пусть другие занимаются, – усмехнулся Бадалов и обернулся к мужчинам у стойки. – Пожалуйте к нам, господа! – негромко позвал он. – Знакомьтесь, господин Воронцов, это господин Ковалёв, – кивнул он на худощавого, – «в миру» месье Жан. А второй Иван Милютин. Можешь называть его просто Малюта…

*

Стоя в десятке метров от входа в убежище Бурматова, Матвей с ужасом смотрел на ничем не примечательную, изъеденную ржавчиной дверь.

– Ну и чего мы выжидаем? – прошептал ему в ухо «месье Жан.

– Предчувствие у меня какое-то нехорошее, – признался нехотя Матвей.

– Труса празднуешь?

Воронцов пожал плечами, не желая продолжать разговор.

– Как будем действовать? – спросил Малюта. – Заходим дружно и…

– Твой план в нашей ситуации не годится, – нервно перебил его Матвей. – Бурматов мне говорил, что дверь им заминирована и когда его нет в убежище. Если мы её откроем, то за наши жизни никто не даст и ломаного гроша.

– А когда он там? – поинтересовался месье Жан. – Если он сейчас там, то войти можно без риска для жизни.

– Наверное, но ручаться не могу, – пожал плечами Матвей. – От Бурматова можно ожидать всяческих сюрпризов. Он всегда был себе на уме.

Он сделал глубокий вдох, и проникший внутрь прохладный ночной воздух несколько успокоил его.