Русские боги - Дмитрий Казаков

Проводница проверила билеты, раздала пакеты с бельем.

– Может быть, музыку послушаем? – предложил Иван. – А то как-то скучно в тишине. Если мой «Самсунг» на полную громкость включить, то тут стенки затрясутся. Давай?

– Опять «Рамштайн»? – поморщился Сергей.

– Есть еще «Кноркатор», «Деаф Апокалипсис Райдер», «Эденбридж»…

– Хрен редьки не слаще, – проворчал Олег. – Почему ты, православный вроде бы, любишь такую музыку? Ее же сплошь сатанисты играют.

Иван ничего не ответил, только раздул ноздри и мрачно засопел, а потом и вовсе полез на верхнюю полку. Вскоре оттуда донесся равномерный храп. Олег забрался на свою, взялся за книжку, Игорь принялся домучивать Гудериана. Сергей сходил покурить, а вернувшись, заявил:

– Скучные вы все. Пойду, посмотрю, как в нашем вагоне обстоят дела с женским полом.

– Иди, – ответил Олег, не отрываясь от книги.

Сергей ушел.

Поезд мчался на север, постукивали на шпалах колеса, вагон заметно покачивало. Наверху храпел и возился Иван, а Игорь продолжал читать воспоминания генерала, чьи танки едва не дошли до Москвы. Виной провала, по мнению Гудериана, был дикий мороз, из-за которого замерзала смазка, безумная стойкость русских и слишком быстрые темпы наступления.

Коммуникации растягивались, тыл не поспевал за войсками, а что толку от танка, если он не может ездить и ему нечем стрелять?

Иван вскоре перестал храпеть. Судя по приглушенному рокоту, включил-таки музыку на телефоне, но присоединил наушники. Сергей пришел через час, мрачный и насупленный.

Уселся на койку напротив Игоря и сказал:

– Что за жизнь? Прошел три вагона и был четыре раза послан. Говорят, что мужчины измельчали. А все неправда. На самом деле женщины измельчали. Нельзя же сразу по роже? Может, в карты поиграем?

– А у тебя есть? – спросил Олег.

– Найду.

Карты у Сергея оказались не простые, а эротические. Дамы выставляли напоказ прелести, при виде которых застрелилась бы Памела Андерсон, короли женского пола щеголяли в одних коронах, а валеты были представлены в виде нимфеток, страстно кусавших собственные пальцы.

С верхней полки спустился Иван, и они засели играть в козла.

Игорь сел в пару с Олегом. Тот играл спокойно, только хмурился при неудачном ходе партнера. Сам тонко чувствовал, когда нужно скинуть, а когда бить, и поэтому они чаще выигрывали.

Сергей не стеснялся проявлять эмоции. Он ругался, божился и азартно шлепал картами по столу. Радостно вскрикивал, когда удавалось взять большую взятку, и зло сжимал кулаки в случае проигрыша. Иван думал над каждым ходом, подозрительно и свирепо вглядывался в лица соперников. Неудача в партии заставляла его сердиться, и бритая голова покрывалась тогда капельками пота.

А однажды, когда Игорь шамком поймал шамку Сергея, Иван едва не бросился на него с кулаками:

– Что ты делаешь, пес?! Злобесный дурак! Ты что, не понял, почему я тебе мигаю?

– А вдруг у тебя нервный тик? – защищался Сергей. – Сам же сказал, что при твоей профессии нужно молоко за вредность давать.

– Кто?! Я?!

Только вмешательство Олега позволило погасить конфликт.

– Ух, давненько я такого удовольствия не получал, – сказал Сергей, когда они сыграли еще четыре кона. – Только надоело, да и есть хочется. Может быть, пойдем в вагон-ресторан?

– Давай. Надо только будет дверь запереть, – проговорил Олег, – не хотелось бы, чтобы какой-нибудь шустрый вор покопался в наших вещах.

Вышли в коридор, он потянул за ручку, и дверь купе закрылась. А затем сделал какое-то странное движение, и мир вокруг Игоря вновь начал вращение, как тогда, на центральной площади Харькова. Но на этот раз все закончилось мгновенно, лишь успел ощутить приближение тошноты.

– Вот и все. Пошли, – сказал Олег.

Миновали два вагона и три тамбура между ними. Прошли мимо кухни, барной стойки, из-за которой настороженно глянула чернявая девица, и уселись за свободный столик.

Народу в ресторане было немного – два молодых парня, крепких и жилистых, мужик в костюме, по виду – бизнесмен, и юноша с девушкой, не отрывавшие друг от друга сияющих глаз.

Подошла та же девица, положила на стол четыре кожаные папки.

– Добрый день. Выбирайте, – сказала она и собралась уходить.

– Подожди, красавица, – остановил ее Сергей. – Принеси для начала водочки грамм триста и рыбки какой-нибудь закусить.

– Хорошо.

Официантка ушла, а Олег проворчал с неудовольствием:

– Прах и пепел, ты слишком много пьешь.

– Да ладно. – Сергей скривился, махнул рукой. – Пойми, я не могу без этого обходиться, как ты без мордобоя, а он, – он кивнул в сторону сидевшего рядом Ивана, – без тиранства. Или ты забыл, что у таких, как мы, цирроза не бывает?

– Помню. Но вот рука может дрогнуть в нужный момент.

– Да оставь ты, – и Сергей раздраженно дернул головой.

Девушка принесла графинчик с водкой, рюмки. Поставила на стол тарелочку, где блестели ломти розовой рыбы, лежали черные, точно загорелые маслины, кружки лимона. Положила четыре комплекта завернутых в салфетки ножей и вилок.

Когда приняла заказ и ушла, Сергей взялся за графинчик и сказал:

– Ну, давай по одной. За успех нашего безнадежного дела. Ведь вы не заставите меня пить одного?

– Не заставим, – кивнул Иван, отодвинул рюмку и взял со специальной подставки у окна стакан для сока. – Наливай. До половины. Видит господь, рюмками воробья причащать, стаканами кума угощать.

– В тебе я и не сомневался, – Сергей улыбнулся.

– По одной можно, – кивнул Олег.

Игорь тоже отказываться не стал. Водку проглотил и поспешно закусил рыбой, что оказалась слишком соленой, зато необычайно мягкой. Вздохнул и стал глядеть в окно, где мелькали деревушки, дороги, виднелись на горизонте темные пятна леса.

Отстраненно подумал, что всего неделю назад он сидел в банке на Ордынке и даже не думал, что все так резко изменится…

Семь дней прошло с того дня, когда на Шверника под колеса упал окровавленный мужик с бородой. А если судить по ощущениям, то миновало несколько лет – слишком уж много событий вместил этот краткий период: бегство из дома, смерть Кати, бесконечные переезды…

Люди, что на самом деле оказались не совсем людьми. Или совсем не людьми?

С этим он так до конца и не разобрался.

А потом официантка принесла поднос с тарелками. Нос уловил аппетитные запахи, кровь отхлынула от головы, потекла к желудку, и стало не до отвлеченных размышлений.

Писатель

Язык напоминал кусок пемзы, а голова казалась большой и пустой, как старое дуплистое дерево.

– Ну, ничего себе… – пробормотал Лев. – Это я неплохо вечером… поработал… Прямо-таки ага…

Он разлепил глаза и обнаружил, что лежит поперек кровати в собственной спальне. Судя по ощущениям, одежду Лев вчера снять забыл, а о том, что можно постелить белье, и не подумал.

После некоторых усилий он смог сесть.

– Балы, красавицы, лакеи, юнкера, – пробормотал Лев, – и вальсы Шуберта, и хруст французской булки… И куда, черт дери, все провалилось? Осталось лишь одно – как отвратительно в России по утрам.

Нащупал на полу тапки и встал. Навалившееся головокружение заставило пошатнуться, так что пришлось опереться о стену и несколько минут подождать. Открывая дверь спальни, Лев сшиб пустую бутылку из-под «Каберне». Бутылка покатилась, со звоном ударилась о стиральную машину.

– Пора переходить на пиво, – заметил Лев и прошел в ванную.

В зеркале обнаружил собственную физиономию, опухшую и помятую, а на щеках – сантиметровую щетину.

Предстояла ежедневная пытка бритьем.

– Проклятые люди, – пробормотал он, протягивая руку к крану. – Ведь верят, сволочи, что я должен быть с бородой! А она и растет, точно бамбук какой. О-хо-хо, многогрешный я, несчастный…

Он умылся, а затем и напился из-под крана. Стало немного легче.

Только успел побриться, как донеслась пронзительная трель телефона. Звук этот вызвал резкую боль в правом виске, и Лев поморщился. Тихо ругаясь, зашагал прочь из ванной. Проковылял мимо спальни, на пороге большой комнаты сбил еще одну бутылку, на дне которой что-то оставалось.

Красная жидкость потекла по полу, начала пропитывать старый, потертый ковер.

– Да, – сказал Лев, сжимая трубку, словно горло врага.

– Привет, – сказали из телефона голосом молодым и суровым. – Это Сергей. Ты как там, в состоянии?

– Как всегда. А что?

– Приезжай за деньгами сегодня. Когда сможешь?

Лев глянул на висевшие над дверью часы с коричневым циферблатом и золотыми стрелками.

– Часа через полтора, – сказал он. – То есть в двенадцать.

– Отлично. Приезжай. Пропуск мы тебе закажем. До встречи, – и Сергей положил трубку.

– До встречи, – пробормотал Лев.

Он бросил полный ненависти взгляд в сторону рабочего стола, на котором стоял старый монитор и лампа с зеленым абажуром. По экрану бежала строчка скринсейвера: «око за око, зуб за зуб».