Все против короля - Марина Серова

– Ну почему же забыла! Есть один кандидат, – сказала я, потому что из вредности характера мне вдруг захотелось немного поиздеваться над ней. – Мой дедушка. Он холостой, состоятельный, с жилплощадью у него тем более все нормально. Половина нашего дома принадлежит ему. Представляешь, Лерочка, ты станешь моей бабушкой. Это так классно!

Я повторила почти слово в слово то, что сказала мне вчера Алинка. С ее стороны это была прикольная шутка, которую я смогла оценить. Лера Гулькина восприняла мое шутливое предложение не только всерьез, но и как личное оскорбление.

– Поля, да как ты можешь! Ты... ты, – кипятилась она, – соображаешь, что говоришь?! Дедушку мне своего сватаешь! Ему сколько лет – восемьдесят?

– Гораздо меньше.

– Все равно, как ты только могла до такого додуматься! Все, Полина, я на тебя обиделась, – крикнула Гулькина, но не отключилась, а, немного помолчав, сказала с издевкой: – Между прочим, тебя замуж тоже никто не берет, а ты даже старше меня, внучка!

– Ладно, Лера, не злись, я пошутила. Мне даже в голову не могло прийти, что ты так серьезно на это отреагируешь.

– Если это была шутка, то очень плохая, – сказала Валерия, а потом тихо, но язвительно заметила: – Между прочим, я хотела тебе такую сногсшибательную новость про Аронкину рассказать, а теперь не скажу. Вот сиди в своем особняке и мучайся неосведомленностью!

Узнать какую-то пикантную подробность про Надежду Степановну было очень заманчиво. Ей я тоже собиралась отомстить, причем лично от своего имени, но до сих пор не знала, каким образом. Сногсшибательная, по словам кассирши, новость о начальнице отдела кадров определенно могла бы облегчить мою задачу. Правда, были сомнения насчет правдивости Леркиной истории. Я уже имела возможность убедиться, что ей нельзя верить. Но чем черт не шутит!

– Лера, я правда пошутила. Извини, если это тебя обидело. Знаешь, у меня на самом деле есть для тебя один интересный кандидат...

Конечно, я зря это сказала, ведь теперь Гулькина от меня точно не отстанет. Но узнать, что такое натворила Надежда Степановна, очень хотелось. Меня так и разбирало любопытство.

– Врешь опять! Не терпится мою историю услышать, – предположила Лера. Однако по ее голосу нетрудно было понять, что ей очень хочется верить в обратное.

– Ошибаешься, – поспешила заверить я. – Мне Надежда Степановна совсем неинтересна. Да и что ты можешь про нее рассказать? Так, сплетни какие-нибудь. А я к ним, как тебе известно, индифферентна. Если же тебя интересует жених, то...

– Интересует, – тут же призналась Гулькина. – Как его зовут?

– Вадим, – сказала я, глядя в окно на коттедж Ромашкиных.

– Так... дальше.

– Он – высокий брюнет, не склонный к полноте.

– Сколько Вадиму лет?

– Думаю, около тридцати пяти, – сказала я.

– Пока меня все устраивает.

Но на этом известные мне достоинства Ромашкина заканчивались, и я не стала лукавить:

– Лера, скажу тебе сразу: Вадим был женат, имеет сына шести лет, правда, бывшая жена не разрешает им встречаться. Дальше продолжать или не надо?

– Продолжай, – ответила Гулькина, но уже без особого энтузиазма.

– Вадим живет с мамой. Очаровательной... полупарализованной старушкой. Она передвигается по дому в инвалидном кресле.

– Казакова! Я так и знала! – Лера снова повысила голос. – Ты надо мной сегодня просто издеваешься! Хочешь меня в сиделки к этой старушенции определить, да? За какие грехи, интересно?

– Даже и не думала. У нее есть домработница. К тому же тетенька она активная, с позитивным взглядом на жизнь, играет на фортепиано... Кстати, Лера, ты, кажется, музыкальную школу окончила, так? Тогда вы с ней легко найдете общий язык.

– Нет, я училась четыре года играть на скрипке, но не доучилась. Надоело, – сказала Гулькина и призадумалась. – Ну, не знаю... Я должна подумать. А кем этот Вадим работает?

– У него серьезный бизнес. Знаешь сеть аптек «Доктор Ромашкин»?

– Конечно.

– Так вот, она ему принадлежит, – с показным равнодушием сказала я. – Дом у Ромашкиных трехэтажный, впрочем, это скорее художественный музей. Кругом картины, картины... Отец Вадима был художником.

– Полина, это все – правда?

– Чистейшая.

– А как же парализованная мамаша с этажа на этаж передвигается? У Ромашкиных в доме есть лифт, да?

– Нет, там везде есть пандусы для инвалидного кресла. Раньше в этом доме жила семья с больным ребенком. Там для него все было максимально приспособлено. А потом мальчику сделали за границей операцию, он встал на ноги, и Ивановы продали дом Ромашкиным.

– Понятно. Поля, а почему ты сама не хочешь завести с Вадимом роман?

– У меня есть другой кандидат.

– Понятно. Ты познакомишь меня с Вадиком? Но если вдруг он мне не понравится, то ведь это знакомство ни к чему не обязывает, так?

Я подумала о том, что и Лера, скорее всего, Вадиму не понравится, но оставила свои мысли при себе.

– Конечно, не обязывает. Я постараюсь что-нибудь придумать. Ты же понимаешь, ваша встреча должна носить случайный характер. Хотя у меня есть одна идейка... Ты сыграть на скрипке что-нибудь можешь?

– Нет, денег в кассе нет! – крикнула Лерка, потом сказала: – Это я не тебе. Касса закрыта, а они стучат и стучат. Ты спрашиваешь, как я играю... Ну так, на Ванессу Мэй, конечно, не потяну, но думаю, что навыки еще не потеряла.

– Замечательно. Значит, устроим трио – фортепиано, саксофон, скрипка.

– А кто на пианино играть будет? Вадим?

– Нет, на рояле будет играть его мама, Александра Владимировна. Она меня склоняла к дуэту, но трио-то лучше!

– Боюсь опозориться перед будущей свекровью, – призналась Лера.

– Ну если тебя этот вариант не устраивает, тогда придется придумать что-то другое.

Откровенно говоря, мне тоже не очень-то хотелось музицировать в таком составе, но как познакомить Вадима с Лерой, я тоже не знала. Гулькина стала предлагать какие-то свои способы знакомства, но я их все отвергала. Уж слишком они были банальными, если не сказать – пошлыми. Мне даже показалось, что у Валерии имеется богатый опыт неудачных знакомств по объявлениям в газете.

– Ну тогда ты предложи что-нибудь, – сказала она, когда ее творческий запас иссяк.

Мне вообще не хотелось эксплуатировать свою фантазию для решения этой мелкой проблемы. Меня интересовало только то, что Гулькина могла рассказать про Аронкину. Но сама напоминать ей об этом я не хотела. Лера долго мучила своими проблемами, а потом вдруг спросила:

– Поля, ты помнишь, у нас в бухгалтерии Алла Лебедева работала?

– Помню. И что?

– Я встретила ее на прошлой неделе в поликлинике, – шепотом говорила кассирша, – так она такое мне про Аронкину рассказала, такое... В общем, наша Надежда Степановна каждые выходные на рынке в Карасевке торгует дачным урожаем.

– Да брось, чушь какая-то, – на самом деле не поверила я. – Наверное, она просто увидела женщину, похожую на Аронкину...

– Нет, Алла не сомневается, что это была она. У меня даже есть доказательства.

– Какие? – оживилась я. – Фотографии, что ли?

– В прошлые выходные, – заговорщицким тоном говорила Валерия, – она на базаре торговала шафраном, в смысле яблоками. Так мне Лебедева сказала. А сегодня я зашла в отдел кадров и увидела на столе поднос с этими самыми яблоками. Надежда Степановна вышла из кабинета, и я поинтересовалась у девчонок, чьи это яблоки. А они мне сказали, что это их начальница угостила. У нее на даче, что вблизи Карасевки, в этом году невиданный урожай шафрана.

– Ну это может быть простым совпадением. Но даже если Аронкина и торговала излишками яблок, то я не вижу в этом ничего сенсационного, – сказала я с напускным равнодушием. – Так многие дачники делают. Это их право.

– Поля, а мне это кажется удивительным. Мы ведь привыкли всегда видеть Надежду Степановну в строгом деловом костюме, – говорила Гулькина шепотом. – И для нас она ввела дресс-код. Но дело даже не в одежде. Ты же знаешь манеры Аронкиной! Она всегда держится чопорно, степенно. Даже на корпоративных вечеринках блюдет нашу нравственность. И коммивояжеров на завод категорически не пускает, высказывается о них презрительно. Я это сама слышала. И вдруг такой резкий контраст! Представляешь, Поля, на базаре Аронкина стоит в выцветшем ситцевом платьишке, в старушечьем платочке и зазывает разными прибаутками покупать у нее огурчики, помидорчики, яблочки. Алла ее каждые выходные там видит. А чем торговка с рынка лучше коммивояжеров?

Представить эту законченную базарную картинку, которую мне только что описала Лера, было практически невозможно. Девяносто девять процентов против одного я давала за то, что это неправда. Но у каждого человека есть свой скелет в шкафу.

– Так, Лера, по-моему, Лебедева развела тебя из вредности характера. Ты ведь с ней, кажется, никогда не ладила.