Правосудие любой ценой - Александр Золотько

Приглашенные собрались, как никогда, одновременно. Никто не хотел пропустить момента, когда Махмутов будет, или попытается, делать пакость Гринчуку. Войдя в зимний сад, гости обнаружили, что Гринчук в компании Михаила и Братка уже сидит за столиком возле двухметровой пальмы. Все трое были в штатском, и все трое были увлечены тихой спокойной беседой.

Браток утверждал, что Махмутов оттянет наезд к завершению праздника, Гринчук говорил, что экзекуцию попытаются провести сразу, а Михаил молча слушал, глядя на рассаживающихся за столики гостей.

Вошел Владимир Родионыч под руку с Ингой. Инга, по-видимому, успела уже сообщить о вчерашнем предложении Гринчука, и ее шеф выглядел немного расстроенным. Хотя, напряженное лицо Владимира Родионыча могло быть следствием вчерашнего коньяка.

Полковник, появившийся следом, раскланялся с некоторыми из гостей, бросил немного тревожный взгляд в сторону Гринчука и сел за столик Владимира Родионыча.

Рустам стоял возле входа в сад и приветствовал всех входящих. Подарки складывались на столик. Тихо играла музыка. Журчала вода в двух мраморных фонтанах. Два оператора с видеокамерами тщательно фиксировали все происходящее. Охрана разместилась возле входа, возле стеклянной стены сада, и у второй двери, в противоположной от главного входа стене.

– Охрана только Махмутова, – сказал Михаил.

– Баев с двумя орлами пасут Владимира Родионыча, – Гринчук помахал рукой Егору.

Тот кивнул в ответ.

– Остальные – Махмутова, – сказал Михаил. – Это не обычный набор. Их, кажется, вчера выдернули из иногороднего филиала Махмутовых. И они контролируют зал, а не обеспечивают защиту от нападения. И все – вооружены.

– Что ты говоришь? – расслабленно удивился Гринчук. – Десять человек со стволами.

– И еще снаружи полтора десятка рыл, – напомнил Браток.

Он налил себе сока из графина и залпом выпил.

– Сушняк? – осведомился Гринчук.

– Ну и нервы у вас, Юрий Иванович, – Браток снова наполнил стакан.

– Нервы, – согласился Гринчук. – А вот что ты будешь делать, если в самый разгар развлечения тебе захочется в сортир?

Браток отодвинул стакан с соком в сторону.

– И все пялятся на нас, – пробормотал Браток. – Цирк нашли.

– Ничего, Ваня, привыкай. Когда я уеду, останешься ты один, – Гринчук помахал Инге.

Та улыбнулась в ответ.

– Вы хоть Ингу предупредили? – спросил Браток.

– Зачем? – удивился Гринчук. – Все мы знаем, что Махмутов что-то задумал. Но только он один знает наверняка, что именно. У Ингы будет очень естественная реакция.

– Раз, – сказал Махмутов-младший в микрофон, стоявший на стойке, – раз-раз. Два.

Микрофон работал хорошо, не фонил. Лишь легкое эхо отдавалось под стеклянным потолком.

– Здравствуйте, дорогие гости, – сказал Рустам. – Я благодарен всем, кто пришел сегодня ко мне на праздник. Даже тем, кто не принес подарка.

Шутка была принята прохладно, только один из приятелей Махмутова, сидевший неподалеку от виновника торжества, засмеялся.

– Я рад, – повторил Махмутов. – Здесь собрались только те, кого я уважаю. Разве что…

Махмутов снял микрофон со стойки и прошелся вдоль столиков. Видеокамеры проследили его движение.

– Разве что, за небольшим исключением.

Одна из дам уронила сумочку, торопливо подняла ее и снова уставилась на Махмутова. Сейчас, подумали все.

– Ты, Ваня, проспорил, – еле слышно сказал Гринчук. – Он решил этим начать.

Браток вздохнул, полез в карман и вытащил бумажник.

– Потом проигрыш отдашь, – сказал Гринчук. – После аттракциона.

– К сожалению, – голос Махмутова стал похож на голос проповедника, – и вы, умные и сильные люди, можете допускать ошибки. Я, конечно, слишком молод, чтобы упрекать или учить вас, но я должен помочь всем нам. Сделать подарок всем нам. Я хочу…

Махмутов замолчал, подбирая слова. Или делая вид, что подбирает слова. Мать Махмутова со стоном вздохнула. Отец налил себе вина. Они также как и все не знали, что именно задумал их сынок.

– Скажу честно – мне было поначалу страшно. Все мы почему-то стали бояться одного человека… – все оглянулись на Гринчука.

Тот привстал со своего стула и поклонился. Помахал рукой видео-операторам. Зрители отвернулись.

Полковник испытал сильнейшее желание встать и выйти. Сегодня утром он по телефону пытался отговорить Гринчука от прихода на праздник, и Махмутова от ошибки. Одинаково безрезультатно.

– Налейте мне, пожалуйста, сока, – тихо попросила Инга у Полковника.

– Вам Юрий Иванович ничего не говорил? – Порлковник налил сок. – О…

– О том, что должно произойти? – уточнила Инга.

– Да.

– А разве что-то должно произойти? – удивилась Инга.

– Мне было страшно, но я решил, что больше тянуть нельзя, – Рустам сделал патетический жест левой рукой. – Сегодня я хотел бы сказать прямо в глаза подполковнику милиции Гринчуку…

– О Господи! – выдохнула какая-то дама.

– С ума сошел? – громко спросила Мила Чайкина.

Мать схватила ее за руку.

– А чего он фигню несет? – Мила попыталась вырваться, но мать держала крепко.

– Я хочу сказать подполковнику милиции Гринчуку, – повторил Рустам, – что он негодяй и подлец. И лжец, покрывающий преступления своих приятелей.

– Ну-ну, – сказал Гринчук.

– Вы уверены… – Махмутов-младший дернул головой. – Ты уверен, что можешь лезть в личную жизнь и душу каждого из нас, что можешь обвинять нас во всех смертных грехах, а сам…

– Юрий Иванович, да скажите же вы ему! – крикнула Мила.

– Я больше не хочу молчать, – возвысил голос Махмутов. – И я понимаю, что моим словам вы не поверите. Но есть человек…

Одни из двух охранников, стоявших возле задних дверей, открыл ее. В сад вышла девушка. Светло-розовое платье, светлые волосы, рассыпавшиеся по плечам, легкие светлые туфли. И немного испуганный взгляд огромных ярко-голубых глаз.

Теперь одна и видеокамер фиксировала вошедшую, а вторая неотрывно смотрела на Гринчука.

– Ее зовут Марина, – торжественно произнес Махмутов. – И я долго уговаривал ее не бояться и рассказать все, как было на самом деле. Она боялась. Как все мы боимся… Как раньше боялся и я.

Рустам подошел к девушке.

– Все охранники держат нас, – тихо сказал Михаил. – Готовы обнажить стволы.

– Вот это я понимаю, – также тихо ответил Гринчук. – В пацане помирает писатель.

– А я вот не понимаю, – сказал Браток. – Я еще вчера говорил – не нужно доводить до греха.

– Ты, главное, не дергайся раньше времени, – посоветовал Гринчук.

– Это было месяц назад… – тихо сказала Марина.

Рустам держал микрофон перед ее лицом, поэтому каждое слово было хорошо слышно. Тихий девичий голос, журчание фонтанов.

– В самом конце февраля. Двадцать пятого, – Марина вздохнула. – Я шла по улице вечером… От подруги. И тут возле меня остановилась машина. «Джип»… Я думала, что это снова кто-то попытается познакомиться… Но из машины, с заднего сидения, вдруг вышел человек…

– Он есть здесь? – быстро спросил Махмутов.

Марина обвела взглядом собравшихся и указала рукой:

– Вот он.

– Я? – спросил Браток.

– Он схватил меня за руки и втолкнул в машину, – голос Марины дрогнул. – За рулем сидел вот…

Марина указал на Гринчука.

– Да она же врет! – снова выкрикнула Мила.

– Я не вру! – Все видели, как дрожат губы у Марины. – Я попыталась кричать, но этот…

– Бортнев, – сказал Махмутов, – Иван Бортнев.

– Наверное, – кивнула Марина. – Он ударил меня, и я потеряла сознание. А когда пришла в себя…

Гости смотрели на плачущую девушку.

– Они привезли меня в какой-то дом. В подвал. Привязали, а потом появился третий, вот тот.

– Михаил, – подсказал Махмутов.

– Да, они называли его Михаилом. Когда я его увидела, то сразу испугалась. У него было совершенно безумное лицо. Его глаза… – Марина прижала руки к лицу. – Он… Он…

– Успокойся, – сказал Махмутов. – Все уже позади. Теперь нужно, чтобы они не смогли уйти от ответа!

– Я плакала и кричала. Я просила, чтобы они меня отпустили. А они стояли рядом и смотрели на то, что Михаил делал со мной… Они вмешались только тогда, когда Михаил стал меня душить. Этот.. Гринчук, он попытался оттащить Михаила, тот не подчинился, тогда Гринчук сказала ему что-то на ухо. Я не слышала что именно, но Михаил вдруг замер, посмотрел на меня, будто удивленно, а потом ушел. Меня снова бросили в машину и вытолкнули на улицу, – Марина заплакала.

– Я случайно оказался рядом, – Махмутов дотронулся до плеча Марины и обернулся к зрителям. – Видел, как из машины нашего грозного защитника закона просто вышвырнули окровавленную девушку. Я привез ее к ней домой. И только на следующий день, когда пошли снимать экспертизу, понял, что допустил ошибку – нужно были идти сразу, пока она не смыла с себя…

Полковник закрыл глаза и потер переносицу. Это плохо. Двадцать пятого февраля он сам отправлял Гринчука и его людей за город. И никто, понятное дело, теперь не мог обеспечить им алиби.