Смерть дипломата - Чингиз Абдуллаев

План был идеальным. Я невольно вспомнил Станислава Лемма, его прекрасную повесть «Дознание пилота Пиркса», когда робот, находившийся на корабле под видом человека, ждал ошибки капитана. А тот молчал – и своим бездействием и молчанием невольно заставил робота ошибиться. Примерно так получилось и у нас. Похитив Вейдеманиса, они были убеждены, что я позвоню Жаботинскому и расскажу ему обо всем. Или испугаюсь за Эдгара и позвоню, чтобы вызвать Жаботинского на встречу у Волчьих ворот. Было заранее понятно, что он не приедет. Но в любом случае он должен был действовать и попытаться связаться со своим агентом в этой группе. А они, конечно, внимательно следили за всеми подозреваемыми. Но я разгадал этот замысел и уговорил Жаботинского ничего не предпринимать. Он тоже достаточно умный человек и не стал ничего делать, ожидая, чем все это закончится. А сегодня вечером все закончилось…

– Смертью твоего друга, – скривился Аслан. – И у тебя нет никаких доказательств, кроме твоих умозрительных заключений.

– Есть, – возразил Дронго. – Ты лично подставил Эдгара. Я с первой минуты не сомневался, что заставить выйти его из машины мог только мой очень близкий друг. Ты позвонил ему и предложил выйти в соседний подъезд, где ты якобы его ждал. Он привык доверять моим друзьям, даже если они сильно изменились за эти годы и думают только о деньгах. Поэтому Эдгар вышел к тебе. Ему сделали укол и спокойно увезли…

– Все это вранье, – махнул рукой Самедов. – Меджид, можешь не слушать его.

– Можно не слушать, – печально кивнул Дронго. – Но все было именно так, как я говорю. Прибывшая в Баку группа террористов запланировала убийство Шевалье, чтобы окончательно рассорить иранцев с Россией и Францией. Можно легко просчитать, что в случае возможной войны Ирана с западными державами цены на нефть взлетят до небес, а Иран, главный региональный соперник, будет достаточно быстро разгромлен и повержен. Тебе ведь заплатили хорошие деньги, Аслан, поэтому ты и решил им покровительствовать и помогать. Это ты рассказал им про меня. Это ты выдал информацию о моей встрече с Жаботинским и именно ты, зная мою дружбу с Эдгаром, решил похитить его, чтобы заставить меня позвонить резиденту МОССАДа.

– Какая глупость, – натянуто рассмеялся Самедов. – Откуда такая непонятная любовь к иранцам? Даже если ты прав и я покрывал неизвестных террористов, что они сделали? Убили Шевалье, который работал сразу на несколько стран, пристрелили предателя Вердиева… Даже если предположить, что из-за этого начнется война, в которой погибнет десять или двадцать тысяч иранцев, ну и что? Тебя это так волнует? Заодно погибнет сколько-то американцев. А цены на нефть действительно взлетят, и нам тоже будет хорошо. И еще для нас разгромят такого опасного соседа… Если бы это был я, то меня нужно было наградить за такую операцию.

Меджид ошеломленно слушал обоих.

– Это был ты, – мрачно произнес Дронго, – и тебя нужно не награждать, а отправлять в тюрьму как предателя и негодяя.

– Хватит! – крикнул Аслан. – Ты совсем сошел с ума! У тебя нет никаких доказательств…

– Эдгар, – позвал Дронго, – иди сюда. Он тебя ждет.

Самедов замер, прислушиваясь, но, не услышав шагов, громко расхохотался.

– Опять блефуешь, – сказал он. – На этот раз у тебя ничего не получилось.

В этот момент послышались шаги, и в гостиную вошел Вейдеманис. Аслан отшатнулся, изменившись в лице, и прошептал:

– Нет, этого не может быть! Все, кто был в машине, погибли. Ты не мог остаться в живых. Там нашли твой паспорт…

Эдгар молча смотрел на него. Кулиев опустил голову. Он понял, что все обвинения Дронго были справедливы.

– Завтра вся группа будет арестована, – холодно произнес эксперт. – Они знали, кому платить деньги, именно поэтому расследование так затянулось. Ты всегда был жадным и неразборчивым в средствах.

Самедов молча поднялся и пошел к выходу. Никто его не останавливал. Он вышел из квартиры, осторожно закрыв за собой дверь.

– Нужно будет просить санкцию у прокурора республики, – задумчиво произнес Меджид. – Я даже подумать не мог, что он способен на подобное. Представляешь, какой будет скандал?

– Мне так не хотелось в это верить, – признался Дронго, – но он оказался именно тем, кого легче всего было купить. Деньги стали для него мерилом успеха и счастья. Рано или поздно это должно было произойти.

– Как ты думаешь, он сумеет застрелиться, чтобы не позориться? – спросил Меджид. – Или ему придется подсказать?

– Не знаю, – ответил Дронго, – этого я не могу знать.