Сто одиннадцатый (хроника н…ских событий) - Георгий Мартынов

— Да, верно! — сказал кто-то из охотников. — Оно не наше! Таких у нас не видывали!

— У нас! У нас! — Майор понимал, что упрекать кого-либо уже бессмысленно. Дело сделано, животное не воротишь. Вряд ли те, кто воскресил вчера убитого быка, смогут воскресить и этого зверя, от которого мало что осталось. — Не наше, да не в том смысле! — Он осмотрелся, в тщетной надежде увидеть где-нибудь отростки с глазами, но их не было. — Лучше бы вы застрелили его, чем этак! — сказал он с сердцем.

— Мы так и хотели, — сказал все тот же охотник. — Да собаки словно взбесились. Никогда такого не бывало, чтобы они разрывали дичь на охоте. Откуда мы могли знать, что так случится? Мы думали, это новая порода белых рысей, или диких кошек, — прибавил он.

— А если новая, то зачем было вообще выпускать собак? — не выдержал Логинов. — Как теперь определить, что это такое было? Вряд ли удастся. Хватило же ума позвонить в город и сообщить о его появлении. — Он помолчал и сказал уже спокойно: — Я все же не пойму: зачем понадобилось восемь собак на одного небольшого зверя?

Охотники виновато молчали, понимая, что с охотой получилось не совсем ладно. Не зря же так расстроились приехавшие товарищи. Да и не стали бы догонять их на автомобиле, без дороги, ради рыси, или дикой кошки, хотя бы и белого цвета. Что-то тут есть!

— Все, что осталось от зверя, надо собрать, — распорядился майор. — Как можно тщательнее, до последнего волоска. Нужен брезент. И несколько чистых банок, в которые собрать, сколько поместится, окровавленного снега. Собак немедленно отправить в ветеринарную лечебницу! Лейтенант Логинов, проследите за исполнением!

— Слушаюсь, товарищ майор!

— А это зачем? — угрюмо спросил охотник. — При чем тут наши собаки? Мы виноваты, с нас и спрашивайте!

— Что же, по-вашему, я в наказание отправляю собак в лечебницу? — улыбнулся майор. — Соображать надо! Зверь неизвестной породы, таких никогда никто не встречал. Собаки кое-что от него проглотили. Может вспыхнуть эпидемия.

Он промолчал, что цель его приказания заключается совсем не в том, что возможна эпидемия (ни в какую эпидемию майор не верил), а в отростках с глазами, очевидно проглоченных псами. Их надо постараться достать во что бы то ни стало!

— Собак вам вернут, — прибавил он и, отвернув рукав шинели, посмотрел на часы. — Без пяти двенадцать! Надо спешить, товарищи! — обратился он к двум корреспондентам, которые уже по нескольку раз сфотографировали все, что осталось от белого животного. — В тринадцать двадцать мы должны быть в Фокино! А вам, товарищ Логинов, придется остаться, не гневайтесь! В ветлечебницу я позвоню из Н…ска. Вместе с собаками доставьте туда и все останки…

Он повернулся к месту расправы. И вовремя!..

Как раз в это мгновение и произошло новое, поразительное и совершенно уж необъяснимое явление.

На глазах у двенадцати ошеломленных людей останки белого зверя и вся кровь, обильно смочившая снег, внезапно начали тускнеть и как бы расплываться. Секунда, другая… и все исчезло. Под лучами проглянувшего солнца искрился девственно чистый снег!

Неизвестное животное исчезло целиком, как будто его никогда и не было!

Восемь собак даже не пошевельнулись при этом…

Механизм загадочного явления, когда животные, люди и даже столь громоздкие предметы, как автомобиль, бесследно исчезали у всех на глазах, оставался таинственным и непонятным, но было известно, как оно протекало внешне.

Ему не предшествовали никакие звуки, никакие видимые признаки, и гипотеза о том, что причиной исчезновения является некая невидимая «полоса», весьма походила на истину. Люди не воспринимали этой полосы никакими чувствами, но животные, что доказывалось поведением кота Белки и колхозного быка, как-то ощущали ее появление и инстинктивно старались избежать соприкосновения с ней. Последнее, впрочем, относилось только к быку, кот же в конце концов прыгнул прямо на полосу.

Во всех случаях общим было только одно — движение! Анечка, кот Белка, симментальский бык и бежевая «волга» двигались и в движении пересекли полосу.

Капитан Аксенов, несомненно подвергшийся активному воздействию невидимых «разумных существ», никуда при этом не исчезал, и было естественно предположить, что не исчезал именно потому, что неподвижно лежал на кушетке.

И вот восемь охотников, два офицера милиции и два корреспондента стали свидетелями нового явления: останки белого зверя и даже его кровь, впитавшаяся в снег, исчезли, будучи абсолютно неподвижными. И восемь охотничьих собак не почуяли ничего, никакой полосы.

Все произошло не так, как происходило до сих пор!

Но одно было теперь уже вне сомнения: «разумные существа» каким-то образом видели все, что произошло на берегу озера, и приняли решение не дать людям Земли возможности ближе познакомиться с останками.

Иного объяснения как будто не было!..

Странный зверь, неведомо как и откуда «возникший из ничего» в доме одного из жителей Н…ска, погиб. Видимо, он принадлежал к классу амфибий, потому что, убежав из дома, оказавшись на озере (только инстинкт мог привести его туда), тотчас же воспользовался оказавшейся рядом прорубью, бросился в нее и, проплыв подо льдом почти полкилометра, вынырнул из другой проруби, возле Выселок.

Заметившие его жители обратили внимание прежде всего на необычный цвет шкуры, но никаких подробностей припомнить не могли. Участники столь неудачно закончившейся охоты видели и запомнили еще меньше. Кузьма Серапионович, его сыновья и Коля Кустов встретились с животным в полутьме и ничего достоверного рассказать также не могли. Единственным источником более или менее точных сведений о внешнем виде живого зверя должна была стать Вероника Петровна, но она мало что запомнила от испуга.

Фотоснимки останков не могли дать никакого представления о виде и строении животного, тем более что самая удивительная его часть — глаза на отростках — бесследно исчезла. Забегая вперед, скажем читателю, что в ветеринарной лечебнице не удалось обнаружить в желудках собак ничего, что хотя бы отдаленно походило на них.

Слабые следы зверя остались в доме Кузьмы Серапионовича и были сфотографированы вернувшимся в Н…ск следователем. Но снимки получились очень плохими, время было упущено, следы успели просохнуть, остались в сущности одни только царапины от когтей. Судя по этим царапинам, животное имело шестипалые лапы. Но при желании легко было объяснить шестую царапину случайными причинами, не имеющими никакого отношения к зверю.

Коротко говоря, от него не осталось никаких бесспорных следов!