Марья-Искусница и Хозяин костяного замка - Котова Ирина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С той поры стали мы мирно жить и бок о бок много времени проводить. Теперь с утра я и завтрак, и обед готовила, затем мы с Мерлином в столовой вместе ели, а затем в мастерские его поднимались. Сидела я там тише воды, ниже травы. Зелья пробовала, на листы кхитайские состав записывала, а как набиралась кипа толстая, так сшивала и книгу делала.
А Мерлин рядом свои снадобья и мази варил. В минуты такие у него взгляд опять становился отсутствующим, и не дай Бог отвлечь вопросом каким или словом! Я раз попыталась, так он в горшок что-то не то сыпанул, и под самый потолок пламя зеленое загудело! Колдун пламя заклинанием загасил и мне ничего не сказал, но я все поняла и язык прикусила.
Но часто бывало, что заканчивал он работу, ставил снадобье какое-нибудь доходить, и тогда сам начинал что-то рассказывать, ужасно интересное: про страны дальние, про юниверситетус свой, про задумки свои мудреные, в которых я половину не понимала, но слушала, смотря на глаза его горящие, усердно кивая и его уму ужасаясь. Либо на вопросы мои отвечал, не высокомерно, а по-доброму, чуть дразнясь иногда. Но я на него не обижалась.
Залетали иногда в окна вороны с письмами, частенько заглядывал внутрь конь облачный и ржанием угощение выпрашивал. Я тайком ему оладьи скармливала – уж очень умильно он клал башку на подоконник, губешки раскатывал и «т-п-р-р-р-р» ими делал.
Во второй половине дня я ковер свой ткала и садовнику помогала, осмотрительно к кольцу волшебных растений не приближаясь. Хотя с лозой мы подружились – я ей делала вкусный компост, а она со мной играла – щекотала, под ноги подкрадывалась.
Мерлин же либо из замка улетал, либо лечением занимался, либо гостей принимал волшебных. Кого я только не видела за это время! И чародеев в колпаках черных, и в тюрбанах персиянских, и в фесках, и волшебниц противных!
Ладно, волшебницы как одна были красавицами писаными, но все равно противными. Чем они там с колдуном занимались, о чем общались, не знаю, а подслушивать гордость не позволяла.
Хотя я бы подслушала, но во время приема гостей ставил Мерлин на лестнице двух стражников, которые никого не пускали. Даже на шажочек вон-ту ступеньку протереть.
***
Так прошли пять седьмиц, и все ближе был тот день, когда зелье волшебное, на батюшкиной крови свареное, готово должно было быть. Позвал Мерлин меня как-то в тайную комнату рядом с мастерской и показал: стоит на медленном огне котелок небольшой, варится, а в нем зелье светится цветом медовым, солнечным.
- Три дня варить осталось, - сказал мне колдун. – На четвертый съезжу к отцу твоему и попробую проклятье с него снять.
- Вот оно какое, зелье чудесное, - ахнула я. – Только бы удалось тебе все, Мерлин, совсем немного же осталось! Не может у тебя не выйти же!
- Вот и проверим, - хмыкнул он, а вижу, приятно ему. – Глядишь, и жениться не придется.
- Да уж не хотелось бы, - пробормотала я, переливы солнца в зелье рассматривая.
- Не хотелось бы? – проговорил он совсем рядом со мной. А голос странный! Я к нему обернулась – а колдун меня взглядом так и сверлит. Тут я подвох почуяла, а где – не пойму.
- Так сам же говорил, - сказала я, лоб морща, - что тебе за нелюбимую идти неохота. Да и мне за нелюбимого тоже не хочется. Нет, - заспешила я, видя, что он нахмурился, - я тебе хорошей женой буду, если обеты дам, но по любви же лучше?
- Лучше, - согласился он задумчиво. Еще раз меня оглядел хмуро и велел:
- Вот что, Марья, ты иди. Делом мне надо заняться.
- Да что я сказала-то не так?! – возмутилась я, ногой топнув.
- Все так, - усмехнулся он невесело. – Иди. И завтра не приходи, и вообще больше не приходи, работать мне надо. Через три дня все и решим.
Я и пискнуть не успела, как он меня выставил. Постояла у двери, постояла, развернулась, косой по спине хлопнув, и вниз пошла.
Ну его, только душу рвет мне. Сказал бы, что не так, неужто язык бы отсох? Хуже дитя малого. Лучше уж с конем его дружить. Вот Облаку дашь хлеба – он и дальше у тебя из рук есть будет. А мужики отчего-то сложнее. Особенно один, рыжий.
***
Стал Мерлин опять хмурым ходить, молчаливым. Я ему на следующий день завтрак принесла, поздоровалась ласково, обиду свою проглотив, улыбнулась теплее солнышка – ну чтобы лучше работалось ему, чтобы зелье быстрее создавалось. А Мерлин волком на меня поглядел, чуть ли не скалясь, и отвернулся.
А к обеду и вовсе приказал, чтобы Эльда ему подносы носила.
- Ест, чуть ли не мурчит, как кот, - брауни мне шепотом докладывала. – А вид потом блаженный, ровно кто по шерсти ласково погладил! Чем не угодила-то ему, Марья?
Я только вздыхала обиженно и руками разводила. Скучно мне стало без наших с колдуном разговоров и подшучиваний, без работы в мастерской его, да и взгляды его горячие ой как мне кровь грели. А теперь? Даже если мимо проходит, кивнет, чуть не заморозив, и не остановится, за руку не возьмет, головой не покачает, «Ох, Марья, Марья» не скажет. Вот и пойми, чем обидела его!
