Темная сторона нации. Почему одни выбирают комфортное рабство, а другие следуют зову свободы - Борис Цирюльник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда разумное служит нашей изоляции и разобщению, мы предпочитаем логические объяснения, которые укрепляют связи и нашу безопасность.
Залог выживания кроется в общности, а не в поиске истины.
Сотрудничество помогает управлять реальностью, устранять опасные точки и выбирать средства защиты. Наш разум позволяет найти аргументы для борьбы с реальными опасностями и справиться с печальными событиями. Человек, кто не с нами и не разделяет наши убеждения, пробивает брешь в нашей защите. Он или она для нас равносильны предателю или обидчику, и мешают нашей самообороне. Ложная причина становится настоящим объяснением. Не в этом ли суть религиозных войн, появившихся, когда человек стал следовать своим представлениям? В поисках понимания внутреннего мира другого человека мы открываем наш собственный внутренний мир, но ослабляем своих товарищей. Повторение догм создает иллюзию мысли, а обоснование доводами укрепляет связь.
Аффективная и вербальная аномия
Когда иссякают слова, которые помогают организовать единомышленников в группу, из-за отсутствия речевых структур возникает аномия. Она распространяется во всех направлениях и позволяет самым жестоким образом навязывать свой закон. Чтобы упорядочивать отношения и чувства, нужны утверждения. Мне вспоминается семнадцатилетний молодой человек, который пригласил домой друга, а потом ушел на пару часов и, вернувшись, застал товарища в постели с матерью. Наш герой постарался отреагировать с улыбкой, но в результате происшествия его родители развелись, а сам он оказался в растерянности. Через несколько месяцев, когда я снова встретил этого молодого человека, он признался: «Мать теперь часть нашей компании, но я не знаю, как мне держаться. Кто она: все еще моя мать, женщина моего отца или же подружка товарища? Считать ли роман внебрачной интрижкой, ранившей отца, или же новыми отношениями, которые следует принять? Я не знаю, что делать и думать. Кто я в ее новых отношениях? Я не понимаю своего места, не знаю, как себя вести».
Для упорядочивания группы необходимы утверждения, формулировки различаются в зависимости от культуры.
Все они не приемлют инцест, но каждая культура по-разному формулирует запрет. На Западе сегодня принято считать, что запрет распространяется на отношения с биологическими родственниками, но так было не всегда. Два-три поколения назад роман с крестницей считался духовным инцестом, серьезным наказуемым проступком. У племени баруйя в Новой Гвинее по закону родственниками, которым запрещено вступать в романтические отношения, считаются все мужчины— родственники отца и женщины – родственницы матери. Отношения тридцатилетней женщины с пятнадцатилетним юношей не считались бы инцестом. Несмотря на общеизвестность и институционализацию запрета, подобная практика из-за различий в интерпретации по-прежнему существует. Сегодня романтические отношения между двоюродными братьями и сестрами не считаются инцестом. Это слово обозначает сексуальные отношения между наиболее близкими родственниками (отец-мать-ребенок) и предполагает социальные и психологические последствия. Спустя несколько поколений, когда состав семьи изменился несколько раз, понятие размывает определение отца. Считать ли отцом любовника, от которого рожден ребенок? Можно ли считать им второго или третьего мужа матери? А если в семье матери-одиночки функцию отца выполняет бабушка, помогающая дочери воспитывать внуков?
Когда насилие в культуре дало власть в руки мужчин, которые сами прибегали к насилию, появилась необходимость в подтверждении отцовства, настолько высокую ответственность предполагала эта роль. Для мужчины гарантией факта отцовства могла быть только девственность женщины. «В ночь свадьбы моя жена была девственницей, и в соответствии с общественными взглядами она оказалась запертой дома, чтобы служить супругу и детям, поэтому я уверен, именно я являюсь отцом». Платить за гарантию отцовства приходилось женщинам, но и мужчинам оно обходилось дорого. Отец должен непременно работать, какой бы ни была работа, и приносить заработок своей жене. Я знал много студентов-медиков, которые бросали учебу и брались за любую работу, когда их подруги беременели.
При отсутствии контроля над реальностью абстрактное знание не дает чувства безопасности.
Оно может даже создавать условия, располагающие попасть в уязвимое положение и в результате подчиниться тому, что обладает знанием. В 1970-х начали проводиться исследования сужения сонной артерии, приводившие к эмболии сосудов головного мозга. В медицинских публикациях рекомендовалось давать семье выбор: за или против операции, результаты которой в те времена нельзя было гарантировать. Выбор и ответственность за решение проблемы за пределами контроля пугали членов семьи, они начинали вести себя агрессивно и обвиняли нас, что мы не выполняем наши обязанности. Приятнее подчиняться тому, кто знает. Не менее приятно, однако, подчиняться тому, кто говорит, что знает.
Человек не властен над своей психикой.
Со времен Фрейда известно, что нами управляет подсознательное, и благодаря нейробиологии мы знаем: под воздействием среды в нашу память впечатывается то, что влияет на мозг и упорядочивает импульсы. Речь идет об обмене между тем, чем мы являемся, и происходящим вокруг нас. Временем особой чувствительности к воздействию сначала становится первая тысяча дней жизни, затем синаптический прунинг в подростковом возрасте и дополнительные изменения у женщин во время первой беременности. Все это снова наводит на мысль, что склонность подчиняться, проявляемая в периоды уязвимости, следует объяснять не особенностями психики индивида, а внешними факторами. Они соотносятся с тремя измерениями среды, в которой он существует: биологической, аффективной и вербальной. Если развитие на раннем этапе проходит в жалких условиях, формирующийся дефицит самооценки становится фактором уязвимости.
Для пробуждения в нас потребности в зависимости достаточно малейшей дестабилизации общества.
Справедливо и обратное: при благоприятных условиях во всех трех сферах факторы, ассоциирующиеся с защитой, откладывают отпечаток в памяти. Став эмоционально стабильным, индивид меньше зависит от внешнего давления и от власти как источника надежности. Поэтому убийц невозможно охарактеризовать с помощью психологической классификации. Если исключить шизофреников, алкоголиков в состоянии белой горячки или под воздействием изменяющих сознание веществ, тех, кто напрочь лишен свободы воли, то большая часть убийц попадает в широкий спектр психологических типов, соответствующих норме.
Когда нормальный человек из-за социальных потрясений попадает в шаткое положение или в зависимость от авторитета другого, он может убивать без стеснения и чувства вины.
При расшатанной архитектуре общества, оказавшиеся в уязвимом положении массы накрывает слепотой. Они мучаются от неопределенности и стремятся покориться лидеру, спасителю, герою или гуру. Среди ведомых мужчин и женщин редко можно найти садистов, чудовищ или
