Угнетатель #5. Всадник с головой - Юрий Ра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А насчет правильного применения магического дара — Вик был самоучкой, он не знал, что надо привязывать слово-якорь к магическому усилию, что для запуска воздействия требуется жест-ключ. Он совершенно не разбирался в механизме магической физики. Впрочем, в этом механизме не разбирался никто вообще во всем мире. Вик принял правила игры и пользовался чем-то чего не понимал также просто, как пользовался приложениями в мобильном телефоне. А якоря и ключи… ему было достаточно просто сильно захотеть, чтоб его магия включалась и давала результат. Используемые им жесты вообще никак не влияли на его ожидания. Единственно, в чем нуждался реально, пока он нуждался в визуальном контакте с перемещаемыми объектами.
Так что я бы посоветовал шерифу Гордону завязать парню не рот, а глаза. Но поскольку душой я не на стороне шерифа, так что ничего ему советовать не стану. Да и нет у автора такой возможности, я просто наблюдатель и рассказчик.
Утро наступило со всей неумолимостью, оно было в меру свежим и достаточно теплым для того, чтоб люди не вымокли от выпавшей росы. В небесной синеве звенела какая-то птица, рассказывая понимающим, что вот тут, под нею какие-то мутные личности творят свои мутные дела, так что лучше не ходите, зверюшки, сюда. Лео тоже бы понял эту песенку правильно, но увы, он уже ничего не мог услышать по причине своей безвременной смерти. Человек есть существо смертное, порой внезапно.
Вик очнулся в весьма скверном настроении и весьма неприятным способом: представьте себе, что бы вы сказали, если бы вас прямо в одежде окатили холодной водой. А потом бы вы до кучи выяснили, что связаны. А потом, когда вы попытались высказать этому миру и окружающим людям всё, что думаете о них, вдруг осознали бы, что ваш рот завязан какой-то тряпкой.
— Посадите его вон под то деревце.
— Что, Гордон, опасаешься, что его милость не захочет разговаривать лёжа? Или что ему голову солнце напечет? — Не поглумится над опасным поверженным врагом только умный, а таковых под рукой у шерифа было немного. Так немного, что обоих умных пришлось оставить в городе. И за порядком как-то присматривать надо, и не нужны они рядом, когда такое щекотливое дело делается.
— Заткнулись все! Своего ума нет, пользуйтесь чужим. Или просто запомните, без нужды жестоким только хорек бывает, когда от крови пьянеет. Если среди вас такой заведется, то я его первый придушу. Люди мы, а не уроды, не грабители, не дикари.
— Это да! Дикари по части пыток мастаки и любители!
— Всё, сказал! Заткнулись и отошли, нам побеседовать надо. Счастливчик, я сейчас тебе рот развяжу, только ежели ты магичить вздумаешь, тут же вот этим кулаком его и расшибу, зубами подавишься. Понял? Тогда кивни.
Вик кивнул. Он слышал, что о его способностях рассказывал этот урод. Ему не хотелось провоцировать бандитов, даже если эти бандиты из сил самообороны города. И его устраивало, что эти твари немного превратно оценивают его технику использования супер-способности. Дара, как здесь выражаются. Ему хотелось жить. Не до одури, не любой ценой, но Виктор имел конкретно сейчас некие планы на жизнь. Еще вчера он плыл по течению и ни о чем таком не задумывался, а вот прямо сейчас цель оформилась: отомстить всем им за смерть Лео. Понимая, что уроды будут против его планов, Вик не стал зыркать глазами, посылая лучи смерти из них, не стал запоминать диспозицию, он просто лежал, демонстрируя покорность обстоятельствам. И даже не впился зубами в руку, когда шериф снимал кляп.
— Ты, Счастливчик, зла на нас не держи, мы вас убьем не потому, что негодяи природные. Просто работа такая — город охранять.
— Ну да, поэтому вы на соседей нападаете. Я думал, это для бандитов дело, а не для милицианос.
— Мы не на всех. Конкретно вы были угрозой для жителей Уонда. А сейчас быть ею перестали. Ты пойми, следопыт, я на тебя зла не держу. А то, что тебя сейчас мои парни пытать почнут, ну так в этих землях заведено. Ты ж по-хорошему не расскажешь, где твоё золотишко закопано.
— Я дурак что ли золото закапывать? Оно работать должно!
— Да? Неудобно получилось. И я соглашусь — тут ты прав. А дурачки мои всё равно не поверят, так что не серчай.
— Шериф, ты так и не сказал, каким образом мы тебе помешали жить. Просвети ситуацию под занавес.
— Блин! Вот прямо слышно в твоей речи, что образованный. Веришь ли, скучаю по тем временам, когда и сам жил в Старом мире, вращался в приличном обществе. А теперь чего уж, — усач махнул рукой, — жизнь так сложилась, свой же корабль пожёг, пришлось бежать от обидчивого хозяина груза. Ладно, о чем мы?
— Про угрозу городу.
— Точно! Ведь вы собирались торговать в обход нас!
— В полном своём на то праве.
— Ага! А то, что мы вам защиту даём, это ничего? А торговлю с тем же Старым миром обеспечиваем! Это всё за спасибо?
— Отбиваемся мы весь этот год сами. А за товары из-за моря вы пошлину берете перевалочную. Скажи, вам мало, вы вообще всё хотите обложить.
— Да хоть бы и так. Право сильного никто не отменял.
— Тоже верно, шериф.
И тут Виктору в голову пришла очередная умная мысль. Он вдруг подумал, что если его способность к телекинезу распространяется не только на клинки? Ну да, бил же он в челюсть удаленно! Выходит, раз он может переместить любой предмет, то незачем так себя ограничивать. Вот взять Гордона, что навис сейчас над ним, дышит чесноком, он же, по сути, просто физический объект или даже набор физических объектов. Суповой набор. Что мешает выдернуть из супового набора одну мосолыгу?
Вот так без тренировки? Из живого сопротивляющегося тела? А силенок хватит не просто сделать больно, а убить? Не попробуешь — не узнаешь. И Счастливчик волевым усилием переместил черный глаз своего собеседника вперед на двадцать сантиметров.
Крик, вырвавшийся из горла вожака убийц, прокатился не только по лагерю, он напугал всю степь на
