Скандинавский детектив - Стиг Трентер

Возможно, Лео хотел вызвать полицию. Но тут его как обухом ударило: Гилберт умер после отца! И это чревато ужасными последствиями. Ни ему, ни брату, ни сестре из огромного наследства ничего не достанется. Десять миллионов перейдут к единственной наследнице Гилберта — его жене Хелен. Ведь развестись они так и не успели!

Я остолбенел от изумления, а он продолжал:

— Для Лео Леслера это был оглушительный удар. Я уверен, поначалу он просто не знал, что делать. Но мало-помалу начал соображать. Надо что-то делать, иначе родные и он сам останутся без гроша. Надо любой ценой внушить полиции, что Свен Леслер умер после сына.

Поразмыслив, он решил, что это несложно: нужно убрать тело Гилберта на старое место, стереть следы крови от камина к выключателю, и все. Не исключено, что кто-то с улицы видел, как зажегся свет, и заметил время. На выключателе оставались отпечатки Гилберта — полиция мигом сделает вывод, что свет включил Гилберт, значит, в четверть десятого тот был еще жив. И вот Лео старательно вытирает выключатель.

Он наверняка уже собрался уходить, как вдруг подумал: а когда все это обнаружат? Конечно, выстрел внимания не привлек, иначе полиция давно была бы здесь. Но в любую минуту могли появиться горничная или кухарка, мог зайти какой-то гость. Тогда через несколько минут прикатит полиция — и судебный медик тоже. Если тот появится в ближайшие часы, то вполне способен обнаружить, что Свен Леслер умер раньше сына.

Рисковать Лео Леслер не стал. Что делать, чтобы и полиция, и медик поверили, что его брат умер после сына? Тут его осенила дерзкая мысль: нужно все обставить так, будто после убийства сына Свен Леслер уехал из дому и утопился. Пока тело найдут, пройдет время, и тогда уже не установить, кто умер первым. Кроме того, сам факт самоубийства еще больше убедит всех, что сын умер раньше.

Хитро придумано, ничего не скажешь. Машину брата у дома Лео видел, когда подъехал на такси. Ключи лежали в кармане покойного. Оставалось только отнести труп вниз и сесть за руль. Свен Леслер уже утонул — никто и не догадается, что произошло это дома, в ванне.

Тут Лео Леслер допустил первый серьезный просчет. Он не подумал об ароматической соли. Не подумал или не сообразил, что жидкость в легких мертвеца содержит тиосульфат натрия и пахнет одеколоном. Не измени ему смекалка, он наверняка оставил бы труп в ванне. Но смекалка его подвела. Одним словом, он вынул тело брата из воды, одел, выпустил из ванны воду и уничтожил все следы «купания». Но прежде чем уйти из квартиры с телом брата и окровавленным полотенцем в коробке с ароматической солью, он успел еще совершить три менее серьезные оплошности. Во-первых, для храбрости выпил коньяку, но забыл помыть стакан и убрать его в шкаф. Во-вторых, забыл спрятать бритву в туалетный шкафчик. Она упала на пол, где и осталась. В-третьих, он взял с собой трубочку из-под мединала и оставил ее в машине на переднем сиденье. Как я уже упоминал, Лео Леслер хотел уверить полицию, будто брат принял таблетки в машине. Он, по всей вероятности, знал, что снотворное действует быстро, и опасался, как бы полиция не усомнилась, что Свен Леслер якобы принял мединал дома, а потом умудрился проехать через полгорода до Блокхусудден. Похоже, ему даже в голову не пришло, что Свен Леслер растворил таблетки в коньяке и судебный химик сможет проанализировать осадок в стакане. Ну а что он не заметил на полу ватный тампончик, это вполне простительно.

Веспер Юнсон замолчал, глубоко вздохнул. Теперь он был совершенно спокоен, и ничто на его лице не выдавало торжества или радости. Я попытался собраться с мыслями — еще бы, столько сенсаций сразу!

— Выходит, судебный медик был совершенно неправ?

Веспер Юнсон отреагировал сдержанно:

— Я не стал бы утверждать так категорично. Если мне не изменяет память, он сказал, что смерть была вызвана внутренним кровотечением и что грудная клетка Гилберта Леслера быстро наполнилась кровью. То есть смерть, по всей вероятности, наступила очень быстро, но точно определить это время невозможно. Сегодня утром я заходил к эксперту. По его мнению, вполне реально, что Гилберт Леслер мог прожить еще примерно полчаса после выстрела. Пожалуй, он бы прожил и дольше, если бы не шевелился. Неподвижность и поза замедлили кровотечение. Но когда он очнулся и пополз к выключателю, перебитые сосуды не выдержали. А когда он вдобавок встал и зажег свет, кровь хлынула потоком, и все было кончено.

Я задумался, и кое-что пришло мне в голову.

— Но разве неудивительно, что безвольный и нерешительный Лео Леснер вдруг проявил подобную инициативу?

Веспер Юнсон как-то странно покосился на меня.

— Вы совершенно правы, но я очень сомневаюсь, что Лео Леслер сам додумался, к каким последствиям приведет то, что брат умер раньше племянника. Под вопросом, ему ли принадлежала идея увезти тело.

Я ошеломленно уставился на него, а он продолжал:

— У меня нет доказательств, но я почти уверен, что одновременно или сразу после Лео Леслера в квартиру с крыши спустился еще кто-то. И это был человек хитрый, сообразительный, волевой.

— Убийца!

Он кивнул.

— Убийца Лео Леслера. Несомненно, этот человек оценил все последствия, разработал план и использовал Лео Леслера.

Только я собрался о чем-то спросить, как снизу донесся звонок. Веспер Юнсон вскочил, вопросительно глянул на меня и через холл кинулся вниз, в столовую.

Звонили у входа. Горничная уже открыла, и в комнату с высокомерной миной просеменила Клара Денер. Следом шли Мэри Леслер с мужем.

— Извините за опоздание, — сказал Нильс Леслер, пригладив рукой редкие волосы. — Машина забарахлила, пришлось заехать в мастерскую.

Комиссар хмуро смотрел на них.

— Разве вам не сообщили, что сегодня все отменяется?

Клара Денер даже бровью не повела. Мэри Леслер покачала головой.

— Мы ничего не слышали.

— После обеда мы были у адвоката, — объяснил ее муж, — а потом ужинали в ресторане.

Веспер Юнсон прикусил губу. В библиотеке зазвонил телефон. Просили комиссара. Он прижал трубку к уху и стал слушать, барабаня пальцами по столу. Потом вдруг закричал:

— Бога ради, найдите его! Разошлите повсюду машины! Говорите, мост Сканстульбру? Да, я приеду сам.

Он с мрачным видом бросил трубку и чертыхнулся.

— Мальчишка сбежал. Вскочил на велосипед и укатил в сторону Сканстульбру. А я без машины.

Он машинально схватился за телефон, но отдернул руку. Постоял в задумчивости, потом кинулся в столовую к Нильсу Леслеру.

— Вы меня не подвезете?

На добродушном лице отразилось замешательство.

— Да-да, конечно. С удовольствием.

— Отлично, — кивнул комиссар. — Но ехать надо немедленно. Дамы могут составить нам компанию. Ведь дело касается всех.

Мы выскочили из квартиры, причем меня кольнуло странное чувство, что больше я сюда не вернусь. В переулке стоял свежевымытый сверкающий синий «нэш».

— Сначала к мосту Сканстульбру, — сказал Веспер Юнсон, когда мы обогнули пестрящую цветами площадь. Он сидел впереди рядом с Нильсом Леслером и нервно теребил дверную ручку. Время от времени он поворачивал голову, и я видел сеточку морщин вокруг глаз и рта. Что это — знак тревоги или разочарования?

Сам я сидел сзади, между дамами. Украдкой взглянул на Клару Денер. Рот ее опять был сурово сжат, мина говорила: «Зачем все это?» С другой стороны эхом донесся голос Мэри Леслер:

— В чем, собственно, дело?

Я посмотрел в ее большие удивленные серые глаза. Привлекательное личико затеняла изящная широкополая шляпка, слишком кокетливая для женщины в трауре.

Мы выехали с оживленной Етгатан на Сканстульбру.

— Дальше! — скомандовал Веспер Юнсон.

Не говоря ни слова, мы проехали шлюзовой мост. На подступах к большой дорожной развязке южнее моста комиссар поспешно начал опускать стекло. Нильс Леслер притормозил, полицейский в форме кинулся к машине.

— Ну что?

Полицейский взял под козырек.

— Парень движется по Соккенвеген на запад. — Он жестом показал через дорогу, где стояла патрульная машина. — Только что сообщили по радио.

Веспер Юнсон кивнул.

— Значит, за ним следует патруль?

— Да, и мы все время на связи.

— Отлично, — кивнул комиссар. — Поезжайте вперед, покажете дорогу!

Полицейский вернулся к машине и исчез внутри. Немного погодя она развернулась и покатила по Худдингевеген. У Клары Денер наконец-то прорезался голос:

— Полагаю, мой сын тут ни при чем!

Веспер Юнсон оглянулся.

— Нет, речь о совсем юном мальчике, который украл велосипед.

Вдоль дороги мелькали виллы и дачки. За верхушками деревьев на фоне бирюзового вечернего неба высились почти черные силуэты больших домов. У подножия длинного подъема магистраль перерезало шоссе, уходившее далеко в поля. Через секунду наш поводырь свернул направо и взял курс на запад.