Почему я? - Владимир Германович Корешков

– Зачем ты мне все это говоришь? Все это я и так прекрасно знаю, – сказал Андрей.

– Представляешь, остальные все это тоже прекрасно знают, и даже как бы понимают, и совсем согласны.

– Ну?

– Подшипник гну. Мы должны, наконец, понять, что если не откинем в сторону все свои «я круче», «я умнее», «я красивее», «я лучше, чем ты» и не станем единым целым организмом, таким, чтобы каждый был готов в любую минуту прийти на помощь и постоять не только за себя, но и за другого, то ничего у нас не получится. Только получим на Грелиоссе по самое не балуйся. А ведь на нас надеются. От наших действий зависит много человеческих жизней.

И я ему рассказал почти все, что мне до этого рассказывала Гелла. Кому-то надо было выказаться, тяжело в себе все носить. Не рассказал только, что, если вдруг у нас не выйдет, мне приказано вернуться и набирать новую команду. Андрей внимал мне молча, не перебивал.

– Ты понимаешь, что мы – это единственный шанс для очень и очень многих людей? – закончил я.

– Олег, меня агитировать не надо. Я все понимаю. А если считаешь, что кто-то из наших ребят не проникся, тогда не лопал бы сегодня за завтраком блинчики, а встал и толкнул бы речь. Рассказал бы все то, что мне рассказал. В конечном итоге ты кто? Командир или хрен с бугра?

– Да все, наверное, нельзя. Я думаю, не надо им знать, что на Грелиоссе до нас уже две группы, таких же как мы, парней и девчонок сгинули без следа.

– Не знаю, Олег, конечно, твое дело, ты командир, но я бы рассказал. Сам говоришь, что должны быть семьей, единым организмом, а до конца экипажу не доверяешь. Что ты думаешь, это испугает кого-то, или кто-то, узнав всю правду, обосрется до такой степени, что попросится назад? Вряд ли. Мы все знаем, на что идем, и должны знать, что ждет нас впереди. А что касается некоторых шероховатостей в общении, я думаю, все утрясется. Ты пойми, Олега, мы – люди в самом хорошем и самом плохом понимании этого слова, тут уж ничего не попишешь. Каждый со своими тараканами в башке. Поэтому все равно кто-то в душе тайно будет считать, что он лучше, умнее, красивее. Что, думаешь, люди во время Великой отечественной войны, совершавшие подвиги и одолевшие врага, были все одинаковые, этакая безликая, правильная до опупения серая масса, без заморочек?

– Нет, конечно.

– Вот. Так что главное, чтобы эго не мешало выполнению поставленной задачи. А это во многом от тебя зависит. Ты же у нас командир.

– Да. Наверное, ты прав, – сказал я устало. – Заводи шарманку. – Кивнул я на пульт управления. Отправляй наш пепелац в путь.

Андрей привычно, как будто за руль грузовой фуры, уселся за пульт. Я не стал садиться рядом, просто встал за ним, держась за спинку кресла. Он ловко щелкнул парочкой тумблеров, нажав несколько кнопочек. После чего приятный женский голос возвестил: «Сектор пуст, помех нет. Коридор Джи для вас открыт. Стартуйте. Счастливого пути. Ждем возвращения».

Андрей потянул на себя большой т-образный рычаг. Я почувствовал ступнями, как палуба чуть-чуть, еле слышно завибрировала. Корабль мощной, стальной пружиной сорвался навстречу пространству. Казалось, яркие белые звезды за бортом через внешний экран вначале рванули к нам в рубку, а затем с бешеной скоростью, как будто чего-то испугались, начали разбегаться от нас в разные стороны, крутясь по спирали. Не догнать. Меня даже замутило от этого вида.

– Все, Олега, готово. Можно идти, – сказал Андрей, поднимаясь с кресла. – Дальше все сделает автоматика.

Когда мы зашли в зал с индивидуальными капсулами для сна, здесь царила суета, экипаж полным ходом готовился отбиваться. Мальчики и девочки сновали в коротеньких шортах и маечках. Юра с Алиной прикладывали неимоверные усилия пытаясь уложить Дашку, но непокорная зверушка вырывалась и никак не хотела укладываться в капсулу.

– Ладно, я в душ, – сказал Андрей.

– Давай, – кивнул я.

– Да… – повернулся он, – с Аней и Жанной поговори, а то оставлять их без куртуазности не политично, – улыбнулся он в свои усы и пошел.

Надо же, и где он таких выражений нахватался?

– Жанна, Аня, можно вас на секунду, – набрался я храбрости, подозвав их к себе.

Они подошли вдвоем, встали напротив, скрестив руки на груди, глядя на меня хмуро исподлобья. Так смотрят на человека, совершившего преступление с нанесением членовредительства, или за которым, по крайней мере, числится какой-то уж совсем неблаговидный поступок. Теперь, казалось, они были заодно. Злые, красивые и чертовски сексуально привлекательны.

– Вам так очень идет. Выглядите потрясающе, – не найдя ничего лучшего и более идиотского для начала разговора, выпалил я.

– Ну и? Ты нас что, специально для этого позвал, чтобы посмотреть на полуголых девчонок? Извращенец, – зло процедила Аня.

– Нет, девочки, хотел перед вами извиниться. Я был не прав в своей несдержанности. Мне стыдно. Так что прошу прощения и обещаю впредь вести себя прилично.

Девчонки переглянулись, как бы спрашивая друг у друга: «Мол, что ты думаешь? Стоит его прощать?»

Аня выразительно пожала плечами, типа: «Ну не знаю».

– Хорошо, Олег, – взяла на себя инициативу Жанна, но надеюсь, больше от тебя никогда не услышу тех слов и выражений, что ты позволил себе употребить в нашем присутствии.

Я поднял правую руку, наклонил голову.

– Клянусь. Никогда, даже если случайно стукну себя по пальцу молотком. Честное пионерское.

– А ерничать не обязательно, – строго сказала Жанна.

– Хорошо, не буду. Только вы мне тоже пообещайте вести себя по отношению друг к другу мирно. Я не прошу вас лобызаться и все такое.

– Вот еще, – фыркнула Аня.

– Но относитесь друг другу уважительно. Ладно?

Минутное молчание.

– Ладно, – повела плечом Жанна.

– Да, пожалуйста, – развела руки Аня.

Я оглядел обеих. Ну почему-то сильно сомневался, что мне удалось вот так просто прекратить войну двух красавиц, скорее, это временное перемирие.

– Все укладывайтесь. Я вас закрою и лично отправлю в царство Морфея.

Жанна повернулась и пошла. Естественно, я не мог не заглядеться на стройную, гибкую как лоза, длинноногую фигурку – это было помимо моей воли, что не укрылось от Ани. Она, чуть задержавшись, язвительным шепотом мне на ухо произнесла.

– Вот уж не думала, Олежек, что тебе может понравиться эта камбала.

– Ну вот опять. Ты же обещала.

– Молчу. Молчу.

Ускользнула она от меня в сторону своей капсулы и сделала все от себя зависящие, чтобы я на ее удаляющуюся