Польская партия (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

— Не слишком ли образно? — улыбнувшись, спросил Триандафилов.

— Может быть. Просто штурмовая инженерно-саперная бригада в подготовленном городе — страшный противник. Особенно при поддержке тяжелой артиллерии и авиации. Нашли что штурмовать. Сколько они уже предприняли атак?

— Восемь.

— Вот! Учитесь! Мировая война их ничего не научила…

Фланги же оказались максимально затруднены для наступления полным разрушением ключевых логистических переправ. Что позволило их прикрыть малыми силами местных территориальных частей при поддержке все той же железнодорожной артиллерии и авиации.

Это бы удалось преодолеть, имея поляки господство в воздухе. Но тут у них не сложилось. Хоть пилотов и машин им поставили множество, толку это не принесло из-за того, что в БССР они столкнулись с новой парадигмой воздушного боя. И ничего не смогли ей противопоставить…

Тупик.

Пара недель и, по сути, образовался позиционный тупик, сковавший почти все силы Польши. Фрунзе же спокойно перебросил 1-ый и 2-ой корпус постоянной готовности к Минску, разместив на флангах — крыльями, раскинутыми от столицы БССР к северу и югу.

Первоначальный план подразумевал удар по армии, стоящей южнее Минска. Именно по этой причине спецвзвод снайперов ССО обезглавил ее руководство. Но, перед смертью, те успели нормально расставить войска и наладить мало-мало работу тыла. А вот в армии, стоящей на севере — нет. Вообще нет. Так что, именно сюда и было решено ударить. В большой зазор между стоящими тут дивизиями. Однако самоуверенность иногда играет дурные шутки. Вот и сейчас. Разведка прозевала скопление большого количества танков за стыком дивизий. Что породило, по сути, встречный танковый бой. И если бы не внимательность передового дозора да находчивость Роммеля, это все могло довольно грустно закончиться…

Так или иначе, но встречный танковый бой поляки проиграли. Не в сухую. Но совершенно катастрофически. Что породило коллапс…

Дальше БТГ стали продвигаться дальше, легко сметая незначительное сопротивление. Его просто не успевали развернуть и укрепиться. А следом за ними в зазор между польскими дивизиями стали входить части 1-ого корпуса постоянной готовности.

Это спровоцировало отступления «ясновельможных». Просто для того, чтобы избежать окружения. А отступление — это что? Правильно. Активные маневры. А что может быть хуже маневров? Только маневры, производимые людьми, обученными не самым лучшим образом. Да еще в условиях острого дефицита информации и проблем со связью. Ну и, само собой, в условиях доминирования неприятеля в воздухе, чем РККА самым бессовестным образом и пользовалось. Нанося удар за ударом по маршевым колоннам. Благо, что ОАБ-50 хватало, равно как и патронов к 7,92-мм пулеметам.

Из-за чего буквально за несколько дней участок фронта обрушился.

С обычных дорог польские войска отошли в лес, опасаясь бронетехники БТГ. От железной дороги их отогнали бронепоезда. А дальше началось то, что случилось нечто похожее на лето 1941 года для РККА — польские части, потеряв единую координацию и снабжение, отходили как могли на запад. Побросав тяжелое вооружение. Без еды. Без боеприпасов. И, в общем-то без надежды.

Теперь же вот такие отряды проверяли территорию, вроде как оставленную неприятелем. Осторожно. Так как там и местных жителей хватало, укрывавшихся от поляков. Поэтому просто так не стреляли…

Тем временем на юге Украине развивались не менее значимые события. Буквально на второй день военного конфликта стоявший в Севастополе полк морской пехоты загрузился на корабли и отчалил в Николаев. Благо, что никто не ожидал такого поступка.

Все оказалось настолько просто, быстро и дерзко, что эсминцы с морскими пехотинцами вошли в порт и высадились там со всем комфортом. Да так лихо, что через несколько часов лояльное украинской компартии руководство сбежало из города, отдав его в руки Советской власти.

Капитальных мостов через Днепр в нижнем его течении в те годы не существовало. Имелись паромные переправы. А с 1926 года в районе Херсона функционировал понтонный мост, на зиму отводимый к берегам, чтобы льдом не снесло. Его-то снайперский взвод ССО РККА и пытался захватить, устремившись на баги по степям. А потом удержать до подхода легких батальонов. Все-таки подойти по открытой местности к позициям целого взвода дальнобойных снайперов — затея непростая. Тут и рота может спасовать, а то и батальон.

Но при планировании точно было не ясно — удастся его захватить или нет. Высок риск уничтожения переправы. Поэтому Михаил Васильевич подстраховался и высадил десант в Николаеве. Что позволило уже на второй день боевых действий почти без сопротивления взять Николаев, а на пятый — Херсон.

В Херсоне, правда, случилось стычек побольше. Но перебросить батальоны националистов из Днепропетровска компартии УНР не удалось. Разведка железнодорожные составы с личным составом выявляла, а Р-1МБ их уничтожали. Методично. Один за другим.

Когда они попытались пройти на собранных с бору по сосенке грузовиках, то в дело включились тяжелые бомбардировщики «Илья Муромец». Которые благодаря хорошей дальности сумели оперативно отреагировать на замеченное передвижение сил неприятеля.

Местные же силы националистов в Херсоне имелись. И их даже успели мобилизовать местные власти, но его было отчаянно недостаточно для обороны. Остановить два легких батальона, подошедших из Крыма они не смогли…

К 2 июня же в районе Херсона и Николаева был создан достаточно крепкий плацдарм с понтонным мостом и дополнительным судовым снабжением из Севастополя. Основные же силы Черноморского флота блокировали Керченский пролив и Одессу. Ведя полный и вдумчивый досмотр всех кораблей по всем правилам и обычаям морской войны. С призовыми командами и так далее.

А чтобы не было сюрпризов сюда с Урала перебросили два дирижабля, которые круглосуточно болтались над морем. Благо, что удалось неплохо отработать приемы для такого дежурства и полетов чрезвычайной продолжительности за время операции на Урале. Да, их могли сбить силы ПВО любого более-менее внятного линкора тех лет. И даже крейсера. Но у УНР не имелось ни того, ни другого. Польские военно-морские силы находились на Балтике. А с другими государствами СССР не воевал. Во всяком случае, пока.

И эти дирижабли, осуществляющие прекрасный круглосуточный контроль довольно протяженных морских коммуникаций, выступали в роли командно-координационных сил флота. Очень скромных сил. Но благодаря правильному наведению они почти что не работали впустую.

Никакого патрулирования для поиска.

Просто выход по корректировке в заданные координаты для проверки или задержания обнаруженного судна. Что позволило в самые сжатые сроки парализовать и взять под контроль всю северо-западную часть Черного моря…

Война потихоньку развивалась.

И это происходило совсем не по тому сценарию, который задумали в Нью-Йорке. Да и в Лондоне с Парижем совсем иначе видели ситуацию политические руководители. Не говоря уже о Варшаве и Киеве, где новости вызывали панические настроения. Например, была объявлена мобилизация широких масс населения. И если в Польше это мал-мало пошло, так как история Советско-Польской войны была еще свежа в памяти. И люди считали, будто бы в состоянии остановить «орды большевиков», поднявшись и единым порывом выступив против них. То в УНР ситуация складывалась совсем иначе.

Каганович сумел найти подход к местным диаспорам евреев, которые за этот месяц не только сумели сколотить отряды самообороны, но и послали к черту самопровозглашенное правительство. Им все эти националисты были интересны не больше, чем кошке гуталин. И ходить с ними по одной улице они не видели смысла. Во всяком случае не в такой композиции.

Остальное население Украины также не сильно рвалось к борьбе за независимость. Конечно, всякого рода недобитых петлюровцев хватало. Но основная масса людей не видела в этом никакого смысла. А накачать толпы людей национальными идеями к 1928 году еще толком не успели.