Время химер - Бернард Вербер

Наконец-то станет ясно, могут ли гибриды размножаться, преодолели ли они «проклятие бесплодных мулов».

– Успокойтесь, – обращается Офелия к папе-Диггеру. – Матушка знает, что и как.

Потом она обращается к другим Диггерам, толпящимся на пороге:

– Придется попросить вас удалиться, роды должны проходить в спокойной обстановке.

Роженица, лежащая на спине с задранными ногами, обливается потом и шумно, прерывисто дышит.

– Чувствую, сейчас рожу! – сообщает она со стоном.

Алиса следит за ее состоянием и осторожно помогает появлению новорожденного.

Добро пожаловать, новый Диггер!

Все его тельце покрыто мягким черным пушком, он уже оснащен осязательными вибриссами[43] и руками, похожими на лопаты. Глаза закрыты, он не шевелится, не кричит, не плачет.

Алиса прижимается ухом к его грудной клетке и не улавливает сердцебиения.

Папа уже обгрыз себе ногти до крови. Толпа Диггеров все сильнее волнуется.

Алиса перерезает пуповину, кладет новорожденного на стол и приступает к манипуляциям, призванным запустить работу сердца и легких.

Дыши! Ну же, дыши!

Все тщетно.

Алиса в отчаянии озирается на отца ребенка и горестно качает головой. Но тут мама малыша издает громкий вопль.

Еще один!

Все указывает на то, что выйти на свет готовится новый младенец.

Папа застыл как статуя.

Алиса подхватывает второго малыша, обрезает пуповину, завертывает его в пеленку и кладет на стол. Этот тоже не дышит.

Алиса вспоминает, как действовал Симон, когда она родила Офелию. Она припадает ртом к ротику новорожденного Диггера, втягивает воздух и выдыхает его ему в рот, нажимая на грудку.

Вторая неудача.

Присутствующие крайне напряжены. До собравшихся перед виллой Диггеров постепенно доходит, что от происходящего в этот момент зависит их будущее.

Это оно, «проклятие мулов»!

Если гибриды не могут производить на свет жизнеспособных детей, то все мои достижения напрасны. Я всего лишь создала три недолговечных вида. Все равно что одноразовые платочки: раз попользовался – и выбросил.

Но не все еще потеряно: роженица кричит в третий раз.

Сколько их там у нее?

Алиса все отдала бы сейчас за прибор УЗИ. Он позволил бы подготовиться к приему новорожденных, даже, может быть, спасти им жизнь.

Над третьим новорожденным она трясется даже больше, чем над первыми двумя, но и этот не реагирует на ее усилия. Тогда Офелия хватает младенца за ножки, опрокидывает его вниз головой и шлепает по спинке. Алиса смотрит на нее, не говоря ни слова.

Сейчас годится любой способ.

И тут происходит чудо: новорожденный Диггер издает истошный крик, сменяющийся плачем.

Напряжение собравшихся снимает как рукой, словно долго грозовая туча разражается наконец молниями и ливнем.

Мать рыдает от радости, ей вторит отец, Алиса – им обоим.

Она припадает ухом к грудке младенца и прислушивается.

Дышит, и сердечко бьется.

Браво, дочка!

Офелия взволнована и смущена. Она косится на малыша и замечает, что он морщит носик. Она кладет его матери на живот, и он инстинктивно ползет к четырем ее соскам.

Первым проснувшимся у него чувством оказалось обоняние.

Маленький Диггер жадно сосет молоко и успокаивается.

На втором месте вкус.

Ручонки цепляются за шерсть на материнском животе, малыш принимает удобную позу, чтобы продолжать сосать.

Третьим ожило осязание.

Но глазки все это время остаются закрытыми.

Алиса вспоминает, что видела нечто похожее после родов у своей кошки. Первые дни котята жили слепыми, что не мешало им находить мамины соски.

Диггерша кривится от приступа боли и не может сдержать громкий стон.

Еще один!

– Действуй, Офелия, – говорит Алиса дочери. – Как я погляжу, в этом деле ты способнее меня.

Офелия помогает родиться второму живому малышу под аплодисменты гибридов, радующихся этому счастливому событию.

Какое облегчение! Теперь мы твердо знаем, что гибриды способны размножаться, пусть и не со стопроцентным успехом.

Диггеры официально стали первым видом человечества будущего, Homo subterraris.

Проходит несколько недель, и рождаются первые Ариэли – беленькие, с маленькими крылышками, большими ушами, черными шарообразными глазенками. В отличие от Диггеров, у Ариэлей мертворожденных нет.

Наступает очередь Наутилусов рожать. Их младенец – он появляется на свет один – крупнее младенцев других гибридов, у него нет шерсти, синевато-серая кожа совершенно гладкая, глаза круглые, как у рыбы.

Алиса не перестает нахваливать дочь, она чрезвычайно ею горда и полна признательности; Офелия торжественно произведена в акушерки сообщества. Она ловит себя на мысли, что держит в руках русалочку, как в сказке Андерсена, только настоящую.

– Между нами говоря, мама, теперь в этом можно признаться, – говорит Офелия, тщательно моя руки, – я думала, что твои химеры окажутся бездетными.

– Все три вида доказали свою способность размножаться, это дарит надежду на будущее, – отвечает Алиса, обнимая дочь.

Снаружи доносятся радостные крики Наутилусов.

Мир будущего принадлежит им, думает Алиса.

Можно все начать сначала. Немного везения и обстоятельности – и может получиться лучше, чем в прошлый раз.

39

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: адаптация видов в Чернобыле

После взрыва на Чернобыльской атомной электростанции 25 апреля 1986 г. и вызванного этой катастрофой огромного радиоактивного облака многие виды погибли. Но некоторые выжили: происходили мутации и усиленное размножение, в результате чего в тех местах снова появились виды, считавшиеся исчезнувшими – бурые медведи, зубры, волки, рыси, дикие лошади.

При этом у сохранившихся животных наблюдаются морфологические изменения: лани стали мельче, а их кожа толще, кролики стали шустрее, а мех у них, как ни странно, посветлел; ласточки инстинктивно переселились в менее зараженные места. Лягушки почернели, пчелы стали строить ульи с более округлыми сотами, паутина пауков приобрела более выраженный запах. У выживших растений развились особые ферменты, непрерывно ремонтирующие их подвергшуюся облучению ДНК. Листья изменили цвет: стали не такими зелеными и покраснели.

Энциклопедия относительного и абсолютного знания

Акт IV. Ветви

40

Молодая женщина-Ариэль парит над лесом Кукуфаса.

Прошло уже пять лет с тех пор, как они поселились на берегу заповедного пруда.

Алисе Каммерер исполнилось пятьдесят шесть лет. Она все еще красива, ее загорелое лицо не портят мимические морщины. Длинные черные с проседью волосы перевязаны красной лентой. На ней красная туника, на шее шнурок с тремя деревянными подвесками: парой крылышек, парой плавников, парой резцов – символами трех общин.

Она прогуливается вокруг пруда.

В густых кронах огромных деревьев слышны разнообразные звуки. Алиса с наслаждением вдыхает утренний воздух. Перед большой черной пирамидой, сооружением Диггеров, она решает присесть и отдохнуть.

Взрослые таскают бревна и камни, дети играют в прятки на поверхности и в подземных галереях.

Как бы я хотела, чтобы ты все это увидел, Симон.

Алиса опускается на камень у самой воды и достает из кармана записную