Вой молодых волков - Дмитрий Чайка

— Сам вижу, — процедил Вячко и отхлебнул из серебряной фляги. — Подойдет император, Анастасий, не может не подойти…

— Да уже пора бы, — невесело усмехнулся тот и повернул коня к своим. Там его легион сделал пару шагов назад, оставляя в пыли тела товарищей. Воинов становилось слишком мало, нужно делать строй короче, иначе его прорвут.

Тьма упала на землю так, как и всегда это случалось в Египте. То есть в мгновение ока. Вот еще только что вовсю светило солнце, а теперь оно прячется за горизонтом, разливая вокруг густую и темную, словно чернила, ночь. Бездонный небосвод, пронизанный частыми дырами звезд, равнодушно обнял уставших людей, которые весь день убивали друг друга непонятно зачем. Спали без сил и арабы, и египтяне. Спали ровно до того момента, когда солнышко показалось острым краем над горизонтом, прогоняя своими лучами тьму. Люди, тело которых ломило от невыносимой усталости, поднимались и шли к командирам. Они съедят горсть фиников и сушеного мяса, а потом снова построятся для битвы. Ведь еще ничего не закончилось.

— Нам бы день простоять, да ночь продержаться! — твердил Вячко присказку, которую часто слышал от старого государя Само. — Император придет на помощь. Он не может не прийти!

Впрочем, что-то в глубине души говорило ему об обратном. Вячеслав вытащил меч и полюбовался переливами булата. Сегодня этому мечу предстоит испить вражеской крови. Это опытный военачальник знал точно. У него осталось меньше пяти тысяч воинов, из которых ранена четвертая часть. Будет чудом, если они продержатся хотя бы до заката.

1 Автор слегка видоизменил речь полководца Куляйбы ибн Юсуфа по прозвищу «Аль-Хадджадж» (костолом), сказанную при взятии мятежной Куфы в 701 году. Приведено как образчик переговоров того времени.

Глава 15

В то же самое время. Александрия.

Коста пробирался через гомонящую толпу, расталкивая всех локтями. Восточный базар — он такой: яркий, шумный и деловитый. Тут нельзя зевать, иначе обязательно пропустишь что-нибудь. Например, верблюд заденет тебя боком, или мальчишки вырвут кошель из рук. Базар всегда наполнен улыбкой и радостью, пусть не всегда искренней. Ведь таков закон торговли. Не умеешь улыбаться — ничего не продашь. Но сегодня на базаре не улыбались. Сотни людей вокруг гудели, словно рой шершней, наливаясь тяжелой, свинцовой злостью. Император Василий, да будет благословенно его имя, ушел воевать с арабами, но зачем-то оставил две полных тысячи для защиты города. А от кого его, спрашивается, нужно защищать? До мест, где идет война — дней десять пути. С запада столицу прикрывает префект Киренаики и царь Гарамы, окопавшийся в самом центре ливийских земель. А что делают солдаты, когда попадают в беззащитный город, да еще и на другом краю землю? Правильно. Они начинают безобразничать, чувствуя свою безнаказанность. Да и кого им бояться? Три сотни городских стражников из выслуживших срок воинов были им на один зуб. Александрия, измученная бесчинствами солдатни, закипала. Тут уже отвыкли от подобного безобразия. Август Святослав карал за такое без пощады. Впрочем, у этих бесчинств обнаружилась некоторая система, о чем и догадался Коста, слушая людей на рынках и в харчевнях. Слушал, пока это еще было возможно, потому что торговле в городе грозил коллапс. Солдаты грабили лавки. Они грабили караваны с едой, которые приходили сюда, а потому поток товаров грозил иссякнуть вовсе, и уже очень скоро.

— На пришлую солдатню никакой управы нет! — какой-то торговец потрясал кулаками, собрав вокруг себя кучку народа. — Они вчера почтенного купца Евтихия огнем пытали, чтобы вызнать, куда тот свои деньги дел! Да что же это делается, люди добрые!

— Проклятье! — прошипел про себя Коста и развернулся в сторону дворца. — Плохо дело! Совсем плохо!

Он толкался, не слушая брань и крики. У него не было времени на такие мелочи. Его озарила вдруг страшная догадка, и именно ее он нес во дворец, самому сиятельному логофету Стефану. Если он прав, то семью государя ждет беда. И случится это совсем скоро. Ведь гневную речь про очередного купца, которого взял на пытку какой-нибудь сотник, Коста слышал за сегодня уже трижды. А это означало только одно. За золотом, лежащим во дворце, скоро придут. Сначала попросят отдать добром, а потом и просить не станут, воспользуются численным перевесом и возьмут жилище императора штурмом. Денег там лежит столько, что даже святой соблазнится, не то, что безродный вояка. Дело верное. На допросе присутствует несколько человек, и они молчать не станут. Не сегодня завтра тысячи наемников-горцев узнают, где лежат горы золота. Неужели какая-то там клятва удержит их от соблазна? Да ни за что! В этом у пана полковника не было ни малейших сомнений. Он вошел во дворец через вход для прислуги и кивнул стражнику, который приветствовал его в ответ. Хорутанин знал о его должности и звании, и изрядно побаивался этого невзрачного с виду грека. Коста ворвался в кабинет великого логофета и склонился в поклоне.

— У нас неприятности, сиятельный, — заявил он. — Воины пытают купцов, чтобы вызнать, где их деньги. Как вы понимаете, они уже это узнали и вот-вот устроят бунт. Там армяне, исавры, готы, даны, словене из Греции и прочая шваль. Они вот-вот разобьют склады с вином, и тогда в городе станет жарко.

— Ах, бедный я бедный, — вздохнул Стефан, который понял все и сразу. Он открыл шкаф, откуда достал кольчугу, шлем и братиславской работы арбалет. Коста даже растерялся от изумления.

— Сиятельный, вы что, собираетесь биться? — только и вымолвил он. — Но вы же… — тут он благоразумно замолчал, не упоминая про отсутствие признаков мужественности у дяди императора.

— А ты считаешь, что вот это, — Стефан показал на побелевший шрам от стрелы, пересекший его щеку, — мне сделала любимая кошка? Я воевал с самим Халидом ибн аль-Валидом против персов и получил добычу как лучший из воинов. Триста драхм! Десять верблюдов за один бой! Я сразил восьмерых в первом же сражении. Вот из этого арбалета!

— Я всегда думал, что это сказки! — честно признался ошеломленный Коста. — Я останусь в городе, сиятельный, у меня есть кое-какие мысли.

— Я послал гонца к наместнику Фиваиды, — сказал Стефан. — Он уже поднимает ветеранский легион и ведет его к городу. А ты делай