Русский политический фольклор. Исследования и публикации - Александр Панченко

Западный микрорайон – это строил уже арматурный завод. Его строить начали значительно позже Бологовского, Бологовский начали строить в 65-м… Так, это народ наш, это уже как… Хотите, как фольклор воспринимайте. Проезжал здесь наш глава правительства, народ на вокзале ему выкрикивал. Что «дайте нам чего-нибудь хоть построить, чтобы чем-то было жить». Вот у нас появился завод «Строммашина». Вот. Строительных машин, ясно? Таких было шесть в СССР. Вот Могилев, Бологое, Киев, ну еще кто-то три это знает. Знают работники «Строммашины».<…>

А вот вы говорили, глава правительства проезжал, это кто был?

Ой… Леонид Ильич. Кто ж еще мог быть в это время. Не Хрущев. Или Хрущев? Чё-то у меня, знаете, заскок произошел. Что, теперь – 62-й год… Нет, это, наверное, всё-таки Хрущев.

Лидия Александровна Гончарова, около 1940 г. р., в Бологое с 10 лет, работала учителем истории и английского языка; записали в 2006 году М. Д. Алексеевский, М. В. Ахметова.4а

А говорят, сюда Хрущев приезжал, была встреча…

Нет. Встречи не было. А он э… знать бы, откуда он ехал, там… Со стороны Ленинграда, вот. В общем, всё, все поезда, идут спецпоезда, на особом учете. И всегда они идут секретно, через первый отдел. Так называется. Откуда всегда появляется утечка. Или было от отделения, или от чего… Или почему… В общем… Это было вечерняя школа, сдавали экзамен по математике – сдал… Геометрия с применимой тригонометрией была. Такой предмет. Сижу тогда на последней парте: то один тогда спросит решить, там, шпаргалку бросить, то другой. Подходит учительница. Вот. Гопова. <…> Людмила Александровна. «Слушай, чего ты тут будешь сидеть-то, все равно тебе спасибо не скажут. Сдать сдадут, а спасибо не скажут, иди-ка посмотри, у нас Хрущев сейчас поедет». На вокзал пришел, а вокзал оцеплен. У каждого… в общем, проходы закрыты, чтоб через вокзал не пройдешь. С этой, с этой стороны тоже оцеплено милицией. Народ стоит, а туда не попасть. Перрон пустой и никого нет. Никто и не подходит, ничего. Вдруг какой-то этот, маленький ребенок, там, лет десять, с цветами, под руку милиции как порулил туда, к вагону <смеется>. Милиция – раз, за тем погналась – кольцо разорвалось. И эта толпа – раз! – и уже у вагона. Ку-ку. Вот. Там ему цветов подарил – телохранители эти цветы берут, потом их к себе, ну, чего там. Вот. Ну, что там было? Митинг через открытое окно. Беседа.<…> Но вплотную с народом. Там а… Как всегда, эти обывательские вопросы поднимались. Вот. Как раз там мужчина… <Хрущев спрашивает:> «Как у вас там с мясом?» – «Да у нас грибки». – «Ну, это Божья благодать». Вот в таком духе был разговор, в общем: кто-то с тещей поругался, кто-то чего. Таких-то типа глобальных вопросов или чё, это, там, болезненных, особо не поднимали. По сельской местности каждый свое мещанское чего-то тянул.

Говорят, что жаловались на отсутствие рабочих мест и что потом был построен арматурный завод.

Это я не знаю, мне кажется, не… Не… Не Рыжков ли с Валдая ехал? Тот мужик – молодец, общался с бригадами. Вот. Николай Иваныч Рыжков. Он выходил и вот. Кто-то беседовал, если чего, и спрашивал, и разговаривал, и присылал корреспондентов после своей этой поездки, что даже в «Правде» появлялись личности бологовских, там, инструкторов или машинистов – ну, которые привезли, там, интервью, вот: «Мы с вами беседовали». Я не думал, что центральные газеты <будут писать про бологовских>, думал – хоть попасть вот на центральную газету <смеется>.

4б

А вот что была за история, когда Хрущев через Бологое проезжал?

История? Моя личная или какая? Я кончал вечернюю школу, понятно? Сдал по математике экзамен и сижу там это – спросят – кому-то решаю, шпаргалки подаю. Подходит учительница и говорит: «Слушай, – Людмила Александровна Гопова, – чего ты пишешь тут им и решаешь? Они тебе спасибо не скажут. Иди ты – Хрущев проезжает, и сходи на вокзал: сейчас Хрущев поедет». Понятно? Прихожу – всё оцеплено. Это, милицией. И выходы, чтоб с вокзала не выходили к дверям, и там это как вокзал. Как у нас вокзал – с одной стороны и с другой, и туда на перрон не попасть. Вот и поезд подошел. Понятно? Вот. Там есть – и с цветами стоят, и с букетами – никого милиция не пускает. И вдруг эти, ребятишки, милиционеров – раз! <смеется> – и побежали туда. Никак что трое. Милиция – раз за ними, и вся толпа. И, в общем, ребятишки прорвали так… Значит, подскочили к окну, он окно открыл. Два это, как, мордоворота его охраняют <смеется>. Ему букет – они сразу берут, в сторону. Понятно? Ну, начинает: «Вот, я еду с Ленинграда, ленинградцы там недовольны, значит, насчет реабилитации вот этих, коммунистов… Как вы живете? Как вы?» – «Да у нас сейчас грибы пошли». – «Да это дар Божий! Как насчет мяса?» – «Мясо… <смеется>. Не спрашивайте про мясо. В Ленинград, в Москву ездим за колбасой и за маслом». Понятно? Вот. Ну, а и то какой-то встрял там насчет жилья, что вот живет на общей комна… кухне, и вот ему не дают, и он, это, участник – и вот такую аллилуйю-аллилуйю развил. И это, толпу стали уже милиция, это, отталкивать. Выйти он не вышел, только окно открыл. И всё. И вот два мальчика, с меня, но пошире эти, как называют-то… физиомордии. Вот я его видел. А так… И математику сдал, и увидел Хрущева. Был он загорелый, такой молодцеватый был, вид у него не был как больного еще. Холеный мужичишка. Но «кузькину мать» он не кричал <смеется>. Сказал: «Насчет квартиры вы обратитесь в свою администрацию, вы ко мне с этим вопросом не обращайтесь». Понятно? Он <проситель из народа> как просил, вроде, это – награды, чего он там о награде развоевался, или чего он там… Недоволен на Ленинград <был Хрущев>. <…> Где-то у кого-то нарисовано: сумка через плечо, батон в руках и надпись написана: «Кому еще помочь?»

Это про что?

В Ленинграде у кого-то был нарисован Никита Хрущев, какая-то торба у его и батон в руках, и внизу написано: «Кому еще помочь?»

В смысле – нарисовано?

Плакат. Вот. Ну, а если так продолжить, значит, это… Играют дети в посольстве. Американский и русский. Не слышали такой анекдот?

Нет.

Вот. Играют эти дети, и вдруг из-за игрушек поспорили. Вот. Давай дразниться. Вот. И русский: «А у вас Кеннеди убили. А у вас Кеннеди убили. А у вас Кеннеди…» Тому чего-то надо отвечать, американцу: «А мы у вас Хрущева украдем. А мы у вас Хрущева украдем». Он: «А у вас тоже булок не будет. А у вас тоже булок не будет». Понятно? <…> Если к анекдотам подошли. Значит, умер Хрущев. Попадает в заведение. Там ангелы, всё. Повесили ему повязку: «ТР». Не слышали такой?

Не-а.

Вышел он там, видит – Карл Маркс, Энгельс идет, какую-то книгу читает. «ТР». Ленин – тоже бежит, руки в жилетке – тоже «ТР». Сталин в сапогах и в шинели идет. Тоже «ТР». Он успокоился. Приходит и говорит, это… там: «Бог мой! – или: Ангелы мои, шо это обозначает?» – «А каждому свое. Ну, вот это Маркс, там, у него ТР – а это «теоретик революции». Вот». – «А Ленин?» – «Творец революции». – «А Сталин?» – «Тиран революции». – «А я?» – «А ты трепач революции».

Борис Павлович Трофимов,1935 г. р.,работал машинистом, заведовал музеем депо; [4а] записали в 2005 году К. И. Зорина, Е. В. Кулешов, С. В. Милкина,[4б] – в 2007 году М. В. Ахметова, Е. В. Кулешов.5

Есть здесь такая история про то, как здесь в 60-е годы Хрущев проезжал через Бологое. Вы не слышали?

Г. А. П: Было.

А. С. П.: Было такое.

Г. А. П.: Это он построил этот, завод.

Л. А. Г.: Когда он остановился, здесь его просили, чтобы дали какое-нибудь – работы нет, работы найти негде. И он сказал, что: «Будет вам какой-нибудь завод». И вот построил «Строммашину».

А вы такую же версию слышали?

А. С. П.: Да это потому что не версия, это потому что факт.

А вы там были, вы видели?

А. С. П.: Я его не видела, но факт то, того, что на вокзале его встречали, и он пообещал… Завод построили.

Г. А. П.: Вы понимаете, когда везли тех людей <из правительства>, на вокзал не пускали.

А как же там?..

Л. А. Г.: А работники-то вокзала там.

Г. А. П.: Непосредственные работники. Или пассажиры непосредственно попали. Вот они видели. И работники.

Л. А. Г.: А когда же у нас был этот, фестиваль молодежный? Точно так же, там никого не пускали. Потому что мой отец был только, и я там была. Только мне отец сказал: «Попробуй только к кому подойти! Стой на месте, молчи». Стояла на месте смотрела. На мексиканцев.

Это где было?

Л. А. Г.: Вот на вокзале было.

На вокзале? А можно поподробнее?

Л. А. Г.: Ну, чего поподробнее? И это же все-таки пятьдесят шестой год, я еще маленькая. Вот. Ну, с отцом пустили – там очень немногие отобранные люди. А и сейчас же на встречи отбирают людей. И чуть ли не покажут, какие вопросы кто задаст. <…> Мы знали, что фестиваль – ну, интересно было, вот отец и провел меня. На фестиваль на этот. Я стояла, где он мне сказал, ни к кому не обращалась, ничего. А там вышли из вагонов иностранцы, которых впервые увидела, вот очень заинтересовали меня мексиканцы, у них сомбреро были. Да. Чернокожего впервые увидела, очень интересно. Так хотелось мне чего-нибудь спросить, они там стали раздавать значки, еще чего-то там такое раздавать. Но мне отец так пригрозил, что, конечно, я никуда не двинулась.