Обычная история - Юлия Резник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что думаешь делать?
— Пока не решил.
— Решил, Таир. Ты уже ее покрываешь. По-хорошему надо было сдавать ее нашим. Ты не стал.
Миша откидывается в кресле, заложив за голову руки.
— Пожалел. Да. Осуждаешь?
— Нет, конечно. — Хмыкает. — Хотя у меня опять недостает человека!
— Я ее верну. Как только врач даст отмашку, что можно.
— Когда это будет? — вздыхает Стрельников. «И будет ли вообще?» — остается неозвученным. Пожимаю плечами. Да уж. Вляпался — так вляпался. Сам дурак.
— В том, что касается психологических проблем, ни в чем нельзя быть уверенным, — подмечаю очевидное.
— Угу. Херня в том, что этого козла даже осудить не получается.
— Чего это не получается? Очень даже.
Стрельников вскидывает брови.
— Завидую тебе, — смеется. — Я вот не уверен, что смог бы ждать бабу десять лет.
Ах ты ж черт! Мишка же ни хрена не знает…
— А если эта баба взяла на себя твою вину? — зло поджимаю губы. Миха моргает, меняясь в лице.
— Да блядь! Ну, нет…
— Почему нет, Миш? Обычная история. Ладно, иди, работай. Я, как ты понимаешь, ничего тебе не говорил.
— Слушай, а проведать-то ее можно?
Восхищение во взгляде Стрельникова дергает что-то внутри. Во мне вспыхивает… ревность? Да ну. Глупо. И все же…
— Мне откуда знать? У врачей спрашивай.
— Ну, ты взял за нее ответственность. Возишься с ней как отец родной. По девчонкам своим небось скучаешь, раз… — не договорив, неопределенно машет рукой. А я не знаю, плакать ли мне или смеяться. По девчонкам, блядь. Эх, Миша. Знал бы ты, как я скучал, так уже бы с кулаками на меня бросился. Но у меня такая хорошая репутация, что тебе и в голову, да, не приходит, что интерес мой далеко не отеческий? И чувства, которые я испытываю, далеко не…
Значит, испытываешь, Таирчик?
Ох ты ж, блядь! Как все сложно-то.
— А ты к ней яйца подкатывал. Или, скажешь, нет? — ухмыляюсь.
— Да как-то без особенного успеха.
Вот как? Неужели Катя прислушалась к моим словам? Я-то ляпнул по глупости, на эмоциях, и потом только понял, как это со стороны выглядит. И тут же слился, испугавшись. К своим помчал, чтобы напомнить себе, где мое место. Даже на удивление неплохо провел выходные с Ляськой. Будто что-то чувствуя, она в кои веки не пылила. Была покладистой и тихой. Утром завтрак, в обед — домашние дела, вечером по гостям — родным и друзьям юности, ночью — секс. Все, как и должно быть. С той, с кем и полагается. Так правильно…
— Переезжай, Лясь. Ну, уже и младшая поступила. Что тебе здесь ловить? — повторил в очередной раз, собираясь в обратную дорогу.
— Не хочу опять в маленький город. Ты на работе, а мне что делать? Здесь все близкие. Моя йога, рестораны.
— У нас все это тоже есть. А подруг найдешь.
— Нет, Таир. Мы же уже сто раз это обсуждали. Я устала. Можно хоть на старости лет покоя, а? Надоели мне суета и бесконечные переезды.
— Говоришь, как будто тебе девяносто.
— Не девяносто, но и не двадцать… Сколько там твоей соседке?
— Ты опять? — вздохнул, закидывая руки за голову. И если бы раньше я, скорее всего, вспылил, то сейчас молчу, словно с изменой утратил на это право.
— Прости, — неожиданно идет на попятный Ляся. — Ты у меня такой красавчик, что не ревновать сложно.
— Вот как? — смеюсь. — Так какого же хрена, Лясь, ты мне задвигала, что я могу трахать кого угодно?
— А ты трахал?
— Ну, ты же разрешила.
— Я серьезно, Валеев!
— Хочешь предъявить мне то, на что сама же дала добро? Я тебя за язык разве дергал, Лясь?
Ляська отвернулась. Такая несчастная, как собака побитая. Ну, вот не дура, а? И я дурак. Встал, обнял ее.
— Не бери ерунду в голову. И заканчивай с истериками, ладно? Жалко на них тратить время, и так же видимся редко.
— Лучше потрахаться, да? — съязвила зараза.
— Конечно.
— Никак ты не угомонишься.
— А зачем?
— Сорок три уже, Таир!
Я только глаза закатил тогда. А теперь вот задумался, какого черта мне Ляська постоянно напоминает о возрасте. Еще и в контексте старости. Как будто хочет внушить, что мои лучшие дни в прошлом? Интересно. Пусть даже сам я так не считаю. Моложусь? Бред. Мы в двадцать первом веке живем. Что такое сорок? Даже если сорок три. Середина жизни. Когда как не сейчас жить на всю катушку? А Ляська как будто этого не понимает. И все у нее в этот возраст проклятый упирается. Она даже зачем-то подстриглась, хотя мне нравились ее длинные волосы, мотивируя это тем, что в сорок уже неприлично ходить с длинной гривой. Не бред ли? Да и не во внешности ведь дело. Просто ей как будто ничего уже не надо — ни быть со мной, ни удивлять, ни к чему-то стремиться вместе. А мне этого не понять. Я все рвусь куда-то, мне азарт нужен…
Тряхнув головой, возвращаюсь в реальность:
— Может, поняла что-то?
— О чем?
— О тебе и Таше. — Бросаю на Стрельникова внимательный взгляд из-под бровей. А тот аж в лице меняется. Бедолага.
— Обо мне и… Да что тут понимать?!
— Меня тоже этот вопрос занимает. Какого черта у вас происходит, м-м-м?
Глава 22
Таша
Я к ней не ревновала. Даже до того, как Кэт нашла в себе силы поделиться со мной историей своей жизни. И, уж конечно, не ревновала после. В этом не было никакого конструктива, как, скажем, в ревности к Анджелине Джоли. Или все-таки был? В конце концов, к Анджелине Миша уйти не мог, тогда как к Кате мог свинтить запросто. И непременно бы это сделал, если бы она его подпустила. Объективно Кэт ему действительно подходит, а отношения со мной для него не более чем маленький грязный секрет. Поймав себя на этой мысли, истерично ржу. Маленький? — залипаю на тетке в отражении зеркала, занимающего всю противоположную от