Самосбор - Олег Сергеевич Савощик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Давай, – прошипела, стягивая меня с каталки. – По лестнице придется как-нибудь самому. Рука-то у тебя еще не разрядилась?
Я угукнул, сползая вниз. Понятия не имея, каким образом буду спускаться по лестнице. Разве что кубарем? Юлька что-то шипела, копаясь в карманах у Лики.
– Есть! – вскрикнула радостно, демонстрируя карточку. Не теряя времени, приложила ее к сканеру. Дверь издала короткий гудок, но не открылась.
– Что… – не веря, возмутилась Юлька и снова просканировала карту. С тем же успехом. – Нет! Нет-нет-нет-нет-нет! Сволочи!
Треснула ногой в закрытую дверь и зло заорала:
– Сволочи! Даже своим не доверяют!
Она застыла, закусив губу и что-то обдумывая. А я, не зная, что тут еще предпринять, просто следил за ней. Куда делась пугливая барышня, дрожащая при каждой нашей встрече? Где истерики, слезы, мольбы о помощи?
– Залезай обратно! – крикнула, берясь за ручки каталки. – Там дальше есть герметизированные ячейки.
– Юль, – попытался я воззвать к ее разуму, – спасайся сама. Я тебе правда благодарен, но…
– Залезай! – заорала она, испепеляя меня покрасневшими, но абсолютно сухими глазами. И добавила уже тише: – Быстро, если не хочешь, чтобы я тебя и на каталку затаскивала.
Этого еще не хватало.
Я взобрался на шаткую конструкцию, и едва мы свернули в следующий пролет, как стук позади сменился грохотом.
– Он вырвался! – крикнула Юлька, а я заорал:
– Смотри!
По сторонам, словно в Зверинце, одна за другой показались четыре гермодвери. Первая же из них среагировала на Юлькину карточку и открылась. Не было времени раздумывать, есть за ними кто-то или нет. Я мешком свалился с каталки и заполз внутрь. Юлька захлопнула герму, и только тогда мы попытались оглядеться. К счастью, мой глаз пока работал без перебоев, и через пару минут в темноте проступило маленькое пустое помещение, каменный куб три на три метра, безо всяких следов пребывания кого-либо. Сканера у двери не было, а значит, отсюда мы тоже не сможем выйти самостоятельно.
Значит, все впустую.
Я устало прислонился к стене, чувствуя, как кружится голова.
Из коридора раздавался затихающий рык. Наверное, не найдя здесь ничего интересного, тварь ушла в обратно в блок «Б».
Я нащупал в темноте Юлькины пальцы и сжал их.
– Все будет хорошо, – пообещала она.
Голова кружилась, привычно ломило затылок. И почему-то слипались глаза.
– Юль, – шепнул, сползая на пол, – а откуда ты знала, что здесь есть гер… гермояч…
Язык превратился в разбухший невнятный комок и не хотел шевелиться. Я кое-как уперся левой рукой в бетон, приподнялся и увидел, что Юлька сидит, привалившись к стене. Голова откинута, глаза закрыты.
– Ю-ю-у-у-у… – промычал, из последних сил дергая ее за руку. Она с тихим шумом упала на пол и осталась лежать.
«Это газ, – дошло наконец. Рука подвернулась, и я свалился рядом с девушкой. – Нас травят, как агрессоров в клет…»
Возвращаться к жизни было противно. И больно.
Я едва успел перекатиться на бок, как меня вывернуло наизнанку. Живой глаз слипся, искусственный почему-то включаться не хотел, наверное тоже села батарея.
Тоже… Как и все остальное. Да, точно.
Воспоминания о последних событиях накрыли резко, как Самосбор. Я разодрал-таки глаз, попытался сесть и со стоном рухнул обратно в кровать.
В кровать.
Значит, меня все же вытащили из того каменного мешка.
А Юльку?
Попытался позвать ее, хоть кого-нибудь, но из горла раздался лишь сип. Проклятый газ размягчил мышцы – хорошо еще, что дышать могу.
«Вот и дыши», – приказал сам себе и принялся послушно вдыхать-выдыхать, пока тошнота не отступила. Тогда снова открыл глаз.
Маленькая ячейка, похожая на больничную палату. Тумбочка у стены, стойка для капельницы в изголовье кровати. Наполовину стеклянная дверь, за которой виднеется стена, покрытая зеленой краской. Над дверью табло с цифрами «00».
Я теперь тоже подопытный? Ну хотя бы не связан…
Не связан?
Откинул одеяло, и очередной вдох застрял в груди – конечно, нахрена калеку-то связывать? Достаточно снять протезы. Я слишком паршиво себя чувствую, потому и сразу не понял, что привычной тяжести в ногах и на левом предплечье нет.
Ощупал лицо, чтобы удостоверится – это не батарея села, а глаз тоже убрали.
Попытался подумать, что делать дальше, но голова соображать отказывалась наотрез.
«Юлька! – вдруг всплыло в памяти. – Надо узнать, что они с ней сделали».
И опять отключился.
Разбудил свет. Кто-то оттягивал мне веко и просвечивал глаз яркой лампой. Я мотнул головой, и меня отпустили. Я зажмурился, потер глаз, потом снова открыл его.
– Ага! – сказал человек в белом халате. Зеркало в налобнике, стетоскоп через шею, резиновые перчатки. Типичный доктор районной поликлиники. Только взгляд под очками холодный, изучающий.
– Вы и есть, что ли, местный профессор? – Я попытался, чтобы прозвучало с сарказмом, но голос сел, и вышло лишь жалобное кваканье.
– Верно, – он кивнул, склонив голову набок. Ни тени притворной улыбки, да и зачем? Подопытным крысам не улыбаются.
Да и черт с ними. Меня сейчас больше волновало другое.
– Что вы сделали с Юлей?
Он моргнул, сунул руки в карманы. Покачался на каблуках, словно раздумывая, стоит ли крыса того, чтобы ей отвечать. В итоге почему-то решил, что стоит.
– Младший научный сотрудник Юлия Сечина свою миссию выполнила блестяще и допущена к следующей стадии разработок.
– К следующей стад… – бездумно повторил я, а потом дошло. – Чего?!
Вдаваться в детали он не стал, да это и не требовалось. Я и так все понял. Все те моменты, на которых было некогда заострять внимание в суматохе прошедшей ночи, теперь всплыли в памяти, чтобы убедить меня – профессор не врет. Слишком быстро она ориентировалась в царящем хаосе, слишком быстро принимала решения. Действовала по уставу, не иначе. И…
«А кто же еще?» – в ответ начвохру, перед тем как я убил его. Действительно, кто?
Из груди вырвалось карканье – то ли смех, то ли всхлип. Надо же, решил, что мог и правда понравиться такой девчонке. Ой дурак…
Я затрясся в беззвучном хохоте, пальцы сами собой сжимали застиранную до желтизны простыню. Голова вдруг впечаталась в подушку, щеку обожгло.
– Давайте-ка без истерик, – сурово сказал профессор.
– А то что? – Все еще посмеиваясь, я потер горящее лицо.
– А то придется вернуть вас в прежнее состояние, – невозмутимо пояснил он.
– Какое еще «прежнее»? Снова газом накачаете? Валяйте.
Я попытался сесть. Получилось.
Возликовав от маленькой победы, посмотрел ему прямо в лицо.
– Что, по-вашему, здесь происходит? – Он снова сунул руки в карманы и спокойно посмотрел на меня. – Что мы тут делаем?
– Да мне-то откуда знать? – хмыкнул я. – Инициируете Самосбор? Создаете из людей монстров? Видел я одного.
– Виктор Терехов, – кивнул он. И добавил: – Был доставлен в лабораторию после Самосбора, накрывшего блок из четырех этажей. Что вы так смотрите? Он вам что-то другое сказал?
Я неопределенно пожал плечами.
– Понимаю, – кивнул профессор. – Некоторые из них бывают очень убедительны. Но вы неправы: мы не делаем монстров из людей, мы пытаемся вернуть людям их первоначальный облик. Терехов был полностью вырван из
