Синий мир - Роберт МакКаммон

Негромко хлопнул выстрел, пуля пролетела над плечом Джона и вонзилась в дверную раму. Но левой рукой он уже перехватил руку с оружием; масса его тела, помноженная на скорость, свалила бандита с ног. Они упали на пол, зацепив по пути кофейный столик.

Трэвис впился пальцами в лицо Джону, стараясь выдавить глаза, но тот ухитрился отвернуться и изо всех сил врезал коленом противнику в пах. Воздух со свистом вырвался сквозь стиснутые зубы Трэвиса. Джон стискивал запястье руки, зажавшей оружие, стараясь прижать ее к полу, понимая, что в ином случае он — покойник.

Он услышал шум воды, льющейся в ванной.

О нет! О Боже, нет!

Неожиданный удар в висок чуть не вышиб мозги, но Джон не ослабил захвата, хотя перед глазами поплыли кровавые круги. Трэвис зарычал от прости. Второй удар пришелся в лоб. На этот раз Джон не удержался и упал навзничь, разжав пальцы.

Дуло «кольта» мгновенно оказалось направлено ему в лицо.

Джон ударом ноги попал мужчине под локоть. Выстрел пришелся в горшок с кактусом. В то же мгновение пальцы маньяка разжались от боли, «кольт» взмыл вверх, ударился в стену и упал на ковер.

Трэвис, извернувшись как змея, метнулся за оружием.

Джон прыгнул на него сверху и сгибом левой руки сжал горло, выворачивая шею и не давая возможности дотянуться до «кольта». Трэвис бился и извивался под ним, пальцы скребли ковер в считанных дюймах от ствола.

Пока они сражались, тем же занималась и Дебби Стоун. Вода уже поднялась до уровня лица и затекала в рот. Она задыхалась, пытаясь поймать в стремительном потоке глоток воздуха, выдувала воду из носа, но внутрь проникало все больше. Она уже была полна воды и способа избавиться от этого найти никак не могла.

Трэвис перевалился на бок и саданул Джону локтем под ребра. Джон, стиснув зубы, продолжал сдавливать ему горло, но Трэвис оказался сильнее и вырвался из захвата. Правая рука дотянулась до «кольта».

Джон отпустил его глотку и, почти ничего не соображая от бешенства, врезал кулаком в лицо. Верхняя губа Трэвиса лопнула, осколки двух зубов застряли в горле. Но Трэвису снова удалось вырваться и сбросить с себя Джона. Револьвер синей смертельной молнией взметнулся вверх.

Но Джон опять поймал запястье врага в момент выстрела. Пуля просвистела мимо, опалив кожу лица. Послышался звук, как от удара молотком в стену, и пласт штукатурки грохнулся на пол, взметнув столб пыли, скрыв под собой и рухнувшую одновременно картину, изображавшую закат на Малибу.

Трэвис схватил Джона за волосы и рванул голову назад, пытаясь высвободить руку с оружием. Но пальцы Джона сжались на запястье, как бульдожьи челюсти. Следующий выстрел вдребезги разнес оконное стекло.

Теперь они схватились в ближнем бою. Пальцы Трэвиса нащупали кнопку на рукояти «кольта». Перед лицом Джона блеснуло четырехдюймовое зазубренное, отливающее синевой стальное лезвие.

Трэвис ударил Джона кулаком под ложечку. Затем еще раз. Пальцы Джона ослабли, глаза начали стекленеть, на лбу выступил холодный пот. Лезвие медленно приближалось к окровавленному горлу Джона.

Подобрав ногу, Джон уперся коленом в грудь маньяка. Тот в этот момент взгромоздился сверху и давил на него всей тяжестью.

Джон понял, что вариантов нет. В ближайшие секунды либо нож воткнется в глотку, либо очередная пуля вышибет мозги. Выгнувшись дугой, он что было сил врезал головой в нос бандиту.

Трэвис взвыл и откинулся назад, захлебываясь кровью. Джон отполз от него на четвереньках. Он уже совсем выбился из сил. Трэвис яростно мотал головой, разбрызгивая кровь по все стороны, пытаясь прийти в себя. Потом смог разглядеть валяющийся на полу «кольт» и жадно схватил его, решив наконец покончить с этим священником к чертям собачьим.

Джон увидел ствол оружия, нащупывающего цель. Это уже не предотвратить. Никак.

Краем глаза он заметил слева от себя горшок с кактусом и тут же схватил его.

Трэвис, отчаянно моргая, пытался слезящимися глазами найти Джона. «Кольт» вот-вот должен был исполнить свое дело.

Джон прыгнул вперед, выставив перед собой горшок с колючим кактусом.

И врезал им прямо в лицо маньяку.

Трэвис дико заорал, ослепленный. Он упал на пол и начал кататься от боли: длинные жесткие иглы вонзились в щеки, в нос, а главное — проткнули глаза. Продолжая орать, он поднялся на колени, потом на ноги. В этот момент откуда-то выскочил Единорог, торопясь убраться подальше от этого безумства. Трэвис вертелся во все стороны, размахивая «кольтом» и держа палец на спусковом крючке. На мгновение ствол оказался направлен прямо в лицо Джону, потом сдвинулся фута на два в сторону. Выстрел пришелся в стену. Джон лежал на полу. Трэвис орал, размахивая «кольтом», потом сделал шаг назад и наступил на краба, не успевшего забиться в безопасный уголок.

Потеряв равновесие, он попятился. «Кольт» полыхнул пламенем в шестой раз. Пуля разбила окно на кухне. Отдача от выстрела предопределила его судьбу.

Низкий подоконник окна эркера оказался примерно под коленями. Пытаясь сделать еще шаг, он покачнулся и начал заваливаться назад.

Осколки разбитого стекла со звоном посыпались на пол, лицо на долю секунды застыло в паническом одеревенении. Пальцы, ища опору, натыкались на острые обломки, оставляя кровавые потеки, и конце концов он вывалился наружу. Протяжный крик растаял в дождливой ночи вместе с ним.

Послышался глухой удар, и все стихло.

Джон встал, доковылял до окна и выглянул наружу. Труп лежал навзничь на крыше чьей-то машины. Закинутая голова пробила ветровое стекло. Рука по-прежнему сжимала «кольт». Смертельный захват.

В домах напротив начали вспыхивать окна. Кто-то закричал. Потом на пороге квартиры появился мужчина в очках и махровом халате, за ним — молодая блондинка. Они застыли, увидев расщепленную выстрелом дверь.

Дебби! Сверкнуло в мозгу Джона. О Боже!

Он ринулся в ванную. Единорог спешно зарывался в песок из перевернутого цветочного горшка.

Она была еще жива и еще боролась за жизнь. Джон первым делом перекрыл воду, потом выдернул кляп; она начала судорожно хватать широко разинутым ртом воздух, кашляя и задыхаясь в истерических конвульсиях. Действуя одной левой рукой, ему удалось распустить узел, притягивающий ее голову к кранам. Она открыла налитые кровью, полубезумные глаза и увидела над собой Лаки с окровавленным белым воротником вокруг шеи.

Он вынул ее из белой могилы и крепко прижал к себе. Теперь можно вздохнуть полной грудью. Она ткнулась головой ему в плечо и разрыдалась.

— Тш-ш-ш, успокойся, Дебби, — кое-как смог выговорить он, поглаживая ее вздрагивающее тело. Поняла она, что он говорит, или нет, — об этом он не задумывался. — Все хорошо, Дебби. Все хорошо, дитя мое. Тш-ш-ш-ш… Все хорошо. Успокойся, дитя мое.

Он держал ее на руках, пока не приехала полиция.

Глава 25

В Сан-Франциско порой выпадают такие дни, когда хочется назвать его самым прекрасным городом на свете. Этот день был как раз из таких. Водная гладь залива сверкала и переливалась под золотистыми лучами позднего октябрьского солнца; легкий бриз подгонял разноцветные парусники. В синем небе гудели самолеты — одни привозили пассажиров сюда, другие развозили их по домам.

Именно такова и была цель Дебби Стоун.

Вместе с ней объявления посадки в самолет, отправляющийся рейсом до Нового Орлеана, ждал отец Джон Ланкастер. Они сидели бок о бок; по контрасту с обычной аэропортовской суетой, окружающей их, движения их были точны и неторопливы, как у людей, которым уже некуда спешить, они прибыли в назначенное место.

Она была в своей обычной дорожной одежде — джинсы, светло-голубая блузка и белый свитер, который выгодно подчеркивал загар лица и яркость больших серых глаз. Свитерок был тонким, рассчитанным на южный климат. Она перестала носить темные очки; глаза уже не страдали от солнечных полос, падающих сквозь окно на лицо и руки.

Джон тоже был в дорожном костюме. Он продолжал свое турне. Свежий белый воротничок был достаточно мягким. Кисть правой руки была забинтована, и узкая полоска бинта закрывала пулевое отверстие на шее.

Дебби вздохнула; это быт первый звук, который она издала за последние несколько минут. Потом взглянула на него и быстро отвела взгляд. Он подождал немного, а потом понял, чего на самом деле боится — объявления, которое могло прозвучать в любую минуту; объявления, которое унесет ее из его жизни навсегда.

— До сих пор не представляю, что будет делать дядя-Джо, — негромко сказала она. — Я оставила ему сообщение на автоответчике, но… Впрочем, кто его поймет….

— Не сомневаюсь, что дядюшка Джо в состоянии сам о себе позаботиться, — высоким и в то же время хрипловатым голосом отозвался он.

— Ты похож на лягушку, — нервно улыбнулась она. Он улыбнулся в ответ, и они снова отвернулись друг от друга. — Меня ждет трудный путь, — наконец произнесла Дебби.