Родственные души (СИ) - Анна Дженджера

Глава 19. Разговор по душам.

      Мои спортивные чёрные часы показывали девять вечера. Не спеша я вышла из такси и направилась в сторону элитного жилого комплекса небоскреба CitySpire на Манхэттене. Он располагался неподалёку от Центрального парка, и с пятьдесят первого этажа моей мамы открывался изумительный вид. Наверное, это единственное, в чём я видела плюсы роскошной жизни. Шанс увидеть этот мир во всех его красках, побывать в самых разных уголках земного шара и творить всё то, что тебе взбредёт в голову.

      Не успели передо мной открыться стеклянные автоматические двери, как на меня сразу же накинулся с приветствиями швейцар. Я вежливо поприветствовала его и попросила не сообщать маме о моём приезде. Цокая своими каблучками по мраморному полу, я уже предвкушала мамину реакцию и, как ни странно, совершенно забыла о своих личных проблемах. Когда лифт издал сигнал прибытия, я тут же поспешила к маме, минуя её холл с дорогими картинами модных художников. Застала я её у барной стойки, скучающую и грустную, но как только она увидела меня, её идеально выщипанные бровки взлетели верх. Я расплылась в искренней улыбке.

      – Оливия, как неожиданно! Почему ты не сообщила мне о своём приезде?

      Мама поднялась со стула и тут же подошла ко мне, увлекая в тёплые и крепкие объятия. Я уткнулась в её светлые пряди носом и мгновенно ощутила аромат её духов: лёгкая смесь фрезий, пионов и ещё чего-то лёгкого и манящего.

      – Я хотела сделать тебе сюрприз! Подумала, что ты скучаешь тут одна, – ответила я маме и дёрнула плечами.

      Айрин пребывала в полном недоумении. И это было вполне понятно, ведь я никогда не заявлялась к ней вот так, будучи глупым подростком и бунтующей младшей дочкой.

      – Что–то случилось, детка? – осторожно поинтересовалась она.

      – Да, я соскучилась по тебе, мам. Хочу наверстать упущенное, – ответила я и стыдливо опустила глаза на дорогой паркет.

      Ещё несколько секунд на лице матери отражалась полная растерянность. Её лоб хмурился, а затем вновь распрямлялся, словно женщина пыталась осознать, что всё это ей не снится. Когда изумление слегка отступило, мама тепло улыбнулась и поцеловала меня в висок, приобнимая за плечи.

      – Что ж... Может быть, тогда выпьем чаю?

      – О нет! Я принесла кое–что повкуснее. Поджигай плиту, я буду готовить нам согревающий напиток, – радостно воскликнула я и подняла вверх пакет с продуктами.

      – Похоже, моя девочка выросла, – усмехнулась мама и дружески толкнула меня бедром.

      Я достала из пакета коробку маминых любимых шоколадных конфет "Whitman's Sampler" и увидела, как детский восторг отразился на её лице. Эта картина не смогла оставить меня равнодушной, и моих губ коснулась умилённая улыбка. Несмотря на свои возможности, мама редко позволяла себе подобного рода сладости. Возможно, поэтому она и была такой стройной и привлекательной в свои годы. Дисциплина, ничего не скажешь. Разобрав все продукты, мы наконец принялись за само приготовление глинтвейна под моим чётким руководством. Мама достала со своих полочек сахар и мёд, а я стала искать нужные приправы. По мере процесса готовки мы вспоминали разные весёлые случаи из жизни, шутили друг над другом и сошлись на том, что Валери безумно идёт материнство. Карие глаза моей матери светились неподдельным счастьем. А я не могла стереть с лица глупую улыбку – ведь мы так давно не общались с ней на такой лёгкой и непринуждённой волне.

      Спустя полчаса роскошную кухню моей мамы наполнили дурманящие ароматы пряностей. Вино было нагрето до нужной кондиции, а гвоздички уже давно подарили ему свой непревзойденный запах и раскрылись. Глинтвейн обязательно нужно пить горячим, поэтому я, вооружившись прихватками, отнесла напитки в гостиную, где мама уже разжигала камин.

      Обстановка была уютной и располагающей к откровениям, а простуда, кажется, совсем улетучилась. Мы присели в мамины кожаные кресла друг напротив друга и отпили несколько глотков нашего творения. Я сразу же почувствовала, как тепло распространяется по всему моему телу, обволакивая каждую мою клеточку. Расслабленно откинувшись на спинку кресла, я прикрыла глаза от блаженства.

      – Лив... Раз уж ты решила мне открыться, ответь, что у вас творится в отношениях с Ником?

      Я чуть не поперхнулась глинтвейном, который уже успела снова отпить. Устремив свой взгляд на мать, я мысленно прокручивала ситуации и варианты, в которых мы с Ником так дико оплошали: мой День рождения? День его приезда? Или, может... семейный ужин у Беннетов? Да, скорее всего, последнее. Но это было уже совсем неважно, ведь "нас" больше не было. Были только отдельно Ник и отдельно Оливия – старые добрые друзья детства. Лёгкие сдавило, а воздуха в маминой гостиной вдруг стало слишком мало.

      – Мам... не было у нас никаких отношений, – на выдохе выпалила я. – Что-то начинало завязываться, но, видимо... мы слишком разные.

      Мой голос звучал слишком напряжённо, выдавая моё волнение с головой. Отведя взгляд с мамы на потрескивающий камин, я наблюдала за искорками, что кружились в пламенном танце. Было тяжело признаваться ей в этом, описывать те чувства, которые тревожили меня, засасывая в пучину собственных терзаний. Раны были слишком свежи, чтобы вновь прикасаться к ним.

      Но это была моя родная мама, и, возможно, именно она могла стать моим спасательным кругом, моим лечением и провести для меня ту самую "душевную реабилитацию". Тем не менее, сейчас я ожидала, что она начнёт расспрашивать меня о том, что случилось между мной и Ником, и я уже была готова ей ответить, как Айрин снова удивила меня.

      – Неужели ты не знала, что вы абсолютно разные, когда между вами развивались какие-то чувства? Но тот факт, что вы не похожи друг на друга, совсем не повод быть порознь.

      Я застыла и, тяжело вздохнув, вновь отпила несколько глотков обжигающего напитка.

      – Мам, ты ведь не знаешь...

      – Так расскажи мне всё полностью, милая, и я смогу помочь. Я постараюсь помочь.