Собственность нефтяного магната (СИ) - Вестич Виктория

Жуков молчит, смотрит сначала на меня, потом уводит глаза куда-то в сторону, размышляя.

- Я постараюсь помочь, - наконец говорит он, возвращая на меня взгляд.

- Спасибо, Тимур, - усмехаюсь горько, - ты уже помог. Людям вроде тебя и человека, на которого ты работаешь, я больше никогда не поверю.

Мужчина напротив меня сводит брови на переносице, хмурится, но только хочет что-то ответить, как в библиотеку входит охранник, что все эти дни был приставлен ко мне и буквально следовал по пятам.

- Босс зовет в комнату вас обоих. Есть новости, - докладывает он, глядя на Тимура.

- Ясно. Идем, - кивает мне Жуков и поднимается с места.

Я встаю следом и направляюсь за Жуковым в кабинет, принадлежащий Эрнесту. Последние сутки я вообще не видела, так что даже интересно, за чем таким он позвал.

- О, а вот и вы, голубки, - улыбается старик так, словно сосватал нас давно, едва мы с Тимуром появляемся перед ним.

У меня сил нет реагировать на его шуточки и ухмылки, так что я просто сажусь в кресло, когда Эрнест делает приглашающий жест. Дождавшись, когда мы усядемся, мужчина машет в сторону висящего за нашими спинами телевизора на стене.

- Полюбуйтесь-ка вот, - и щелкает пультом.

Повернув голову, я замечаю поставленный на паузу новостной репортаж. Диктор начинает говорить сразу после того, как Смирнов жмет на кнопку.

- Сегодня при трагических обстоятельствах погиб крупный предприниматель Рустам Шахов. Рустам Вячеславович занимался нефтепереработкой и успешно руководил ключевыми организациями, был крупным меценатом и занимался благотворительностью. По свидетельству очевидцев, его автомобиль, двигавшийся со скоростью больше ста шестидесяти километров в час, вылетел на встречную полосу и врезался в отбойник, что спровоцировало возгорание. По предварительным данным водитель Шахова не справился с управлением. Ведется расследование.

Я замираю в кресле, вперившись остановившимся взглядом в экран телевизора, по которому диктор рассказывает уже следующую новость, и не могу уложить такую простую мысль в голове: его больше нет. Шахова действительно больше нет.

- Что ж, - хлопнув, с довольной улыбкой Эрнест потер ладоши, - игра началась. Твой выход, девочка.

Я встречаюсь взглядом с его ледяными хищными глазами и у меня сдавливает горло. Потому что я внезапно отчетливо понимаю – это конец не только Шахова, но и мой. Смирнов получит то, что нужно, и мы с сыном тоже исчезнем. Навсегда. Эрнест не оставит свидетелей в живых и не оставит единственного претендента на наследство, который способен оспорить и отнять его. Ведь на кону, как он сказал, огромное состояние, ради которого старик готов пожертвовать всем, чем угодно.

И Эрнест уже не раз это доказал.

Глава 31

На следующий день меня отвозят в особняк Шахова. Мне слишком странно снова входить в этот дом. Не столько из-за того, как я отсюда уехала, сколько из-за того, как именно я сюда вернулась. Внутри нехорошо сдавливает ледяной рукой от понимания, на что пришлось идти, чтобы просто оказаться рядом с сыном. И на что еще придется?

Из старой прислуги осталась разве что управляющая Юля, но она не то что словом, взглядом не показала, что что-то не так. Будто я отсюда и не уезжала вовсе. Я и спрашивать ничего не стала – раз она человек Эрнеста, то точно ничего лишнего мне не скажет. Скорее всего, охрану уже тоже сменили, но лично я, конечно, не видела, потому что сразу, едва мы приехали, помчалась наверх, к сыну.

Для Ильи Шахов устроил детскую по высшему разряду: спокойные пастельные тона разбавлялись стеной, разрисованной разными зверьками, кроватка, столик для пеленания, в комнате было абсолютно все, что нужно. Толком не разглядывая интерьер, я бросаюсь сразу к девушке, что как раз укачивала Илью, и забираю его из рук.

- Маленький мой… - прижимаю малыша к себе, а у самой сердце заходится. Укачиваю на руках свою самую большую драгоценность и не могу сдержать слезы. Наконец-то я рядом. Наконец-то я мама.

Встречаюсь взглядом с Тимуром, что остановился в дверях. Он как-то неловко улыбается, словно застал меня за чем-то интимным.

- Все в порядке? – спрашивает он, когда замечает, что я плачу.

- Да. Да, все хорошо, - поспешно отворачиваюсь и нехотя отдаю Илюшу назад, понимая, что Жуков, видимо, ждет меня на разговор. И действительно, он уходит вниз, в гостиную, и мне приходится спуститься туда же.

- Как Илья? – интересуется Тимур, когда я останавливаюсь напротив него.

- Вроде бы все в порядке. Я еще не успела поговорить с няней. Жаль, что я не смогу кормить его грудью. Молоко почти пропало… - с сожалением говорю я.

- Ничего. Главное же, что ты рядом.

- Да… - я отвожу взгляд и, чувствуя себя неловко, потираю руку.

Кажется, неловкость чувствует и Жуков, потому что разговор начинает не сразу, мнется некоторое время.

- Я хотел сказать… - он делает паузу, потом продолжает негромко, - прости, что так вышло. За все это.

Хмыкаю и теперь пронзаю мужчину прямым взглядом, иронично усмехаюсь:

- Как у тебя все просто, да, Тимур? Сначала втащить меня в такое, а потом просто «прости» сказать – и все уже хорошо.

- Я так не думаю. Я знаю, что просто этого слово недостаточно, но мне просто… захотелось это сказать.

- Ясно, - сухо говорю я, - Извини, мне надо вернуться к сыну.

Жуков хмурится, но все-таки кивает:

- Да, конечно. Телефон, - он возвращает мне смартфон, - на случай, если что-то понадобится. Можешь просто позвонить мне и…

- Если что-то будет нужно, я скажу Юле, - отрезаю я, но телефон все-таки забираю. Нужно наконец позвонить бабушке, она наверное с ума сходит там от того, что я так долго не выходила на связь.

- Хорошо, - спустя несколько секунд молчания все-таки говорит Жуков, - тогда мне пора.

Он направляется к выходу, а я прикусываю губу и не выдерживаю, окликаю в спину:

- Тимур.

Мужчина останавливается сразу же и оборачивается ко мне.

- Что с… Шаховым? – запнувшись, спрашиваю дрогнувшим голосом. Как бы я ни пыталась, я все равно не могу игнорировать тот факт, что я причастна к его гибели.

- Ты хотела сказать, с его телом? – почему-то жестоко поправляет Тимур с усмешкой.

- Жуков… - тихо произношу я и качаю головой, - не надо.

- Машина сгорела, - холодно произносит он, - как ты знаешь, при горении внутри машины довольно высокая температура…

- Прекрати! – не выдержав, срываюсь я, - Зачем ты это говоришь?!!

- Ну ты ведь попрощаться с ним хочешь, так? Я просто предупреждаю, что зрелище не для слабонервных.

- Я просто хотела узнать, что с телом!

- Зачем?

- Я… я не знаю. Не знаю, черт, я не знаю! Я хожу и постоянно думаю, думаю, думаю! Думаю, на что его обрекла и… - прячу лицо в ладонях, чувствуя, как слезы снова катятся по лицу, и захлебываюсь шепотом, - я не могу спать, не могу нормально есть…

- Эй, эй, - Тимур тут же оказывается рядом, осторожно обнимает меня и я, плача, утыкаюсь в его плечо носом, - Все будет хорошо, слышишь? Ты не виновата в этом, Шахов был обречен. Даже если бы не было тебя, Ильи, все равно рано или поздно это бы случилось…

- Может быть. Но я не была бы к этому причастна.

- У тебя не было выбора.

- От этой отговорки не легче, знаешь? - я отстраняюсь, вытираю слезы.

- Постарайся думать об Илье, ладно? – Тимур удерживает меня за плечи, заглядывает в лицо, - Ты нужна своему сыну, просто… просто будь для него хорошей мамой и ни о чем не думай. Скоро все закончится.

Я лишь киваю. Все равно сил говорить нет.

- Я пойду.

- Звони мне, если… вдруг что. По любому поводу, даже если тебе просто нужно с кем-то поговорить.

- Угу.

Я поднимаюсь вверх по лестнице, вытирая дрожащими пальцами слезы. Не знаю, что будет дальше, но уверена я только в одном сейчас: никому из них звонить я не собираюсь, ни Тимуру, ни Эрнесту. После всего, что произошло, я, наверное, больше никогда не смогу кому бы то ни было поверить. Особенно теперь, когда я отвечаю не только за себя.