Дальше фронта - Василий Звягинцев

Сравнение, по большому счету, весьма натянутое, но солдат оно устроило вполне и даже развеселило. Парни, в основном крестьянского происхождения, в самом деле никогда о подобном не задумывались и тут же начали обсуждать уже не временные парадоксы, а загадки агробиологии.

Связь с Большой землей работала нормально, ничего угрожающего вокруг не замечалось, да и вел Ляхов колонну практически по своим собственным следам. До наступления темноты они проехали до самого Можайска. На ночевку остановились на поляне, в паре километров от дороги, к которой вела слабо наезженная грунтовка.

По опыту странствий по Святой земле Вадим распорядился выстроить из БТРов и прочих машин каре наподобие вагенбурга, растопить полевую кухню, выдать ужин с положенным доппайком, после чего отдыхать, охраняя расположение парными патрулями.

Глава четырнадцатая

Как уже раньше упоминалось, Игорь Викторович Чекменев никогда не складывал все яйца в одну корзину. Не сказать бы, что жизнь научила, лично у него с самого начала все складывалось исключительно благополучно, но вот пристальное изучение чужого опыта, как происходившего у него на глазах, так и прописанного в анналах, обучили генерала этой нехитрой истине.

Сейчас, например, он играл сразу на четырех досках, или, так будет точнее, на четырех столах, ибо его игра была поазартнее шахматной и с более мрачными последствиями, если вдруг не задастся.

Ну, вариант «Скипетр» у него сомнений не вызывал. Здесь все получится, не может не получиться, с Каверзневым все вопросы обговорены и согласованы, новый генеральный прокурор вступил в должность и в требуемый момент признает все принимаемые меры правомочными.

Сам же Великий князь, став сначала военным диктатором, а потом и короновавшись под именем Олега первого (Спасителя? Нет, звучит несколько вторично. Ну, история и народ соответствующий эпитет к новому Помазаннику подберут), безусловно с этой ролью справится. И не такие справлялись, особенно при наличии умных и преданных соратников и помощников.

Покер на втором и третьем столах можно объединить в одну игру, причем противник будет играть одной колодой, а у него в распоряжении будут две, то есть восемь тузов и четыре джокера.

Это касалось проблемы западного пояса нестабильности Империи (Польша, Прибалтика, Финляндия) и шире – изменения всего формата внешней политики Державы в рамках ТАОС. Тут возможны некоторые сложности, но исключительно тактического плана. Всего лишь следует решить, как долго следует блефовать, изображая мучительные раздумья и растерянность, вселяя тем самым в партнеров радостные надежды.

В партнеров, не подозревающих, что флеш-рояль у него на руках, а каре тузов с джокером – в рукаве. Флеш – начавшийся рейд батальона Ляхова, который приведет за собой целый гвардейский корпус в самое сердце Европы, а каре – переговоры, которые начали его доверенные лица с самим Ибрагимом Катранджи, мультимиллиардером, потомком турецких беев и теневым лидером «Черного интернационала».

А вот с четвертой партией пока далеко не так все ясно. Тут ставка сделана на человека, вроде бы давным-давно знакомого, повязанного с Чекменевым десятками прочных ниточек взаимных интересов, и все-таки – чужого. Чужого в том единственно смысле, что отношения с ним выстраивались на базе собственной генеральской логики, евроцентричной по определению, пусть и с приличной дозой византизма, а партнер и коллега – человек совершенно иной культуры. В каком-то смысле – инопланетянин.

Пришедшее в голову сравнение Чекменеву понравилось. Да, вот именно так. Полностью человекоподобный инопланетянин, легко и свободно говорящий на русском (и каком угодно другом земном языке), но неизвестно на каком думающий, уходящий корнями своей души в не представимую для аборигенов культуру.

Моментами Игорь Викторович умел формулировать свои мысли точно и при этом изысканно, почти поэтически. Чем (в том числе) и покорил князя, тоже не лишенного литературных способностей и артистичности мышления.

А человек, уподобленный пришельцу со звезд, был тот самый бригадный генерал израильской ЗГД[55] Григорий Львович Розенцвейг, он же полковник русской службы Розанов, носитель полудюжины других имен, известных Чекменеву, и не установленного количества прочих, которых просто не могло не быть. Поскольку интересы господина Розенцвейга распространялись далеко за подведомственную великокняжескому столу территорию.

Сравнение с инопланетянином было взято Чекменевым отнюдь не с потолка. Генерал в глубине души был уверен, что Григорий Львович и его соплеменники представляют собой нечто иное, нежели представители любой нации, народности и даже расы, населяющей Землю. Он не вкладывал в эту идею никакого негативного смысла, одну лишь констатацию. Как не мог бы сказать, что кошка, например, чем-то хуже или лучше лошади. Другая, да, но и ничего более. Ту и другую можно использовать в своих интересах, испытывать к ним привязанность и даже любовь, только не нужно заставлять лошадь ловить мышей, а кошку – перевозить грузы.

К этой мысли его подвела практика жизни и службы, а также глубокое изучение истории. Не будучи связан никакими стереотипами, присущими представителям научного мира и рядовым обывателям, Игорь Викторович считал себя вправе (исключительно для личного употребления) лелеять гипотезу, будто древние евреи – потомки космических странников, в незапамятные времена потерпевших на Земле кораблекрушение. А может быть, и добровольных переселенцев. Бежавших, скажем, от религиозных преследований, вроде наших гугенотов, пуритан или экономических эмигрантов.

Не случайно же их нравы, обычаи, этика и эстетика так разительно отличаются от менталитета окрестных племен. (На досуге Игорь Викторович не раз пролистывал скандально знаменитую книгу Шулхан Арух[56].) И за многие тысячелетия не произошло никакой их ассимиляции с землянами – на идейно-теоретическом, а не индивидуальном уровне.

Правда, в отличие от пассажиров «Мейфлауэра» и их потомков, эти «переселенцы» не сумели настоящим образом освоить здешний «Новый Свет». Аборигенов оказалось слишком много, да вдобавок абсолютно невоспитуемых и зачастую более агрессивных и неуступчивых, чем американские индейцы.

Вот почему Чекменев и не мог заставить себя с открытой душой строить отношения с Розенцвейгом так же, как с природным грузином, татарином, калмыком или немцем на русской службе. Всегда он ощущал в совместных проектах и предприятиях какой-то второй или третий план, уловить рациональный смысл которых ему не было дано.

Привлекая израильтянина к реализации своих планов и замыслов, Игорь Викторович далеко не всегда мог просчитать, а то и просто предположить, когда и как тот использует его самого в своих интересах. Какую, например, далеко идущую собственную стратегию проводит в жизнь израильтянин, участвуя в операции «Фокус» со всеми ее вариантами?

Но работать вместе приходилось, более того, в большинстве случае заменить Григория Львовича было просто некем.

В данный момент коллеги сидели в арбатском особняке Чекменева и обсуждали как раз ту проблему, которая представлялась генералу наиболее сложной и, как бы это выразиться, сомнительной по ряду параметров.

Здесь нам придется вернуться немного назад, на два месяца, «локально-земных», как выражался герой одной из фантастических повестей, или на вчетверо больший срок с точки зрения Розенцвейга.

То, что израильский разведчик оказался вместе с Тархановым, Ляховым и девушками выброшен не просто в боковую реальность, но еще и в прошлое по прямой оси, в его расчеты, разумеется, не входило. Иначе бы он куда как лучше подготовился к эксперименту, обеспечил себя необходимым в обиходе каждого шпиона снаряжением.

Но и чистой случайностью происшедшее также нельзя было назвать. Розенцвейг сказал Ляхову почти всю правду – его действительно весьма интересовала проверка гипотезы о том, что, подвергнувшись воздействию «гнева Аллаха», оба офицера приобрели некие особые свойства, позволяющие им пересекать грань времен почти исключительно усилием воли, при очень незначительной помощи генератора Маштакова.

Сам Розенцвейг тоже испытал на себе удар хронополя, пусть и значительно ослабленный. И решил выяснить, не наделило ли это и его самого таинственной силой.

Эксперимент удался с эффектом, которого никто не ждал. В иной мир вышвырнуло сразу пять человек. В то же время он ничего не доказал, поскольку девушки не были причастны к «гневу Аллаха» никаким образом. Следовательно, гипотеза не подтвердилась.

Единственно можно было предположить, что суммарных способностей их троих или даже только Тарханова с Ляховым оказалось достаточно для формирования некоего локального энергетического кокона, внутри которого оказались и девушки.