Свои чужие (СИ) - Джокер Ольга

— Ага. Да, приеду, — мягко произносит Самсонов.

Если бы мы не мчали по загородной трассе со скоростью выше ста километров в час, я, наверное, выпрыгнула бы на ходу. Только бы не слышать его спокойный и тёплый голос, обращённый не ко мне.

Вжавшись в сиденье, перевожу взгляд на Кирилла. Он невозмутимо ведёт автомобиль. Расслабленный и такой умиротворённый, будто не был в ярости полчаса назад. Когда он в бешенстве, я его побаиваюсь. Знаю, что меня не тронет, но переживаю за окружающих. И за бьющиеся предметы.

— Хорошо, напиши список, — добивает меня Кирилл. — Часа через три буду.

Не выдержав, обращаюсь к нему негромким язвительным тоном:

— Привет передавай!

Он хмурится, убирает телефон от уха и вскидывает брови.

— Уверена?

— Ещё бы.

Фыркнув напоследок, отворачиваюсь к окну. Вчера детей от меня хотел, сегодня брал без защиты, а теперь… Фу таким быть!

— Мам, Вита передаёт тебе привет, — ровно произносит Кирилл в динамик мобильного. — Да, та самая. Да, рядом сидит. Дать трубку?

Я тут же качаю головой и вцепляюсь в руку Самсонова.

— Нет, нет, пожалуйста, — шиплю ему в ответ. — Умоляю, скажи, что пошутил!

— Хорошо, я предложу. Давай, до встречи.

Он заканчивает разговор и бросает телефон на приборную панель. Быстро на меня смотрит. Я закрываю лицо ладонями, ощущая, как сильно пылают щёки. Ну что за подстава? Кто тянул меня за язык? В который раз!

— Мама в гости звала, — невозмутимо говорит Кирилл. — Поедешь? Сейчас.

— Сейчас? Нет, извини. Мне к Жанне Леонидовне нужно забежать. Я же… я не думала, что это звонит твоя мать!

— А кто, ты думала, мне звонит?

— Без понятия, кто тебе может звонить.

— Так ты спрашивай, я отвечу. Но будь готова к тому, что потребую откровенности в ответ.

Я хотела бы поехать в гости к Римме Львовне. Очень сильно. Она прекрасная женщина, но сейчас не тот момент и не тот случай. Мы однажды созванивались после её выписки. Я интересовалась здоровьем, мать Кирилла утверждала, что всегда будет рада меня видеть. Что она теперь обо мне подумает? Что я охомутала её любимого сына?

Самсонов тормозит у ворот, я выхожу из машины и иду в дом. Моюсь в душе, переодеваюсь в чистую одежду. Созваниваюсь с бабулей и детально рассказываю ей про поездку к Майе (ровно до того момента, когда мы с сестрой попрощались). Она нарадоваться не может. Плачет, благодарит. Особенно сильно Кирюшу, Кирилла. Святой он человек!

Собрав волосы в высокий хвост, отправляюсь в местный магазинчик неподалёку. Покупаю шоколадный торт, проверяю срок годности. Продавец клянется, что он свежий, — только сегодня привезли. И я решаюсь.

Позвонив в дверь дома, где живёт Жанна Леонидовна, напряжённо жду. Проходит минута, две. Думаю развернуться и уйти, но мне открывают.

— Вита! Здравствуй, дорогая, проходи! — радостно встречает Жанна Леонидовна. — Ты как раз попала на семейный обед!

— О, нет, я тогда позже зайду! — пытаюсь дать заднюю, но меня заботливо берут под локоть и заводят внутрь.

— Это не обсуждается, моя хорошая. Знаешь же, что наша семья всегда рада тебя видеть.

В прихожей стоит несколько пар обуви. Я снимаю кеды. Слышу голос подруги и напрягаюсь, испытывая одновременно восторг и грусть. Получается, Аня тоже здесь. Мы очень давно не виделись.

Жанна Леонидовна провожает меня в гостиную, по дороге шепнув на ухо, что муж узнал всю необходимую информацию. Обещает рассказать после обеда. Можно сказать, шантажирует меня.

Сегодня воскресенье, поэтому неудивительно, что вся семья собралась за большим столом. Немного непривычно: я отвыкла соблюдать какие-то традиции. Когда была жива мама, мы часто ужинали вместе с ней и её мужем. Было очень тепло и душевно.

— Привет, — взмахивает рукой Аня и зовёт присесть рядом. — Вита, я так давно тебя не видела! Иди ко мне!

Я здороваюсь со всеми и сажусь по левую сторону от подруги. По правую сидит её парень, которого мне представляют как Тимура. Он симпатичный, худощавый. Вежливо кивает в знак приветствия и предлагает налить вино.

— Немного, — смущённо отвечаю я. — Четверть бокала.

Отец Ани тут же накладывает в мою тарелку рыбу, запечённую на гриле, Жанна Леонидовна — салат. Все суетятся и непременно хотят меня накормить. Спустя пять минут общения я немного расслабляюсь.

— Мама рассказывала, что ты в клинике Вербицкого работаешь, — делится Аня, чокнувшись со мной бокалом.

— Да. Недавно совсем.

— И как тебе?

— Очень нравится. Как ты помнишь, я поступила на педиатрический факультет, но потом перевелась посреди семестра. Декан был не против.

В общем-то, я перевелась лишь потому, что не хотела видеть никого из друзей Назара. Ни Олега, ни Давида. Они были моими одногруппниками. Обучаясь на разных факультетах, в стенах вуза было легко потеряться. Впрочем, ничего плохого парни мне не делали, наоборот, проходили с равнодушными лицами, будто мы вовсе не знакомы. Позже поняла, что это было лучшим моим решением.

— И что скажешь про гинекологию? — интересуется Аня. — Попробуешь в этом направлении?

— Время покажет, — пожимаю я плечами. — Но хотелось бы. Мне безумно интересно.

— Ой, это так мило, — улыбается Жанна Леонидовна. — Представь, если ты будешь принимать роды! Мне кажется, ты создана для этого! Именно такие светлые, добрые девочки должны помогать нервным беременяшкам или бесплодным.

Улыбаюсь в ответ и делаю глоток вина. Я тоже это представляла. Если хорошо зарекомендую себя в клинике Мирона Юрьевича, то, возможно, он оставит меня работать у себя насовсем.

Темы меняются со скоростью света. Кажется, будто и не было этих двух с половиной лет, что мы не общались с Аней. Я интересуюсь, как прошёл её отпуск в Турции, всё ли понравилось. Она жалуется на паршивое обслуживание, но отмечает, что природа в Мармарисе божественна.

— Анют, принеси десерт, — просит Жанна Леонидовна, мягко перебивая нас.

Подруга кивает, чтобы шла за ней, и я тоже встаю с места. Мы идём на кухню, не прекращая болтовню.

Аня достаёт из холодильника шоколадный торт, просит подать нож. Странно, но я до сих пор чётко помню, где всё лежит.

— Вита, я давно поговорить с тобой хотела, — вдруг прерывает рассказ о Турции Аня.

— О чём?

— Долго собиралась с мыслями и… Короче, я последняя сука, знаю. Можешь именно так меня и называть.

— Что ты такое говоришь, Ань? — возмущаюсь я.

— Да нет, ты просто выслушай! Я долго копила это в себе… Знаешь, я ведь прекратила дружить с тобой не потому, что на что-то обиделась. Просто было стыдно и неловко.

Я слушаю её, затаив дыхание. Где-то в глубине души понимаю, что дело касается Кирилла. Он нравился подруге долгое время.

— Когда ты попала в СИЗО, я пришла к нему. Пришла якобы поддержать и узнать, как у тебя дела. Это был повод, на самом деле я хотела попробовать подкатить к нему. Самсонов классный. Притягательный, умный, харизматичный. Не думай, он тут же отшил меня и поставил на место. И когда я осознала, что у тебя всё же получилось с ним закрутить отношения; когда поняла, что ты так долго от меня это скрывала; когда увидела, насколько он к тебе неравнодушен, то… ляпнула, не подумав, что в дествительности ты отделаться от него хотела и спала с ним за деньги. Что он душил тебя своей опекой!

Нож со звоном падает на пол. Я растерянно приседаю, поднимаю его. Ане я верила, как самой себе. Она очень поддерживала меня, когда умерла мать! Всё время рядом была. Гладила, утешала, как маленькую. А тут… из-за мужчины предала.

— Это неправда, — шепчу тихим голосом. — Я не хотела от него отделаться. И спала не за деньги уж точно. Я просто… любила его…

— Боже, прости, — качает головой Аня. — Я когда с Тимуром встречаться начала, то в полной мере осознала, насколько пакостно поступила. Кирилл разозлился тогда. Он и так был не в духе. Не знаю, простишь ты меня когда-нибудь или нет… Просто я соскучилась, Вит. Если сможешь, напиши мне или позвони на днях. Я приму это как знак, что ты хочешь наладить нашу дружбу. Сейчас я бы всё сделала по-другому. Но в тот момент в меня бес вселился, ей-богу.