Змеиная зона - Борис Яроцкий

С другой стороны дома через приоткрытую дверь Гюзелъ держала под наблюдением кухоньку. Хотя она хозяйку и предупредила, чтоб та не высовывалась, а вдруг высунется, попытается уйти - стрелять не будешь. Придется и её вязать.

В июле светает рано. Уже через полтора часа стали четко видны предметы. Посреди двора валялся велосипед, легкий ветер, возникший из ниоткуда, тихо раскачивал распахнутую калитку.

Скоро безопасно было идти в контору карьера, звонить в район, вызывать наряд милиции.

Но этого делать не пришлось. Перед восходом солнца за двором остановилась машина. Семен узнал ишутинский "Форд".

Павел Петрович был не один, с ним были мастера из "Автосервиса".

- Эгей, хозяева! - весело позвал Ишутин, входя в распахнутую калитку.

Навстречу выбежала Гюзель.

- Ах. Павел Петрович! Как вы вовремя!

- Я всегда вовремя, - отшутился он. На его смуглом лице сияла довольная улыбка. Он был небрит, видимо, было не до бритья. - Посмотрите, что мы везем! Какого зверя! - Ишутин царским жестом показал на свой "Форд".

- А что мы вам приготовили! - Гюзель таким же жестом показала на входную дверь.

Но тут с улицы донесся возглас автомеханика Левы: - Павел Петрович! А здесь тоже была война!

Оказывается, ночью, стреляя на вспышку выстрела, Гюзель смертельно ранила стрелявшего. Только теперь и Семен и Гюзель догадались, почему из кустов больше не стреляли. А ведь по Семену, когда он вязал хозяина дома, могли стрелять прицельно, притом с близкого расстояния.

Ишутин привез труп мотоциклиста, который доставлял киллера в Табеев Стан. Когда труп внимательно осмотрели, все были удавлены разительным сходством его экипировки и экипировки Мити Козинского. Одинаковыми оказались и мотоциклы, притом они были с одинаковыми номерами.

- Кто из них двойник? - спросил Ишутин.

- А может, кто из них дублер? - уточнил вопрос Полунин.

Но удивление оказалось ещё большим, когда осмотрели труп, обнаруженный под кустом акации. На нем была милицейская форма, в точности такая, как на киллере, схваченном в Табеевом Стане, даже были погоны старшего лейтенанта.

- Вызываем Мацака?

- Зачем? У него сегодня своей работы по горло, - сказал Ишутин.

- Что так?

- Вы стрельбу не слышали?

Семен вспомнил, что ночью, точнее, после захода луны, видел зарево и вроде бы слышал взрывы.

- Где-то на юго-востоке...

- На юго-востоке от Мергеля хозяйство Луизы Цвях. Там было настоящее сражение.

- И тоже были трупы?

- Как же в наше время стрелять, не делая трупов? - Ишутин через силу улыбнулся. - Там уже разбирается милиция. Пошел слух, что это бандитское нападение с целью грабежа богатых.

- Остерегайтесь, Павел Петрович. - Гюзель погрозила Ишутину пальчиком. - На вас тоже могут напасть. "Новые русские" своей смертью не умирают.

- Это что - правило?

- Стало правилом.

- Тогда я - исключение... А пока - допросите нашего общего знакомого.

Допрос Козинского ничего не дал. Митя клялся, божился, что рабочих он не убивал и никого не возил на убийства.

Не желала давать показания и Маруся, но после того как мастер "Автосервиса" шепнул ей, что мужу при всех случаях будет расстрел, а ей пятнадцать лет, если она что-либо утаит от следствия, Маруся заговорила.

В её глазах уже был не страх, был - ужас. Вся она переменилась в лице, голос её дрожал:

- Я... я скажу. Я все скажу! - и к Ишутину: - Павел Петрович! Товарищ Ишутин! Он действительно не убивал рабочих. Это делала какая-то Ласточка... Я случайно подслушала, они говорили по радио. А он убил только одного товарища следователя.

Козинский метнул на жену испепеляющий взгляд, но промолчал.

- А ведь Довбышенко был вашим другом, не так ли? - уточнил Полунин.

Козинский не ответил. Крикнула Маруся:

- При чем тут друг? За него дали тысячу "зеленых"!

- Кто?

Оказывается, следователь уже знал очень многое, и не погибни он от руки своего бывшего друга и бывшего сослуживца, убийцу поймали бы раньше, и гибель по крайней мере троих рабочих удалось бы предотвратить.

Ишутину Полунин пообещал:

- Мы осмотрим кабинет следователя как можно раньше. - Тогда это надо сделать сегодня. - Согласен.

45

Ишутин не ошибся, говоря, что в хозяйстве Луизы Цвях разыгралось целое сражение.

Уже в двенадцатом часу ночи, будучи хорошо поддатыми и утомленными неутомимой графиней, они с присущим фронтовикам чутьем ощутили почти одновременно холодок смерти.

Из неосвещенного слухового окна Горчаков заметил мелькнувшую во дворе тень. Потом мелькнула вторая, третья... Какие-то люди окружали мельницу.

Горчаков лишь успел заскочить в спальню, где шло пиршество и на широкой тахте нежилась обнаженная графиня, как внизу, под каменными стенами мельницы раздались автоматные очереди.

- В ружье! - по-военному крикнул Горчаков. И тут же - залп из гранатометов.

Одна граната разорвалась на кухне. Она влетела через раскрытое окно. К счастью, в этот момент на кухне никого не было.

- Графиня, вам придется спуститься в подвал, - предложил лейтенант.

Она уже облачилась в розовый байковый халатик, но грудь не вмещалась, бюстгальтер одевать было некогда, и она велела лейтенанту стянуть ей грудь длинным вафельным полотенцем.

- Поспешите, графиня.

- Зачем? Открывайте сейф. Там - оружие. Мне - снайперскую винтовку. Пачка с разрывными пулями - в верхнем левом углу.

- И все-таки спуститесь в подвал, - повторил он свою просьбу. Лейтенант, в молодости я неплохо стреляла.

Горчаков исполнил её приказание. Все пятеро заняли круговую оборону. Свет хоть и погасили, и глаза уже стали привыкать к темноте, люди во дворе как растворились.

Луиза заняла позицию у слухового окна, привычным движением рук зарядила винтовку, через монокуляр внимательно, как охотник из засады, осмотрела двор, где Горчаков заметил мелькнувшие тени.

- Они за пакгаузом, - шепнул лейтенант, плечом оттесняя графиню от окна.

- Ты мне мешаешь.

В этот момент автоматная очередь ударила по окнам.

- Они ударили по освещенным окнам.

- Теперь попытаются вышибить дверь.

- Пошли туда Корецкого, - командовала графиня.

- Он уже там. С пулеметом. Семагин - в столовой, Алтунин - на крыше, сторожит лестницу.

- Лестница видна и отсюда. Алтунина - к Питеру. Пусть Питер перебирается к нам.

- Это невозможно. Входная дверь наверняка под обстрелом.

Горчаков не увидел, а почувствовал, как в темноте графиня усмехнулась, голос был бодрым. "А она не из робких," - подумал о своей хозяйке. - Еще неизвестно, чем все это кончится".

Бодрость Луизы диктовалась тем, что она знала, как отсюда выбраться, хотя сама, имея четырех телохранителей, выбираться не собиралась: она надеялась на прочность каменных стен. Дед Луизы, Карл, когда строил эту мельницу, рассчитывал, что клану Цвяхов она будет служить по крайней мере два, а то и три столетия.

- На дне подвала есть решетка, - говорила графиня Горчакову. Это лаз в дом. Выход - у меня в спальне. Пусть Питер свяжется с милицией.

- Графиня, линию уже наверное испортили.

- Питер знает, как связаться.

Алтунин, захватив с собой фонарик, спустился в подвал.

Нападавшие не вели огонь и не передвигались. После залпа наступила какая-то странная тишина. За домом что-то горело. В сумеречном свете пламени дым был похож на пар из лопнувшего самовара.

Наконец, нападавшие подали голос:

- Выпустите нашего человека, и мы вас не тронем.

Акцент кавказский, требовательный голос не оставлял сомнения, что незванные гости приехали с самыми решительными намерениями.

- О чем они кричат? - спросила графиня.

- Чтоб мы выпустили их человека.

- Но ведь его же увезли чекисты?

- Везли-то мы, а потом по дороге передали чекистам.

- Тогда скажите им, что у нас его нет.

- Не поверят.

- Значит, будем отбиваться.

Графиня, говорила, как будто она всю жизнь жила под пулями, и у Горчакова, крепла уверенность, что они обязательно отобьются.

Он надеялся на себя, на своих товарищей: все они были проверены в Чечне, под огнем и сейчас повторялась та же Чечня, только уже в глубине России.

Горчаков видел, как графиня, прижавшись щекой к прикладу, плавно нажала на спуск: оглушительно звонко раздался выстрел - звук в этом каменном мешке словно удесятирялся.

Горчаков метнул взгляд туда, куда целилась графиня. В свете разгорающегося пламени он заметил человека в черном. Человек , как будто его толкнули, повалился на спину. Вместо головы, что-то бесформенное.

"Да она же ему полчерепа!"

Из-за каменной кладки опять гортанное:

- Не отдадите - живыми закопаем!

Горчаков знал: это они могут - закапывали попавших в плен тяжелораненых. Хотя чеченские женщины и протестовали, но в горах хозяин мужчина, а у него уже в крови отчаянная жестокость - скопившаяся за двести лет войны с Россией.

Еще в детстве Алеше Горчакову врезался в память рассказ деда, Владимира Харитоновича. Весной сорок третьего года дед воевал на Северном Кавказе. Здесь летом сорок второго прикрывала подступы к перевалу бригада морской пехоты, почти вся она погибла, но немцев к перевалу не подпустила. Зимой, уже наступая, дед оказался в районе прошлогодних боев. Склоны гор пестрели серыми матросскими тельняшками, но ни одного немецкого трупа немцев местные жители похоронили.