Испанские нищие (Beggars of Spain) - Nancy Kress

Но у Убежища не было подлинной свободы.

Дженнифер стояла перед Советом. Рики посмотрел на мать и напрягся. Наджла уставилась в окно. Советница Эймс крепко сжала руки, лежавшие на металлическом столе.

– На сей раз отчеты лаборатории неутешительны, – произнесла Дженнифер. – Снаряд относится к метеоритам Джей—класса, что, конечно, не исключает возможности его захвата и перспективы использования в качестве оружия. Он, по—видимому, не включает в себя активных микробов, а найденные на нем споры соответствуют Джей—классу. Почва не содержит чужеродных бактерий, генетически измененных или других, которые мы могли бы идентифицировать. Возможно, они скрыты при помощи мимикрии ДНК для последующей активации генными детонаторами.

– Мать, – осторожно перебил Рики, – никто, кроме нас, не обладает таким генетическим потенциалом. И даже у нас еще случаются неувязки.

Дженнифер лучезарно улыбнулась:

– Никто из тех, о ком мы знаем.

– Мы следим практически за каждой лабораторией на Земле.

– Отметим слово "практически", – сказала Дженнифер. – На самом деле не известно, все ли они у нас под контролем, не так ли?

Рики поерзал на стуле. Этому грузному черноглазому мужчине с густыми волосами над низким лбом исполнился тридцать один год.

– Мать, это шестнадцатая ложная тревога за два года. Восемь метеоритных ударов, три пробоины. Три временных неисправности. Две спонтанные мутации микробов из—за космического излучения, с которым мы ничего не можем поделать. Один...

– Шестнадцатая, официально зарегистрированная, – возразила Дженнифер. – Ты гарантируешь, что именно сейчас в воздухе, которым ты дышишь, нет мимикрировавших на уровне ДНК микробов?

Советница Эймс робко произнесла:

– Но при отсутствии доказательств...

– Доказательства – это понятие нищих, – отрезала Дженнифер. – Вы никогда не были на Земле, Люси. Там это понятие извращено, чтобы правительство могло распоряжаться своими лучшими людьми. Они могут "доказать" что угодно в своих судах, в сетях "новостей", в финансовых сделках. Какие налоги вы уплатили в прошлом году Финансовому Управлению, Люси? Штату Нью—Йорк? А что взамен? И все же президент Соединенных Штатов доказал бы вам, что вы обязаны поддерживать слабых, выплачивая деньги, иначе военные захватят и уничтожат те самые средства, которые поддерживают вашу жизнь и жизнь вашего сообщества.

– Но ведь Убежище платит налоги, – растерялась Советница Эймс.

Спустя секунду Уилл Сандалерос успокаивающе сказал:

– Да. Платим.

Рики Келлер произнес:

– Дело в том, что ни один из этих случаев не был вторжением. Но мы неизменно предполагаем самое худшее, и даже свидетельства в пользу обратного вызывают у нас подозрения. Не слишком ли далеко мы зашли в своем безумии?

Дженнифер посмотрела на сына. Сильный, верный, работоспособный член сообщества, таким можно гордиться. Она и гордилась им. Любила их с Наджлой так же сильно, как тогда, когда они были еще детьми, но ее любовь оказала им плохую услугу. Из—за ее защиты, яростного стремления заслонить их от всех неприятностей они выросли в слишком большой безопасности. Ее дети не сталкивались с яростной ненавистью нищих, которые могут добиться своего, только разрушая жизни тех, кто лучше их. Подобно диким зверям, наевшимся до отвала, сейчас нищие дремлют под солнцем дешевой И—энергии, и легко забыть, как они опасны.

Но Дженнифер всегда будет помнить. За всех.

– Бдительность – не безумие, – возразила она. – И доверие вне пределов сообщества может поставить всех нас под угрозу.

Дженнифер знала, что никто и никогда не поставит на карту сообщество.

– У меня есть для вас предложение, – сказала Дженнифер. Уилл напрягся. Только он знал, о чем собирается говорить его жена.

– Все наши меры безопасности носят сугубо оборонительный характер. Однако стержнем нашего существования является выживание сообщества и отстаивание его прав. Пора Убежищу подкрепитьведение переговоров разработкой оборонного вооружения. Ранее это было невозможно из—за пристального международного контроля за каждой сделкой между Убежищем и Землей, какой бы секретной она ни была. Единственным способом не допустить сюда нищих было не дать им ни малейшего повода для получения ордера на обыск.

Дженнифер испытующе оглядела присутствующих. Уилл и Виктор Лин прочно на ее стороне. Это хорошо, Лин пользуется большим влиянием. Еще трое с готовностью слушают. Трое замкнуты и хмурятся. У восьмерых на лицах удивление или неуверенность, в том числе и на лице юной Люси Эймс и ее детей.

Она сдержанно продолжала:

– Единственный путь создать оборонительное оружие, не дав Спящим возможности проникнуть в Убежище, – это использовать наш главный козырь: генетику. Пришло время показать свою силу.

Раздались протестующие возгласы. Они с Уиллом этого ожидали. Мысль о ведении военных действий вызывала внутреннее неприятие. Дженнифер и Уилл внимательно слушали, подсчитывая сторонников. Все должно быть открыто и легально: сообщество – прежде всего. Но оно тоже меняется. Восемь выбранных советников будут занимать свои кресла только два года. Ларе Джонсон – второй муж Наджлы; она может еще раз выйти замуж, а у Рики может появиться другая жена. А по достижении шестнадцати лет в выборах будет участвовать следующее поколение. Шестнадцать лет для Неспящего с генемодами – достаточно зрелый возраст, чтобы сделать разумный выбор; выбор Миранды будет сверхразумным.

Значит, можно подождать. Никого принуждать не придется. Именно так функционировало сообщество здесь, в Убежище. Постепенно достигалось взаимопонимание среди членов, которые имели право на собственное мнение именно потому, что продуктивно работали. Дженнифер выждет, пока ее сообщество само не придет к решению. При этом научно—исследовательские лаборатории принадлежат ей. Они построены и финансируются на ее деньги. А то, что принадлежит ей, приступит к работе немедленно. И к тому времени, когда сообществу понадобится биологическое оружие, оно будет уже готово.

– Полагаю, – сказала Наджла, – что нам следует подумать о следующем поколении. Какие отношения сложатся у нас с федеральным правительством спустя двадцать лет? Если мы подставим все переменные в уравнения социальной динамики Гиери—Толлерса...

Дочь. Умная, талантливая, преданная. Дженнифер любовно улыбнулась Наджле. Она защитит свое дитя.

И начнет исследования по генемодному биовооружению.

Поселившись у Лейши в пустыне, Дру столкнулся с двумя проблемами: Эрик Бевингтон—Ватроуз и пища. Он догадывался, что ни одна живая душа не подозревала о них. Окружающие считали, что мальчика тревожит совсем другое: незнакомый образ жизни, сбивающее с толку обличие людей, разговоры ишаков, которых он раньше никогда не слышал, то, что очень многие не спят, и то, что в ожидании сентября придется бездельничать.

Все это отнюдь не волновало Дру. Но ничегонеделание, как он понял в первый же день, не поможет удержать скутер на ходу в таком месте. Эти люди боялись праздности.

Поэтому он находил себе занятия и старался, чтобы все видели. Он выучил имена всех обитателей компаунда, как они прозвали это место. Он выучил их родственные отношения. Во—первых, Лейша. Потом ее сестра, старая дама – Спящая. Затем ее сын Джордан, тоже Спящий, и его жена Стелла, Неспящая; Дру очень быстро усвоил, что их лучше называть "мистер Ватроуз" и "миссис Бевингтон—Ватроуз", такими уж они были. У них трое детей – Алисия, Эрик и Сет. Алисии уже, наверное, лет восемнадцать, но еще не замужем, что казалось Дру странным. В Монтронсе женщины в ее возрасте уже рожали. Возможно, у ишаков все по—другому.

Жили там и другие люди, в основном Неспящие. Дру узнал, что они занимались законом, деньгами и тому подобными делами ишаков, и старался проявить интерес или оказать услугу, бегая с поручениями и поминутно спрашивая, не нужно ли им чего. Однажды он услышал, как Алисия сказала: "Подобострастный лакей", – но старая леди довольно резко оборвала ее:

– Не смей судить о нем, юная леди. Невзирая на свою наследственность, он ведет себя молодцом, и я не позволю оскорблять его!

Дру не знал, что значат все эти слова. Но понял, что нравится старой леди, и старался изо всех сил услужить ей.

– У тебя случайно нет брата—близнеца, Дру? – спросила она однажды, медленно—медленно перебирая кнопки терминала.

– Нет, мэм, – поспешно ответил он. От такого предположения у него даже мурашки побежали по телу. Чтобы кто—нибудь был похож!

– А! – старая леди слегка улыбнулась. – Значит, ты абсолютно уникален.

Они употребляли уйму непонятных слов, непонятными были их мысли, привычки. Они велели ему пользоваться ножом и вилкой, не разговаривать с полным ртом, говорить "спасибо". Дру прилежно подчинялся. Они попросили научиться читать, и он работал с терминалом каждый день, недоумевая, зачем это нужно. Терминалы беседуют с тобой обо всем, что тебя интересует, а когда на экране написаны слова, то для рисунков остается мало места. Картинки всегда были понятнее. Он воспринимал окружающее в виде образов, цветов и форм. Старая леди, например, представлялась ему в виде спирали красновато—коричневого цвета.