Дегустаторы смерти - Вадим Филоненко

Пришлось спросить его:

– Ты видел, как я выходил?

– Да, конечно. А чего тебя так трясет? Тепло вроде.

Бочка и в самом деле неплохо согревала наш закуток, да и на улице стоял отнюдь не мороз. Но меня все еще бил колотун – от нервов, не иначе, хотя потихоньку начало отпускать.

– Продуло, – я кивнул на место, где спал. – Там по ходу сквозняк… Сухарь, ты мне лучше скажи: я с открытыми глазами выходил?

– Че-го?! – Он посмотрел недоуменно и едва удержался, чтобы не покрутить пальцем у виска.

– Так с открытыми? – настаивал я.

– Да… вроде.

– А зачем выходил, сказал тебе?

– По нужде.

– Так и сказал? – Не помню, чтобы говорил такое. И как мимо Сухаря проходил, не помню. – А тебя не насторожило, что у меня в руках вот это? – Я показал лопату.

– Слышь, Трын-трава, – начал раздражаться часовой. – Ты чего до меня докопался? Тебе заняться нечем? Если спать не хочешь, может, сменишь меня, а?

– Обойдешься. До моей вахты еще час. Так что бди. И это… Кто мимо будет проходить, присматривайся к ним, ладно?

– Зачем? – Его взгляд стал напряженным. – Что-то случилось?

– Пока не знаю, – честно признался я и пошел обходить спящих людей.

Все оказались на месте, не хватало только Бородача. Интересно, он все-таки отважился на побег в одиночку? Или вышел во сне, как и я? Спальник и вещи были на месте, но это еще ничего не значило. Я постоял над рюкзаком Бородача, так ничего и не решив.

Пришлось вернуться к Сухарю.

– Не спится? – Он насмешливо прищурил светло-карие, почти желтые, кошачьи глаза. – Очко жмет?

– Это ты по себе судишь? – грубовато парировал я. Изощряться в остроумии сейчас мешало сильное чувство тревоги. – Скажи лучше, Бородач выходил?

– Да. Сразу перед тобой. А потом ты. Я решил, что у вас с тушенки животы прихватило.

– А у него в руках лопата была?

– Э… Да, вроде. Точно была. Я еще пошутил, типа наш хромоножка ее вместо костыля прихватил.

– А он чего? Ответил?

– Нет. Буркнул что-то и мимо почти бегом. По ходу совсем приспичило… – Сухарь осекся.

– Ну? – поторопил я.

– Странное дело… Только сейчас до меня дошло… А ведь Юрик совсем не хромал! Прошла нога-то, видать.

– Хорошо, если так, – тревога усиливалась.

– Трын-трава, да что случилось-то? – Сухарь занервничал. – Чего ты про него спрашиваешь?

– Слушай, а Юрик тебе за ужином ничего не предлагал? – вопросом на вопрос ответил я.

– Предлагал. Типа слинять.

– И чего не слиняли?

– Ты ж не пошел, – с укоризной ответил он. – А сами бы мы в первой же аномалии гробанулись. Архимедик, правда, бухтел, типа и без тебя справимся. Но он только по вешкам могёт. А по вешкам стремно – через кладбище и то место, где два вездехода пропали. Опять же дальше шоссе с «коброй». Да и Сумрак мог бы погоню послать. Нет. Тут надо тишком, в обход, полями, а там без сталкера никак.

Сухарь сделал паузу и с надеждой посмотрел на меня:

– А ты чего? Передумал? Готов с нами? Так я мужиков вмиг подниму.

– Погодь пока. Не гони лошадей… Как думаешь, Бородач в одиночку сорваться мог?

– Юрик? – Сухарь задумался. – Не. Он один даже по вешкам не пройдет. Да и не рискнул бы, очко не то.

– Ясно.

Я помолчал, раздумывая. Получается, что Бородач вышел или и впрямь по нужде, или во сне, не соображая, что делает, как и я. Тогда его надо срочно спасать.

– Сухарь, мне снова приспичило. Эта тушенка и впрямь дерьмо, – я изобразил кривоватую улыбочку.

– Ну давай, иди. По дороге не обделайся, – «блеснул» остроумием он и сам зафыркал от своей «гениальной» шутки.

Прихватив фонарь помощнее, я отправился на всякий случай посмотреть на машины. Если это все же побег, то одной телеги будет не хватать. Но вездеходы оказались на месте. Значит, не побег.

Беспокойство усилилось многократно. Вспомнился холод, который охватил меня на кладбище. И во сне только что был холод. А еще в сновидении я искал место, где бы зарыться в снег… или… в землю?! Ведь спящим я воспринимал землю как снег! Опять же лопата. Она была в моей руке. Тот, кто заставил меня во сне выйти на улицу, приказал взять и ее.

Мысли понеслись со скоростью пуль, опережая друг друга.

Кладбище… Исчезают люди… Могилы… Холод… Лопата…

Могилы!

Спотыкаясь в неверном свете фонаря, я бросился обратно в березняк, в котором проснулся. Пробежал то место, где открыл глаза. Никого и ничего. Впрочем, Бородача тут быть не могло, иначе я увидел бы его раньше. Но роща большая, мы с Юриком могли разминуться.

Я устремился вглубь березняка, думать не думая о том, что тут могут быть аномалии. Забыл о них напрочь. Видно, еще не развеялись до конца остатки гипнотического дурмана. Или сталкерская чуйка успокоила, убедив подсознание, что тут в этом смысле безопасно. Что основная опасность в другом…

…Он и в самом деле был там – свежий могильный холмик. А рядом чернел силуэт. Ростом под три метра, нереальный, словно вышедший из кошмара. Гипертрофированно-вытянутая огурцом большая голова и два плоских оттопыренных, как крылья у самолета, уха. Остальное, если что и было – тело там, руки-ноги-шея, – полностью терялось рядом с этой чудовищной башкой. Она не имела лица. Казалась плоской, словно вырезанной из картона. Этакий черный – темнее ночи – неподвижный силуэт.

Несколько мгновений я потрясенно пялился на него. Голова два уха. Вася Смуглый перед смертью сказал именно так. Да лучше и не скажешь. Меня вновь пробрала дрожь, только не от холода, а от самого настоящего страха. Я медленно попятился, не сводя напряженного взгляда с силуэта. «Если нападет, буду отмахиваться лопатой», – проскочила паническая мысль.

Я так пристально всматривался в него, что в глазах стало двоиться, потекли слезы. К тому же почему-то зашумело в ушах. Пришлось сморгнуть и утереться рукавом. Стало легче. Я вновь вытаращился на чудовищное порождение Зоны. И тут же снова защипало в глазах. Зрение опять расфокусировалось. Перевел взгляд на небо. Двоиться перестало. Но, как только я пытался посмотреть на Голову-два-уха, так мои органы чувств давали сбой.

Пришлось прекратить попытки. Как следует рассмотреть ее мне так и не удалось, да и черт с ней. В памяти остался только нелепый и одновременно чудовищный силуэт.

Я тихонько отступал к спасительному зданию, в котором так уютно трещал в бочке огонь, нес вахту

Сухарь и спал десяток людей – физически сильных, вооруженных и довольно храбрых. Только бы дойти до них живым и поднять тревогу. Вместе мы сила. Что-нибудь придумаем, выкрутимся, отобьемся. Я пытался убедить себя в этом, вернее, обмануть сам себя. Хотя прекрасно сознавал, что от жуткой Головы-два-уха не спасет ни расчётливый осторожный Чвиль, ни хитрый, изобретательный Сумрак, ни сильный, способный гнуть ладонью подкову Утюг, ни быстрый, прошедший спецназовскую подготовку Литва, ни ушлый Архимедик или удачливый, как никто другой, Рубик. От нее вообще нет спасения. Мы на крючке и теперь по очереди окажемся в могилах, которые сами выкопаем для себя. Нас заставят их выкопать! Как заставили трех пропавших караванщиков: Касьяна, Гешу и Бородача. Мы раскопаем – нас закопают…

Шаг за шагом я отходил от березняка, могилы и нависающего над ней жутковатого силуэта. Голова-два-уха не двигалась с места, лишь провожала меня этим своим леденящим взглядом, хотя, как такое могло быть, не пойму, – ведь глаз у нее я не заметил. И все же ощущение, что я под наблюдением, не проходило.

А потом я почувствовал, как она вздохнула. Или я принял за вздох дуновение ветра. Как бы там ни было, прохладный ветерок коснулся моего лица. Его сопровождал тихий звук. И голова исчезла. Совсем. Будто и не было.

Я утер со лба холодный пот и со всех ног помчался в лагерь.

– Ты чего? – встрепенулся Сухарь. – Гонится за тобой кто-то?

– Почти, – я растормошил Сумрака. Он тут главный, вот пусть и решает, поднимать тревогу или как.

– Трын-трава? – Коля потер заспанные глаза. – Чего случилось?

– Пойдем побазарим.

Он поначалу напрягся, ожидая от меня какой-либо пакости, а потом разглядел выражение моего лица и мигом проснулся. Встал:

– Пойдем.

Мы вышли наружу. Сухарь потянулся за нами – подслушивать, но Сумрак цыкнул на него:

– Куда? А ну на место!

Убедившись, что нас не слышат, я рассказал Коле про сон, Голову, новую могилу в ближайшем березняке и исчезновение Бородача.

– Думаешь, это то самое… с кладбища? Преследует нас? – сразу въехал в тему Коля. – А Бородач в могилке прикопан?

– Можно раскопать, – я указал на лопату, которую все еще машинально носил с собой. – Тогда точно узнаем.

Мгновение он колебался. Страх в нем боролся с… не знаю, как сказать… с ответственностью, что ли. Сумрак отвечал за благополучный исход похода перед Чибисовым и Хазаром и не мог не оправдать их ожидания. Это не для себя хабар брать. Тут с пустыми руками не вернешься.