С петлей на шее - Ник Трой

Я окинул взглядом американцев. Те сидели понурые, ссутулившиеся, но с такими одухотворенными лицами, что мне живо нарисовалась картина Судного дня. Лошадиное ржание, стальные копыта с хрустом давят обугленные кости детей, сатанинский хохот… и почему-то упорно ползущий по пепелищу терминатор с оторванными ногами.

— Да ну вас к чертовой матери! — вспылил я. — Фанатики хреновы! Развели здесь конклав кардиналов, блин! Какой, к дьяволу, конец света?! Катастрофа! И все тут! Никаких ангелов-маньяков на парнокопытных у нас нет! Все, конец теме! И вообще, достали вы уже. Давайте спать!

Американцы удивленно дослушали мои выпады. Послушно встали, загромоздили выход ящиками с припасами. Так же дружно улеглись на истлевшие тряпки, не снимая брони, затихли. Некоторое время я смотрел в потолок, пытаясь успокоить взбесившуюся фантазию, наконец, мне это удалось. Я с облегчением перевернулся на другой бок, приготовился уснуть.

— А у вас в Гарнизоне дети рождались? — вдруг невпопад спросил Джеймс.

От простого вопроса закружилась голова. В желудок будто провалилась ледяная глыба, а волосы на спине встали дыбом, по давно и бесповоротно утраченной привычке встречать опасность.

4

Старшая Хранительница сурово и бесстрастно оглядывала горизонт. Тот был не дальше ста метров из-за нагроможденных развалин и непрерывно сыплющегося снега. Амазонки ежились за спиной Веселковой, испуганно вскидывали оружие, поглядывая на предводительницу. Та даже в мешковатом боевом комбинезоне умудрялась выглядеть женственной, но непреклонной воительницей. Ни дать, ни взять — валькирия, если учитывать нордический климат.

Одна только Виктория Керенская стоит прямо, не пригибаясь, терпеливо дожидается приказа следовать дальше. Казалось, что ужасные твари «метели», которыми пугали всех в Гарнизоне, нисколько не заботили ее. Подступающая темнота отражалась в сощуренных глазах девушки, в которых сейчас невозможно ничего прочитать, кроме холода и равнодушия.

Арина Веселкова украдкой посмотрела на свою группу. Два хантера, Егор и Филипп, из тех, кто помоложе. Эти ребята не опасные, пока сила находится в ее руках. Они из нового поколения, зубастые щенки. Привыкли нападать стаей, но только на тех, кто послабее. На тех, кто теряет хватку. Вот и в Гарнизоне они почувствовали, что генерал Борзов понемногу уступает власть новому лидеру. Чтобы быстро закрепиться и отхватить часть добычи, ребята сразу вызвались добровольцами в карательный рейд. И плевать они хотят на то, что бывшие товарищи смотрели чуть ли не с отвращением. Пускай, зато в случае удачи именно те, кто остался в Гарнизоне, будут выполнять их команды.

Чуть поодаль от двух закованных в бронированные комбинезоны парней стоят пятеро Хранительниц. Все молодые девушки, с еще горячей кровью. Готовые умереть за идею и харизматичного лидера. Единственный их минус — очень уж боятся оружия в своих руках и предстоящего похода в «метель». Боязливо оглядываются на еще виднеющийся Гарнизон. Там привычнее, безопаснее. Даже несмотря на то что в последние сутки он превратился в развороченный муравейник. За ними нужно лучше поглядывать. Иногда подбодрить, чтобы не теряли веру. Иногда прикрикнуть, чтобы не теряли бдительность. Пусть идут в хвосте группы. Спину, может быть, и не прикроют, но предупредят об опасности хоть криком. Даже верная и глуповатая Танюша, так самозабвенно влюбленная в Арину, и та бесполезна. Смотрит как побитая собачонка, заглядывает в рот, ждет команды. Просится в безопасное место, привыкла к теплу в Гарнизоне. Ничего, пусть походит в «метели». Потом, правда, возгордится. Будет другим указывать, что тварей не забоялась, но и с этим справимся. Да и на самом-то деле девчонке будет чем гордиться.

И последняя, девятая участница похода, считая и саму Арину, — Виктория Керенская. Сказать по правде, она смущала Веселкову больше всех. Странная девушка. Пришла к ней в штаб, бродила среди девушек. Выспрашивала об организации. Даже завязала с одной романтические отношения втайне от мужа, но потом они быстро расстались. После первого общения с Ариной, кстати. Виктория тогда настолько яро пожирала Веселкову глазами, что даже Танюша заревновала.

Виктория быстро прошла первый тест, выучила все правила, устав. Даже обстригла роскошные волосы, которые каким-то чудом умудрялась держать в отличном состоянии. И вот тогда, став полноценной Хранительницей гражданских прав, и написала странное заявление на Керенского. Не сказать, чтобы это было плохо. Заявление пришлось как раз кстати, нужно было срочно укреплять свою власть. Да и Константин упорно не желал идти на контакт, несмотря на все усилия Арины. Нужно было устранить хантера, иначе его авторитет, вкупе с жадностью генерала, сильно бы усложнили жизнь.

Но Арина с самого начала знала, что за новая девушка ходит к ней в штаб. Старшая Хранительница начала присматриваться к Виктории еще задолго до того, как та вступила в организацию. И была неприятно поражена наблюдениями. Оказалось, что девушка только на людях выглядит сильной и решительной. Дома же она, в присутствии мужа, устраивает неприятные, отдающие сумасшествием истерики, кажется вялой и больной.

«А может быть, она и вправду сумасшедшая? — подумала Арина, косясь на неприступную Викторию. — От такой чего угодно можно ожидать. Так недалеко и до пули в спину!»

Но как бы то ни было, идти вперед нужно. Хотя бы для того, чтобы не пришлось с позором возвращаться в Гарнизон, тем самым утрачивая и ту власть, что уже имеется.

— Логика мужчин проста и понятна, — наконец разлепила сжатые в тонкую полоску губы Арина. — Она линейна и примитивна. Мужчины всегда выбирают только прямые пути, если дело не касается интриг и подлостей… У вас всех отмечен предполагаемый маршрут движения, который разрабатывали для первой группы хантеров. Он намечен дугой, после вертолетной посадки… корректируем угол до состояния прямой и выдвигаемся…

Намеренный выпад в сторону двух молодых ребят насчет мужской логики не дал результатов, кроме его отсутствия. Впрочем, Арина только убедилась в правильности своих суждений. Сейчас оба щенка ненавидят ее в душе, желают придушить, но молчат. Прибились к тому, кто посильнее, и ждут своей очереди вякнуть. Впрочем, не стоит упускать из виду и ту возможность, что ребята могут быть шпионами Борзова. Тот, стреляный воробей, многое еще может, хоть и хочет убедить ее в своей старости и дряхлости.

На миг Веселковой захотелось сказать еще что-нибудь грубое. Так, чтобы парни не выдержали. И тогда перестрелять щенят на месте! Тварей! Ублюдков! Подонков!

Невероятным усилием воли Арина отодвинула поглубже в память ненавистное лицо вечно пьяного отца. Попыталась забыть о его весомых доводах-кулаках, о его «штучке», принявшей постоянную боль. О слюнявых пьяных поцелуях!

Забыть! Прочь!

— Вперед! — только и смогла выдохнуть Старшая Хранительница. Сердце бешено колотилось, дыхание прерывается, на лбу, несмотря на холод, выступил пот. Пальцы мелко дрожали на курке, достаточно только искры, чтобы ей взорваться. — Егор — право, пятнадцать шагов! Филипп — лево, пятнадцать шагов! Хранительницы, по двое с каждой стороны, две сзади! Смотреть в оба! Докладывать о каждом подозрительном сугробе! Иначе задушу на месте без суда и следствия!..

Звено Хранителей быстро перестраивалось в надлежащий порядок. Только одна Виктория двигалась быстро, но без торопливости и неуклюжести. Было такое ощущение, что это автомат. Спокойно и бесстрастно дожидается того момента, когда нужно будет просто надавить на спуск…

5

Впервые за все время после Катастрофы я спал. Спал по-настоящему, а не бросался в омут забвения, чтобы просто избавиться от насущных проблем и получить временную передышку. Мне не снились сны, неизбежная тоска по прошлому. Только легкий, как кошачий подшерсток, отдых в темноте. Может быть, такой эффект обеспечили обезболивающие таблетки, которыми коммандос напичкали меня накануне, а может быть, простая усталость.

Я проснулся сразу, будто от толчка. Не было долгого выхода с неизбежной ломкой лени, потягиваний и сладких зеваний с подвыванием. Мгновенный переход из сна в реальность.

Вокруг кромешная темнота. Костер уже давно погас, что ощутимо по холоду, сковавшему ноги. Не спасает даже подогрев брони, впрочем, включенный на щадящий режим, дабы экономить энергию. Во тьме единственным светлым пятнышком были ряды цифр на экране шлема.

«07:02 пополудни; температура снаружи комбинезона: — 28 °C; температура внутри комбинезона: + 14 °C; скорость ветра: 0 метров в секунду; состояние „умной“ брони…»

Почему-то, лежа в темноте и даже не слыша своего дыхания, я был убежден, что американцы тоже не спят. Какая-то странная, завораживающая сила сковала нас. Давала тайную передышку перед смертельно опасным походом. Вспомнились вчерашние разговоры об апокалипсисе, всадниках и трупах. В свете нового дня или, точнее, в темноте нового дня, все это показалось глупостями и бредом. Такое могло прийти в голову только на пьяную голову, да и то после смешения нескольких галлонов крепких напитков.