Дочери для бывшего (СИ) - Янтарная Регина

– Не придавай значения ничему, – невпопад отвечает, даже не поворачиваясь ко мне. – Это же Россия. Здесь с каждым из нас может случиться что-то…

– Не понимаю! Посмотри мне в глаза, объяснись по-человечески. Хмурюсь.

Поворачивается ко мне, глядит в глаза, но я замечаю, что в черных глазах появилась непреодолимая стена между нами.

– Белла, наш секс – это лучшее, что связывает мужчину и женщину. Разве тебе плохо?! – спрашивает требовательно.

– Что ты имеешь в виду?

– Зачем ходила к Марку? – выдыхает еле слышно, почти шипит.

– Просила о мощной хакерской поддержке, – говорю правду.

– Между вами ничего не было? Ты не спала с ним?

Жестокие слова бьют под дых. Делают так больно, что из глаз тут же вытекают слезы и застывают стеклом на щеках. Стекло ранит, режет, проникая под кожу, травмирует сосуды. Кровь перестает поступать к сердцу. Замерзаю, превращаясь в ледышку. Вот так женщины становятся снежными королевами!

– Не было! Как ты мог подумать обо мне такое!

– Ладно. Мы приехали работать!

Андрэ уходит, а я долго сижу на кровати неподвижно, гляжу в одну точку.

– Глупая! Глупая Виталина! – разряжаюсь, запуская в стену стакан.

Ежусь. Мне так холодно. Я промерзла насквозь.

Беру трубку, набираю номер сестры, долго слушаю ее звонкое:

– Алло. Слушаю Вас.

Отключаюсь. Падаю на постель, зарываюсь лицом в подушках.

– Что за жизнь-то мне досталась? Когда раздавали хорошие судьбы, меня явно забыли!

Андрэ на переговорах, мне скучно одной. Не знаю, чем заняться. Открытый день в детском доме в Красногорске завтра, и у меня есть время, чтобы собраться с мыслями, купить подарки. Решено, отправлюсь в ближайший к гостинице «Астория» торговый центр. Набрасываю на себя белую рубашку, иду в ванную.

В номер стучат, громко, настойчиво.

– Вам кого? – спрашиваю мягко на английском.

– Вы заливаете мой номер, – басят за дверью.

– Не может быть, у нас всё сухо.

– Говорю, заливаете. Пустите немедленно.

Открываю дверь.

Смотрю в упор на высокую широкоплечую фигуру мужчины, ни капли не похожего на сантехника. Одет дорого, глядит на меня исподлобья злым темно-синим взглядом.

Вася! – сердце замирает. Представляю, как мужчина меня сейчас схватит, потащит в полицию. И меня снова посадят.

Я не переживу этот кошмар еще раз.

– Вы меня обманули! – шиплю ему в лицо.

Василий глядит на меня в упор, не узнает. Молюсь всем богам на свете, чтобы пронесло. Я ведь сделала всё, что возможно, чтобы защитить себя – сменила имя, сделала подтяжку.

Наши взгляды перекрещиваются, и недоуменный взгляд мужчины мутнеет. Он меня узнал. Не знаю, как, по голосу, манерам, по энергетике? Но узнал.

Это очень-очень плохо. Пока парень растерян, я могу одержать победу. Грубо выталкиваю его с порога, захлопываю дверь.

Опустошенной куклой сползаю по дверям на пол, плюхаюсь на пятую точку.

Мне очень холодно, я вся дрожу от страха. Обнимаю себя руками, замираю.

Беспрестанный телефонный звонок разрушает мой мозг. Не выдерживаю, беру трубку.

– Изабелла Гарсия, – милый голос девушки с ресепшен успокаивает на время. Может, опасность осталась позади? – Вас спрашивает Полина Воронцова.

– Где она? На связи? – оцарапываю себе руку.

– Она стоит около меня. Одна. Просит разрешения подняться к вам в номер.

– Точно одна? – кипишую, как затравленный зверек.

– Я одна, Вася уехал, – слышу спокойный голос сестры в трубке.

– Поднимайся.

Глава 5

Виталина

Открываю дверь, на пороге стоит родная сестра Полина. Самый родной мне человечек, самый близкий и любимый.

Только вот в жизни всё так вышло, что пришлось её предать. Ради любимого и ребенка, жизнь которого только зарождалась в моем теле.

Прошло семь лет с того момента, когда я видела сестру в последний раз. Но она по-прежнему выглядит как девочка – стройная фигурка, облаченная в светлый плащ, длинные русые волосы, уложенные аккуратно на спину.

Карие внимательные глаза изучают меня как под микроскопом.

– Что ты с собой сделала?

– Разве у меня был выбор?

– Выбор есть всегда!

– У таких как ты, да. Но не у подобных мне.

– Виталина, если бы ты сразу обратилась к Василию и его отцу, объяснила, что нехорошие мистеры заставляют вас с Дэном обчистить дом Воронцовых, украсть игру, за которой охотятся все спецслужбы мира, тогда бы мы все вместе сели и что-нибудь придумали. – Полина бросает на меня осуждающий взгляд. – Пусти уже в номер, – тихонько отталкивает и проходит в комнату в обуви. Сумку бросает у порога, сама садится на диван.

Осторожно, почти на цыпочках приближаюсь к сестре. Сажусь рядом с ней на диван, но на всякий случай отодвигаюсь.

Полина тяжело вздыхает и придвигается ко мне вплотную. Резко вскидывает руку, и грубо обнимая за шею, притягивает к себе.

– Горе ты моё луковое! Ну почему у тебя всё так сложно? А?

– Ты со мной разговариваешь так, будто я твоя Маша! – обиженно замечаю я.

– Ты не заслуживаешь другого тона, – ласково подмечает сестра, расстегивая плащ.

– Раздеваешься, – испуганно смотрю на Полину.

– Думаю, мы закажем обед, отметим встречу, как полагается!

– У меня дела, – сообщаю вполголоса.

– Какие дела могут быть важнее, чем сестра? – недовольно цедит Полина и улыбка сползает с ее красивых губ.

– Неважно, – шепчу едва слышно.

– Прекрати, мы же сестры. Расскажи.

– Рассказать? Серьезно? – Нервно вскакиваю, поднимаю рубаху и показываю сестре безобразный шрам, рассекающий мой живот от пупка до паха. Келлоидный рубец, даже спустя шесть лет такой жирный, неприятный и розовый, что Полина ежится.

– Кесарево? – кусает губы. – Где ребенок?

– Умер, – ледяным тоном произношу я. – Прокесарили слишком поздно, тюремщики вовремя не отвезли в больницу, до последнего считали, что я как кошка должна сама разродиться.

– Твари!– вскрикивает Полина и закрывает лицо руками.

Спустя несколько минут сестра обретает голос.

– Кого родила, мальчика или девочку?

– Не знаю?

– Как это? – Поля снова прикусывает губу, чтобы не разрыдаться.

– Вот так. От большой кровопотери потеряла сознание, потом наркоз, когда очнулась, ребенка в комнате не было. А медсестра с акушером шептались о том, что ребенок слабенький не выживет.

Наутро сказали, что не выжил.

– Уроды! В двадцать первом веке не спасти ребенка – нонсенс, безалаберность.

– Ничего. Я еще всех накажу! – гневно выпаливаю, забывшись, что это моя маленькая тайна.

Сестра вздрагивает, поднимается с дивана, берет меня за руки. Пытается заглянуть мне в душу, но преграда из зеленых линз явно мешает.

– Хочу видеть твои глаза…

– Не надо, Андрэ может вернуться в любую минуту.

– Он не знает кто ты?

– Для него я Изабелла Гарсия, женщина – хакер бывшая зэчка.

– Грустно это всё. Тем более что всё можно было исправить тогда…

– Полина бесишь! – вырываюсь из рук сестры. – Твой Василий как поступил с тобой, когда на тебя навешали ярлык воровки? Как? Не хочешь вспоминать. Понимаю. Он тебя выгнал беременную тройней на улицу.

– Он не знал про детей, также как и я, – лепечет близняшка, пряча от меня глаза.

– Слабое оправдание, не находишь? А я спасала тогда Дэна, который оказался в руках отъявленных хакеров. Хотела сохранить отца для своего малыша.

– Чего ты добилась? Тебя посадили, Дэн с игрой сбежал, малыш умер.

Из уст Полины эта констатация фактов звучит как удары хлыста.

– Прекрати, не тебе его судить! – я сейчас очень злая на сестру, ей легко рассуждать обо всём. Она-то у нас всегда чистенькая, в белом пальто.

– Одного не понимаю, почему такой сыр-бор закрутился вокруг этой игры? – неожиданно подмечает Полина. – Огромное количество людей хотят ее найти. Даже твой муж приехал в Россию, чтобы войти в долю. Когда он найдет тебя…