Приносящий счастье - Андрей Величко

Женя тоже собирался по мере сил участвовать в развитии земледелия, причем с куда большим энтузиазмом, чем я. Просто потому, что на новом месте почти никто не болел, и у нашего доктора образовалось свободное время. Но и он приуныл, когда попробовал объяснить смысл тех картинок аборигенам Хендерсона, Питкэрна и Чатема. Ведь на их островах флора была довольно однообразной и ничем не напоминала ни наши культурные растения, ни местные сорняки. И как потом организовывать прополку, спрашивается? А ведь мы посадили хоть и понемногу, но почти полсотни наименований, дабы посмотреть, что здесь лучше приживется и даст лучший урожай. Причем большую часть ни разу не видели даже те несколько человек, что до переселения работали на огороде у дяди Миши.

Так вот, рядом с каждой основной грядкой распахивалась образцовая, совсем маленькая. Ее ничем не засаживали. И, значит, перед… да как же их назвать… полотелями? Или все-таки польщиками? В общем, перед работающими на прополке стояла простая задача. Выдергивать на основных грядках те ростки, подобные которым есть на образцовых, и оставлять только не имеющие аналогов на соседней полосе.

Дядя Миша одобрил мою рационализацию и засобирался домой, на Изначальный, к жене и дочке. Так что вскоре он уже гостил в моей московской квартире, по вечерам вместе со мной выбираясь в гараж и наблюдая, как я маюсь с открытием перехода пусть и в хорошо знакомое, но не имеющее маяка место.

С третьей попытки у меня получилась маленькая дырочка метрах в ста от берега и на высоте порядка пяти метров. Мы просунули туда антенну передатчика, огласили почти девственный эфир шестнадцатого века серией сигналов и отправились в квартиру. Теперь появилась надежда, что следующим вечером в том месте уже будет ждать лодка, куда можно будет передать шест с аппаратурой, после доставки которого на остров открыть переход туда будет совсем просто. Однако хрен – следующим вечером никакая лодка нас не ждала, хоть дырочка открылась и почти в том же самом месте. Я даже слегка забеспокоился и, чуть развернув мини-переход, немного увеличил его диаметр. Теперь в поле зрения попал край поселка у верфи и несколько спокойно перемещающихся по нему аборигенов. Мы опять просунули туда антенну, но сейчас она излучала сигналы совсем недолго. Все-таки открыть, а потом развернуть переход и увеличить его потребовало такого напряжения, что у меня потемнело в глазах. Дырка схлопнулась, ровненько обрезав антенну почти у самого передатчика.

– Спят ваши дежурные, – предположил я, отдышавшись. – Или на огороде пасутся, пользуясь отсутствием хозяина. Так что, похоже, придется продолжать по старинке, методом последовательных итераций. Дней за десять точно управлюсь, а если повезет, и недели хватит. Только, может быть, все же сходите в поликлинику?

Дело было в том, что майор сразу по прибытии в двадцать первый век почувствовал недомогание, которое потихоньку усиливалось. Но от посещения врачей отказывался – мол, это на него так действует здешний мир, очень для человека вредный, а на Хендерсоне все болячки мгновенно пройдут сами собой.

Кстати, нечто подобное заметил и я, когда после завершения нашего океанского плавания несколько раз мотался с Чатема в Пруды и обратно. Во время шторма я малость простудился, и при каждом посещении будущего меня одолевал насморк и начинало першить в горле. Но стоило вернуться на Чатем, как все симптомы исчезали меньше чем за день.

В общем, майор в очередной раз отказался от посещения поликлиники. И, вздохнув, буркнул:

– Ох, научу же я кое-кого родину любить!

После чего мы отправились ужинать и спать в мою квартиру.

Однако мне не пришлось неделю корячиться над аппаратурой – следующим вечером по ту сторону открытой дырки уже качалась на волнах надувная лодка. Я пропихнул шест в переход, абориген поймал дюралевину, и вскоре мы с дядей Мишей были на Хендерсоне. Даже чай, и тот был заварен к нашему приходу! Если кто-то из дежурных и зевнул, то ненадолго, однако майор все равно собирался разобраться. Мой же путь лежал в московский гараж.

Перед возвращением в Форпост я поискал в сети труды по закономерностям развития человеческого общества. Меня интересовало – почему, например, англичане колонизировали Австралию, а не наоборот? Ведь на соседнем с Форпостом материке уже сорок тысяч лет назад умели делать бумеранги и довольно сложные каменные орудия, а в Европе крайне малочисленное население пребывало в такой дикости, по сравнению с которым уровень развития тасманийцев мог сойти за невиданный прогресс. Однако австралийцы остановились в развитии, а Европа совсем недавно по историческим меркам совершила рывок. Почему?

Всякие ответы насчет генетической предопределенности народов к прогрессу или наоборот я пропускал, не читая, потому как имел возможность на практике убедиться в их несостоятельности. Пассажи про пассионарность меня тоже не убедили. Потому как ни в одной теории толком не объяснялось, откуда она берется и как ее там набрать побольше.

В общем, объяснений неравномерности развития человеческих обществ было много. Некоторые заставляли чесать в затылке – как, например, теории про Китай. Почему эта страна в средние века совершила научный, технологический и культурный рывок, намного обогнав Европу по всем показателям? Из-за того, что Китай представлял собой мощное моногосударство, в то время как в Европе на той же территории могло уместиться (и умещалось) несколько королевств или княжеств. Так утверждал один исследователь.

Да, но почему потом Китай сначала остановился в развитии, а затем даже попятился назад? Из-за того, что он представлял собой мощное централизованное государство, отвечал второй ученый. В то время как в Европе их было много, в силу каковой причины сказалось благотворное влияние конкуренции.

Интересно, а почему тогда раздробленность русских княжеств не дала им мощного преимущества перед монголами? Куда, черт возьми, в самый ответственный момент подевалась упомянутая спасительная конкуренция?

Потихоньку у меня сложилось свое мнение. Оно заключалось в том, что причин для неравномерности развития действительно много. Однако одной из самых важных является наличие или отсутствие письменности. А также возможность резко увеличить число грамотных, когда наступит такая необходимость.

В Китае, как и в Египте, письменность возникла очень давно, что дало большие преимущества этим странам. Но потом потребовалось расширить прослойку умеющих читать и писать, однако с этим при иероглифическом алфавите возникли определенные трудности. Их не смог преодолеть ни Египет, ни Китай, и страны потихоньку сдулись.

А вот буквенный алфавит гораздо проще для изучения, и я собирался с самого начала использовать это обстоятельство по полной. В новой стране грамотными должны быть все! Правда, в разной степени, тут уже никуда не денешься.

Сейчас как-то читать и еще более как-то писать с грехом пополам умели человек десять. Разумеется, не считая Поля, который освоил азы очень давно, а теперь использовал сидение на Чатеме для повышения своего культурного уровня. Я оставил ему неплохую электронную читалку, и сейчас он делил время между повестью Хейердала «Аку-Аку» и одиннадцатым томом полного собрания сочинений Сталина.

Однако остальные грамотные, в том числе и мои старые подопечные Ханя с Тимом, такими успехами похвастаться не могли. Регулярное чтение детской энциклопедии пока явно выходило за пределы их возможностей. Все-таки они еще дети, хоть и взрослые по местным меркам. И, значит, им нужны сказки.

Да, но попробуйте найти такую, чтобы человек, в жизни видевший только несколько островов в океане, не оказался погребен под кучей абсолютно незнакомых ему бытовых и культурных подробностей! Да еще чтобы эта сказка помогала ему освоить начала точных наук, развить лучшие стороны своей личности, плюс звала в светлое будущее и предостерегала, каким – ох, до чего же не светлым! – оно может стать, если направить вектор развития не туда. И при этом сказка должна быть настолько интересной и захватывающей, чтобы читатель если и мог от нее оторваться, то только с трудом.

Так вот, найти подходящее по всем параметрам произведение было непросто, но я справился с поставленной задачей. Теперь, пожалуй, у меня может и получиться привить основателям нового народа интерес к чтению. Потому как что он дает – в этом можно было в свое время убедиться на примере Советского Союза. А к чему приводит его отсутствие – на примере современной Российской Федерации.

И дело даже не только в том, что из ничего никогда не читавшего труднее сделать приличного специалиста. Можно, хотя, например, нарастающий падеж спутников – он ведь происходит не просто так. Но все же специалисты пока есть. И они могут работать, причем иногда даже виртуозно, сам видел. Но вот что-то кому-то объяснить эти люди совершенно неспособны! Мекают, блеют, как та собака, что все понимает, а сказать не может.