Древняя жажда (ЛП) - Фокс Пайпер

— Я предупреждал, что они странные. — Он не убирал руки с её, пока звук сердцебиения отдавался в его голове. Запах кожи опьянял, как наркотик и ошеломлял. Клыки Эмброуза жаждали вкусить плоти Ренаты с отчаянием, которого он не испытывал уже много лет. Искушая судьбу, Эмброуз наклонился к Ренате, впитывая её сущность и позволяя окутать себя.

Она смотрела на него, казалось, тоже захваченная каким-то заклинанием, не в состоянии отвести глаз, и учащённо дыша. Он припал губами к её шее, проводя ими по коже, и услышал резкий вздох удовольствия. Эмброуз жаждал познать, каково это, когда обнажённая Рената окажется под ним, а её кровь потечёт по языку и горлу. Когда он завладел её губами, обнаружил, что на вкус Рената напоминает манго и корицу. Он на мгновение замер, потерявшись в поцелуе, который мог длиться секунды или минуты.

Клыки Эмброуза снова запульсировали. Из-за похоти они удлинились. Нет. Он не возьмёт её вот так. И не здесь. Эмброуз не испытывал такого голода с самого обращения. Что-то изменилось, и он не собирался поддаваться тоске, пока не поймёт, что происходит между ними.

Он оторвался от её губ и снова посмотрел в глаза.

— Рената, скажи, зачем ты на самом деле здесь? — спросил Эмброуз, используя прикосновение, слова, само присутствие, чтобы заставить её сказать правду, как мог только старший вампир.

В мгновение ока томная улыбка исчезла с её лица, сменившись слезами.

— Я ищу Матео Кабреру, моего отца. Мне нужно знать, что с ним случилось, и я не сдамся, пока не узнаю.

Рената поднесла руку ко рту, чтобы прикрыть его и не дать вырваться уже произнесённым словам.

Эмброуз отпустил её и отступил, словно получил удар в живот. От того, что он внезапно лишился её прикосновения, едва ли не заныл, желая вернуться в комфорт её объятий, но ужас от слов отразился в его сознании. Неудивительно, что она показалась ему знакомой. Её карие глаза, волевой подбородок, кривая улыбка и даже тон волос — все это повторяло черты лица Матео.

Эмброуз вспомнил многочисленные визиты Матео Кабреры в резиденцию Вечного Союза почти десять лет назад. Именно Эмброуз положил конец вторжениям Матео. Но как он мог открыть Ренате правду, чтобы она не возненавидела его за то, что он украл у неё отца? Единственной правдой, которую он знал, было проклятие.

— Прости, Рената, у меня нет ответов. Может, лучше, если я тебя провожу?

Она пристально посмотрела на него, поджав губы. По щекам Ренаты продолжали катиться слезы, которые она рассеянно вытирала рукой.

— Могу я перед уходом сходить в туалет?

— Конечно, — ответил Эмброуз, ненавидя боль в её глазах, но, не желая усугублять положение правдой. Его необузданное желание затмило страдания, которые он принёс в её жизнь десять лет назад.

Он молча проводил её обратно в главное здание, не зная, как утешить. Когда Рената извинилась и ушла в туалет, Эмброуз позвонил Луису.

— Спускайся сюда. Мне нужно, чтобы ты отвёз Ренату обратно в город. — Эмброуз услышал, как Луис зашевелился на другом конце провода.

— Иду. Что случилось? — спросил Луис.

— У неё фамилия Кабрера. Она — Рената Кабрера.

Луис резко вдохнул.

— Неожиданное развитие событий. Я прослежу, чтобы охранники приготовили машину. Буду через минуту.

Когда появился Луис, Эмброуз перестал расхаживать взад-вперёд перед ванной.

— Как вы, сэр?

Эмброуз издал низкое рычание. Ему хотелось броситься к Ренате и умолять её о прощении, снова ощутить тепло её тела. Но он проявит сдержанность, поскольку стремление быть с ней требовало иного.

Луис склонил голову набок, положив руку на бедро.

— Я думал о том, почему вы так разволновались из-за неё. Хотите услышать мою теорию?

Луис был с Эмброузом больше двадцати лет, и не мог припомнить случая, чтобы этот человек раздражал его больше, чем сейчас. О чём он говорит? Эмброуз с трудом мог сосредоточиться.

— Ты ходишь по тонкому льду, Луис

— Как скажете, сэр. Я с самой нашей встречи хожу по тонкому льду, и меня это так и не останавливало. — Он всегда ценил бесстрашную откровенность Луиса, поэтому доверял ему. Эмброуз пытался сосредоточиться на Луисе сквозь туман иррациональной похоти.

— Пожалуйста, поделись своей теорией.

Хотя поблизости никого не было, кроме Ренаты за закрытой дверью туалета и охранников, стоящих у главного выхода, Луис зашептал:

— Когда дело касается этой женщины, вы действуете иррационально, игнорируя собственные строгие правила защиты священного пространства этого анклава. Вы сразу же по собственнически стали к ней относиться, требуя разобраться самому. Похоже, вами движет голод, что необычно для вампира, известного безупречным самообладанием.

Когда до Эмброуза дошли слова Луиса, он не мог отрицать такую логику.

— Продолжай.

— Вы столько рассказывали мне за эти годы. На ум приходит древний Одом и его супруга Энива.

Эмброуз вспомнил ту историю и хрипло рассмеялся.

— Эту историю мне рассказал мой создатель, а ему — его. Обещанием найти суженую он принуждал нас вести себя скрытно, чтобы быть в безопасности. Соблазнял будущим, наполненным любовью и счастьем. В принципе, противоположность типичному существованию вампира.

— Возможно, сэр. Но что, если дело не только в этом? Что, если ваша реакция на Ренату, вызвана тем, что она ваша суженая?

Страх сдавил грудь Эмброуза.

— Если ты прав, то я потерял её в тот день, когда укусил её отца.

— Вы этого не знаете наверняка, — ответил Луис.

Эмброуз бросил на него испепеляющий взгляд и подошёл к двери ванной, в которую громко постучал. Потом ещё раз. Ответа не последовало. В панике он распахнул дверь. Окно оказалось открытым, в пустом пространстве эхом отдавались крики обезьян и птиц, а Рената исчезла.

— Я должен найти её, — проскрежетал Эмброуз сквозь стиснутые зубы. Но сейчас не мог выйти. До заката оставалось ещё несколько часов. Но он жаждал найти её. Выследить. Снова заключить в объятия.

Луис вытащил телефон.

— Она не могла далеко уйти. Предупрежу охрану и сам её разыщу. — Он положил руку на плечо Эмброуза. — Мы найдём её, и она простит тебя.

Луис дурак. Разве могла Рената когда-нибудь простить его за то, что он отнял у неё отца?

3

— Ну, я старалась изо всех сил, — сказала Рената себе в зеркало ванной, утирая слёзы. — Но не откажусь от поисков истины… Вот только сегодня не тот день. Кроме того, что ещё можно сделать?

Так откуда же это разочарование на лице в отражении.

Эмброуз был таким милым и внимательным во время экскурсии, но это граничило с собственничеством. Рената подумала, что ей бы не понравилось такое обращение со стороны мужчины, но она разволновалась и впитывала каждое слово. Ни один мужчина никогда не смотрел на неё так внимательно, как Эмброуз. Это не отвлекло от размышлений о том, как он выглядит под пиджаком и рубашкой на пуговицах. Но что-то в нём ощущалось иным. Он не был похож на других мужчин. Под маской культурного профессионализма скрывалось что-то мрачное и первобытное.

Как бы то ни было, рядом с ним она заводилась.

Тогда, в комнате с муравьедами, когда он приблизился к ней, поглаживая руки и обдавая горячим дыханием шею, Рената подумала, что сейчас взорвётся от желания. А их поцелуй походил на взрыв бомбы. Жар всё ещё струился между ног, а трусики были влажными от желания, которое Эмброуз разжёг в ней. Его странная, потусторонняя аура совсем не отпугнула, а как раз наоборот.

Рената думала, что он собирается съесть её и чертовски хотела быть поглощённой его прикосновением. И в момент, когда у неё ослабела защита, Эмброуз спросил… нет, потребовал истинную причину, почему она здесь. Вот тогда-то всё и пошло наперекосяк.

Почему Эмброуз так резко прекратил экскурсию после её признания? Сказать, что это усилило подозрения, было бы преуменьшением. Рената не знала, стоит ли предполагать худшее. Но не хотела. Она хотела доверять Эмброузу, но что это значило?