Индейская комната - Серж Брюссоло

Моя мать его не переносила, требовала развода. Тогда отец уехал жить в Хевен-Ридж, где от его отца ему достался кусок земли, и больше мы о нем никогда не слышали. Я считал, что он постепенно сходит с ума, но помочь ему ничем не мог. Правда, ездил к нему пару раз, но он не пустил меня на порог. Думаю, что он меня даже и не узнал. Он огородил владение металлической решеткой трехметровой высоты. А когда я заехал в город, чтобы узнать, есть ли у него долги, мне сказали, что он ничего и никогда не покупает, кроме инструментов и керосина для лампы. Джоб отказался от электричества, от телефона… Шериф заверил меня, что он никогда не был причиной ни одного скандала. Никто на него не жаловался.

Почтовый служащий однажды поднял тревогу из-за того, что обнаружил в почтовом ящике кучу пенсионных чеков. Шериф, посомневавшись, все-таки решился взломать висячий замок при входе. В сопровождении своего заместителя он обследовал территорию, держа руку на кобуре, потому что каждую минуту можно было ждать выстрела или наступить на мину: все кругом знали, что Джоб Девон нашпиговал ими свою землю.

— Я потерял сына во Вьетнаме, — объяснял позже полицейский отцу Сары, — и не считал, что имею право преследовать героя войны, награжденного орденом «Пурпурное сердце». Я знал, что мистер Девон от этого на стену полезет, так почему не позволить жить ему спокойно, раз он не нарушает общественного порядка?

Тело Джоба Девона обнаружили в замаскированном шалаше. Пришлось вызвать саперов, чтобы вынести умершего, — по периметру у корней деревьев были разложены мины. Достаточно было наступить на провод детонатора, чтобы произошла настоящая катастрофа. Вскрытие не позволило определить причину смерти, так как тело сильно разложилось. Судебно-медицинский эксперт записал в качестве причины смерти гипотермический криз, произошедший из-за того, что покойный замерз, заснув под открытым небом при трескучем морозе. Ему было семьдесят лет.

Очистив дом, Сара испытала настоящее облегчение: она не нашла ничего, что позволило бы расширить или изменить ее представление о собственном деде. Более или менее вероятным она считала бы обнаружение писем, фотографий, загадочных трофеев, привезенных из Азии. Однако Джоб уничтожил все с маниакальной тщательностью. Сара обнаружила дюжину книг на этажерке: пару томиков Хемингуэя, три — Фолкнера, два — Дос Пассоса, Библию и несколько армейских брошюр для офицерского состава, одна из которых была посвящена выживанию на арктической территории. Все изгрызли мыши. Сара пожала плечами: надо было быть дурой, чтобы рассчитывать на что-нибудь другое.

— Он ничего не хранил, — объяснил ей лавочник Фостер. — Каждый месяц ваш дед разводил костер перед домом и сжигал все, что считал лишним. Он без конца повторял, что все, чем владеет, лежит у него в карманах робы. Странный был мужик. Крепкий. Скала. Не шут.

Работая метлой, Сара раздумывала о том, что надо бы обследовать окрестности, чтобы убедиться, не осталось ли вокруг армейских ловушек, спрятанных в траве. Джоб мог вырыть бункер, землянку на манер вьетконговских и стать тем, кого ветераны называют «туннельными крысами». Любой ценой надо было помешать Тимми обнаружить какое-нибудь подобное «сокровище».

Однако она не могла решиться сжечь огромных тряпичных кукол. Когда она выбросила чучела на веранду, маленький мальчик подошел и вдруг заинтересовался.

— Это дед? — спросил он. — Вот такими становятся, когда умирают?

Сара должна была сказать, чтобы Тимми не трогал это свинство, но суеверие не позволило ей их сжечь. Она знала, что никогда не осмелится бросить манекены в огонь.

К концу дня ей удалось отдраить кухню, столовую и одну из комнат. Ранчо не предусматривало ни туалетной комнаты, ни даже простого клозета. Эта особенность помещения и объяснение, что в настоящее время придется ходить на горшок, вызвали у Тимми взрыв гнева.

— Это для малышей! — вопил мальчик. — Тимми не ходит на горшок! Он большой! Тимми хочет ходить в туалет.

Со спущенными штанами он носился по дому, открывая каждую дверь. Отсутствие уборной повергло его в полное недоумение. Мальчик просеменил на веранду и еще раз внимательно оглядел черную грязь вокруг ранчо.

— Вот почему вокруг накакано! — заключил он. — В этих местах нет туалетов!

Сара слишком устала, чтобы искать подходящие объяснения, а отшлепать его мешали занятые руки.

«Сын мне не помощник, — подумала она со страхом. — Он против меня. Он не хотел уезжать из Лос-Анджелеса».

Во времена Джейми, чтобы успокоиться, она зажигала сигарету с травкой, но теперь это было в прошлом. Если она не преодолеет свои страхи, придется стать законченной алкоголичкой, как часто случается с вполне достойными людьми.

— Купим биотуалет, — предложила Сара, — поставим в шкаф, и будет как в нашей бывшей квартире, вот увидишь.

— А ты? — сердито бросил ребенок. — Тоже будешь ходить на горшок? Ты слишком большая…

— Нет, — ответила она, стараясь говорить как можно мягче, — во дворе есть будка, но она для взрослых. Ты слишком мал.

Тимми потребовал показать ему эту самую будку. Сара хотела понять, почему подобные вещи так его занимают. Она должна была решиться отвести мальчика на порог деревянной постройки и показать выгребную яму. Похоже, его потрясло увиденное, особенно дыра в доске. Однако запаха не чувствовалось. Молодая женщина подумала, что, возможно, яма пуста. Еще одно: надо бы вызвать специалистов… или решиться вычистить самой.

— Это ужасно! — заскулил Тимми, хватаясь за руку матери. — Там полно зверей! Не нужно сюда ходить! Лучше возьми мой горшок.

Сара была близка к тому, чтобы разделить его мнение. Вдруг вспомнились жуткие истории о змеях, заползающих в дома. Она поспешила захлопнуть дверь.

Сара разгрузила машину и отнесла провизию в дом, так как боялась, что запах продуктов привлечет животных из леса. Тимми без конца требовал телевизор.

— Его здесь нет, — наконец созналась она.

— Нет сегодня, но завтра будет? — настаивал мальчик.

— Ни завтра, ни послезавтра. Вообще не будет. Будем книжки читать.

Ребенок так зло на нее посмотрел, что у Сары пробежали по спине мурашки. В эту минуту ненависть, с которой мальчик взглянул на свою мать, заставила ее вспомнить его отца. Джейми.

Джейми Морисетта.

«Господи, — взмолилась она, — только бы он не стал похож на него… Дай мне силы этого не допустить, вырастить из сына что-то другое, а не животное».

Сара была на грани истерики, чувствовала себя грязной. Она отдала бы все на свете за горячий душ, но душа здесь тем более не будет ни завтра, ни послезавтра. Придется осваивать новые возможности с тазом и губкой.

— Идем, — пробормотала Сара, стараясь говорить шутливо, — сегодняшний вечер у нас будет первым в доме траппера.

Но охотники-трапперы не занимали Тимми.

«Ни трапперы, ни ковбои, — подумала она. — Сегодня дети знают только роботов и ракеты».

Инстинктивно она повернула голову в направлении ивового холма и попыталась разглядеть дощатый космический корабль в саду Маргарет Хейлброн. Тимми не надо его видеть, да и ей тоже. Что бы такое ему сказать, чтобы он не захотел туда ходить?

Глава 6

Спустя два года после драмы в дневнике Сары Девон появилась следующая запись по поводу произошедших событий:

Конечно, когда пишут после событий, то в малейших совпадениях хотят видеть какие-то знаки. Объективна ли я? Нет ли у меня намерения очернить «мать»? Не знаю. Убеждена, что я искренна, но воспроизводить события можно, по воле автора делая акценты на том или на этом, так как вообще-то моей целью является привлечь внимание читателя. Издатель, без сомнения, заметил бы с упреком, что текст слишком подробный, но задача дневника — это попытка увидеть события яснее, а не запутывать их еще больше. Я и так запуталась.

Глава 7

Она выбила матрац, чтобы убедиться, что в дырах больше нет мышей. Потом засунула матрац в чехол и покрыла простыней, вытащенной из коробки. Комната пахла мокрыми половицами, которые она с трудом отдраила щеткой.

Пахнет как в лодке, пришло в голову Саре.

Она испытала огромное удовлетворение, закрывая ставни маленьких окон. Нотариус не соврал: сооружение было похоже на форт. Сара аккуратно залила керосин в лампы. Единственным предметом, оставшимся от Джоба, была армейская зажигалка. Она посчитала это хорошим знаком, посланным дедом с того света, и решила никогда с ней не расставаться.

Сара включила насос, установленный на раковине, наполнила солдатский котелок. Вода была ледяной; она подогрела ее на походной плите.

«Наша первая ночь дома!» — повторяла она себе. Как бы ей хотелось, чтобы Тимми разделил ее радость, но ребенок продолжал дуться.

— Мне плохо, — капризничал мальчик, когда она зажгла фитиль в керосиновой лампе. — И потом, ничего не видно. Долго мы еще здесь пробудем?