Хроники Бастарда: Ив - Марина Эльденберт

В отличие от большинства измененных, легендами Риган прикрывался редко и только при необходимости. Ив, кажется, не спешила верить в его искренность. Она вела себя странно. Несмотря на явный к нему интерес, будто отказывалась принимать в самой себе женщину.

– Англичанин? Ваш французский безупречен, – похвалила она и тут же тяжело вздохнула, хотя в глазах искрился смех. – Мне хотелось бы верить, что у меня есть другие достоинства помимо смазливого лица.

«Что касается ваших достоинств, я здесь, чтобы познать их в полной мере», – весело подумал Риган. Вслух, правда, произнес совсем другое.

– Уверен, что есть. И мне безумно хотелось бы узнать вас получше, чтобы подтвердить свою теорию. Вы позволите мне это, Ив?

Он снова поразился тому, насколько живая у нее мимика, и как откровенно она себя ведет. Откровенно – не значит пошло, вызывающе, соблазнительно.

Риган встречал множество женщин, начиная от наивных дурочек, которые в его присутствии краснели, бледнели и заикались, и заканчивая опытными искусительницами, в присутствии которых первые годы доводилось краснеть и ему, но такой искренности не замечал ни в ком. Было все, что угодно: кокетство, маски, наигранно-напускное безразличие, приторное внимание, показательные восторги, но только не правда. Она же совершенно не боялась показаться невежливой, нетактичной или выдать свое смущение.

Вот и сейчас Ив нахмурилась и прикусила губу, размышляя о том, стоит ли продолжать знакомство с ним. Риган молча изучал ее лицо и следил за сменой эмоций, которые для него были почти как на ладони. Ему действительно было интересно услышать ответ.

– Мы можем встретиться здесь завтра после обеда, – предложила она.

И он действительно пришел на следующий день. Ригану не составило бы труда сделать так, что она пригласит его к себе, но он не хотел. Впервые за долгое время попался интересный образчик женщины, и ему хотелось исследовать ее от и до.

Они встречались несколько дней подряд, и во время встреч говорили обо всем на свете. Ив уже успела повидать мир, а кроме того, много читала, и ему пришлось вспомнить всех некогда зачитанных для образа философов, поэтов и даже некоторых ученых мужей, чтобы произвести на нее впечатление. Это было необычно, но весело!

– Приходите сегодня на ужин, – предложила она на третий день знакомства, и в ее интонациях Риган прочел не желание, не собственнические нотки жажды обладания, а искренний интерес к общению с ним. Она всерьез собиралась провести и вечер с ним в дружеских разговорах, а не в постели. – Но если вдруг вы сегодня заняты, приходите завтра.

– Для вас я всегда свободен, – ответил Риган, а про себя подумал, что Ив Ламбер самая странная женщина, которую ему довелось встретить за всю жизнь.

Глава 2

Одним из своих главных достоинств Ив считала прямолинейность. Что толку разводить разговоры ни о чем, ходить вокруг да около, если можно сразу высказать свое мнение? Окружающие наоборот находили такую привычку недостатком, что зачастую спасало Ив от ненужного общества.

Когда к ней подсел странный мужчина и завел беседу, она откровенно призналась ему, что не заинтересована в знакомстве, но его вовсе не смутило ее безразличие. В отличие от большинства молодых людей, пытающихся закрутить с ней роман, он не сбежал сразу, стушевавшись и испугавшись трудностей. Это и подкупило.

Несмотря на миловидную внешность, у Ив не было поклонников. Она часто разъезжала по миру, не задерживалась на одном месте, и настолько увлекалась делом всей жизни отца, что на ухажеров просто не хватало времени. Она даже специально представлялась именем, которым отец окрестил ее в детстве за мальчишеский характер.

Ей нравился дом, здесь все напоминало о папе, но Женвилье казался ей невыносимо скучным. Книги и записки археологов были единственной отдушиной. Месье Эванс попал в самую точку, сказав, что она жаждет общения. Ив понимала, что ведет себя беспечно, но неожиданно пригласила его на ужин.

Поспешив после встречи домой, она уже сомневалась, правильно ли поступила. Риган Хэйс-Эванс казался интересным собеседником, и ему удавалось ее рассмешить. Но все же не воспринял ли он приглашение Ив превратно, как намек на желание сблизиться? Мысль об этом невольно заставила ее покраснеть.

Сообщив Жюли, что у них к ужину будут гости, Ив, сдерживая радостное возбуждение от того, что не придется проводить вечер в одиночестве, поднялась наверх. Лишь услышала вдогонку:

– Наконец-то! Слава тебе Господи!

Жюли работала у них еще при жизни матери. Ив плохо помнила те времена, потому что была совсем маленькой, но годы, проведенные в их доме, доброе сердце и любезное отношение со временем позволили Жюли стать членом семьи. Они с ней часто спорили о том, что в родном городе Ив превратилась в затворницу. Жюли убеждала Ив бросить свои приключения и задуматься о семье, детях. «То, что хорошо для мужчины, негоже для мадмуазель», – говорила она. Ив отвечала, что не создана быть бесправным дополнением к супругу, да у нее и не получится сидеть на одном месте, это же так скучно!

Чтобы найти себе мужа, необходимо было уехать в Париж и посещать светские рауты, при воспоминаниях о которых ей хотелось отправиться куда подальше, к примеру, в Австралию. Подальше от скучных бесед и узколобых людей. В конце концов, в их времена женщины могли и вовсе обойтись без мужей, а наследства, оставленного отцом, ей с лихвой хватит на то, чтобы обеспечить Жюли и себе безбедную старость.

Вот если бы она встретила человека, который бы позволил ей заниматься археологией, родственную душу, с кем могла бы разделить радость своих открытий и путешествия.

В свои двадцать два Ив уже не считалась девицей на выданье, скорее старой девой. К счастью, в последние десятилетия мир стремительно менялся, и ей уже не грозило это почетное звание в глазах общества, разве что за глаза.

Она отказалась от поклонников и встреч, все больше погружаясь в исследования, начатые ее отцом. В экспедициях она встречала множество мужчин со схожими интересами, но все они либо оставляли дома жен, либо интересовались исключительно археологией. Любое внимание к ней Ив пресекала сразу же и знакомые-археологи со временем привыкли воспринимать ее как коллегу.

Ив прошла в будуар, который служил кабинетом, а нередко и спальней. В небольшой комнате помещались три стола, кушетка и напольные часы. Все поверхности, включая широкий подоконник, были завалены книгами, эскизами и письмами, что создавало ощущение немыслимого беспорядка.