Лунный зверь - Альфред Ван Вогт

— Что это такое?

Стало уже почти темно, и нанятый им грузовик почти растворился в темноте наступающих сумерек. Рядом с Пендрейком смутно вырисовывались очертания здания магазина инструментов — мрачные неокрашенные стены. Сквозь замасленные окна едва пробивался смутный свет. Служащие магазина, загрузившие зажим в его грузовик, скрылись внутри, их хриплые пожелания «спокойной ночи» до сих пор звенели у него в ушах. Пендрейк остался наедине с незнакомцем.

Точным и быстрым движением он прикрыл зажим куском брезента и повернулся к человеку, который заговорил с ним. Молодой и высокий, с виду довольно крепкий человек стоял в тени. И хотя на изгиб его высоких скул падал свет ближайшего уличного фонаря, трудно было разглядеть точные очертания его лица.

Он столь пристально и напряженно всматривался в Пендрейка, что того бросило в дрожь. В его взгляде не было праздного любопытства, а горячая решимость, смешанная с поразительной целеустремленностью. С трудом Пендрейк постарался взять себя в руки.

— А вам какое дело? — резко бросил он.

Потом забрался в кабину. Включил двигатель. Несколько неуклюже он проманипулировал предназначенным для правой руки рычагом переключения скоростей, и грузовик тронулся с места.

В зеркале заднего вида он все еще мог видеть стоявшую в тени магазина высокую фигуру сильного молодого человека. Незнакомец медленно направился в ту же сторону, куда ехал Пендрейк. В следующую секунду Пендрейк свернул за угол и направился по боковой улочке. Он подумал: «Я доберусь до коттеджа в объезд, потом быстро верну грузовик хозяину, после чего…»

Что-то мокрое сползло по его щеке. Он отнял руку от рулевого колеса и ощупал лицо. Оно было покрыто потом. Пендрейк замер и подумал: «Неужели я сошел с ума? Конечно же, я не верю, что кто-то скрытно от всех ищет этот двигатель».

Его расшатанные нервы медленно успокаивались. В конце концов он убедил себя, что это просто было совпадение — что такой вот разыскивающий парень оказался рядом с магазином по продаже инструментов одного небольшого городка как раз в тот момент, когда там объявился Джим Пендрейк. Как же это похоже на старую мелодраму, в которой злодеи ходят по пятам за ничего не подозревающим главным героем. Какая чепуха! Тем не менее этот досадный эпизод подчеркнул важный момент его обладания двигателем. Где-то ведь был построен этот двигатель. И кто-то являлся его хозяином.

Он никогда не должен забывать об этом.

Темнота ночи окутала все пространство вокруг, когда Пендрейк наконец вошел в гараж-конюшню и включил установленное днем освещение. Двухсотваттная лампа светила, как солнце, однако маленькая комнатка почему-то казалась еще более странной, чем при свете фонарика.

Двигатель находился именно на том месте, где был оставлен первой ночью, напоминая надутую шину для небольшого широкого колеса, огромный сладкий серо — голубой пончик. Если забыть про фланцы и размеры, то сходство с пончиком было поразительным. Стенки его выгибались наружу от центрального отверстия; само же отверстие было только чуть меньше, чем у пончика такого размера. Но на этом сходство с чем-либо, известным Пендрейку, заканчивалось. Ничего непостижимее этого отверстия он в жизни не видел.

Диаметр его составлял примерно шесть дюймов. Внутренние стенки были гладкими, просвечивающимися и на вид не металлическими; а в самом центре плавал обрубок трубы. В буквальном смысле труба висела в пространстве, удерживаемая в этом положении силой, которая, похоже, не имела видимого источника.

Пендрейк сделал медленный глубокий вдох, взял молот и осторожно опустил его на выступающий конец трубы. Молот задрожал в руке, но он угрюмо превозмог пульсирующие иглы боли и продолжал давить. Труба завращалась, не поддаваясь. Молот задрожал сильнее от вибрации. Лицо Пендрейка перекосилось от боли, но рывком ему удалось высвободить инструмент.

Он терпеливо ожидал, когда его рука перестанет дрожать, потом резко ударил по выступающему краю трубы. Та ушла в глубь отверстия, выступив на девять дюймов с противоположной стороны двигателя. Он как бы начал играть в перекатывание шара. Точным движением Пендрейк ударил по трубе с противоположной стороны. Она с такой легкостью скользнула обратно, что целых одиннадцать дюймов выплыло наружу и только один дюйм остался в отверстии. Труба вращалась, словно ось в паровой турбине, но совершенно бесшумно.

Сжав губы, Пендрейк присел на корточки. Итак, двигатель не был совершенным. Та легкость, с которой труба и до того кусок дерева были затянуты внутрь, а потом вытолкнуты наружу, указывала на то, что ему потребуется привод или еще что-нибудь вроде того. Что-нибудь устойчивое к высоким скоростям и большим нагрузкам. Пендрейк медленно поднялся на ноги. Он определился с дальнейшими действиями. Он подтащил к двигателю устройство, которое было построено в магазине по продаже инструментов. Понадобилось несколько минут, чтобы зажимное устройство оказалось на нужной высоте. Но он был терпелив.

В конце концов ему удалось привести в действие рычаг управления. Завороженно он наблюдал, как сошлись вместе две половинки колеса, сомкнулись на дюймовой трубе и начали вращаться. Его всего охватило ощущение радости. Подобного удовлетворения он не испытывал за эти три последние года. Пендрейк осторожно потянул зажимной механизм, пытаясь подтащить его по полу к себе. Тот не сдвинулся с места. Он нахмурил брови. У него возникло ощущение, что машина слишком тяжела для того, чтобы реагировать на легкое подталкивание. Тут требовалась вся мускульная сила, на которую он был способен. Успокоив себя этой мыслью, он снова попытался подтащить машину, уже с большими усилиями.

Впоследствии он вспомнил, как бросился к двери, пытаясь убраться от греха подальше. Перед его глазами стояли гвозди, выползшие из пола в тот момент, когда двигатель начал опрокидываться на него. В следующий миг двигатель поднялся,совсем немного, и замер совершенно непостижимым образом прямо над полом. Несколько секунд он медленно вращался там, словно пропеллер, а потом тяжело рухнул на зажимное устройство.

С оглушающим треском разломились деревянные доски. Находившееся внизу бетонное основание — первоначальный пол гаража — начало со скрежетом разлетаться в сторону по мере того, как в него со скоростью в четырнадцать сотен оборотов в минуту стало вгрызаться зажимное устройство. Во все разламывающих объятиях смерти душераздирающе визжал раздираемый на куски металл. Объятый ужасом Пендрейк на несколько секунд оказался в чудовищном окружении этих ужасных звуков, пыли, мечущихся обломков бетона и металла.