Гамбургский счёт. Сборник рассказов - Олег Гаврюшов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда речь заходила о дефицитной валюте, к тому же потраченной таким бездарным образом, Саша становился очень серьезным. Он начал с того, что любой час. Даже час в их вонючей Германии, состоит из шестидесяти минут. Саша поднес к лицу девушки руку, на которой были надеты механические часы Московского завода «Полет» и, теряя терпение, сказал, тыча в циферблат пальцем, огрубевшим от морской воды:
– Смотри, фрау, я тебя сейчас научу, это не сложно. Вот видишь эту стрелку? Когда она сделает один оборот, то пройдет час, а сейчас она сдвинулась только на одно деление. Еще пятьдесят девять таких делений – пройдет час.
Саша попытался прийти к взаимопониманию и компромиссу, предложив девушке вернуть ему деньги за пятьдесят девять минут, которые оплатил Саша и которые, как он предчувствует, ему не доведется провести с этой девушкой в любовных утехах. Девушка наотрез отказалась отдавать деньги и показала на небольшую кнопку электрического звонка. При этом она несколько раз повторила слово «полиция». Саша по-русски объяснил, где и в какое время он видел полицию, девушку и ее методы работы. Девушка все же нажала наманикюренным пальчиком кнопку и это обошлось капитану Сашиного траулера штрафом в 100 западногерманских марок, которые потом у Саши безжалостно удержала в родном порту бухгалтерия.
О том, как Витя эмигрировал в Грецию.
Витину мать родители вывезли со своей родины – Греции в не самые лучшие времена для страны. В Элладе правил фашистский режим и всех, кто хоть отдаленно напоминал иудея, ждали рудники, концлагеря и крематории. Родителей Витиной мамы, при всем желании, нельзя было спутать с представителями какой – нибудь другой нации. Обладая незаурядной остротой ума, что выгодно отличает их собратьев от остального просвещенного мира и является предметом зависти и гонений, родители Витиной мамы не стали дожидаться, пока фрицы заставят их махать кайлом в каменоломне, а решили по-скорому сваливать из некогда тихой Эллады. Но быстрота решения сыграла с ними плохую шутку и курс Великого Исхода, на этот раз был взят неудачный – в суровую северную страну с громким названием – Россия.
Они обосновались в Таганроге, там у них родилась дочь – будущая мать Вити. Сам Витя родился значительно позже, в заполярном городе Мурманске, куда маму Вити привез ее жених – бравый матрос Тралового флот, сразивший неискушенную гречанку брюками клеш и татуировкой на плече в виде якоря, под которым стояла надпись «Атлантика».
Родившаяся в России мама Вити о Греции знала лишь по воспоминаниям родителей, книгам Гомера и греческому эпосу. Витя не знал о Греции даже этого, поскольку любовь к знаниям потомку эллинов привита не была.
В северной стране, ставшей Вите родиной, постоянно происходили великие события в виде народных революций, гражданских и освободительных войн. Витино становление пришлось на очередную российскую революцию, называвшуюся «Перестройкой», которая, как и все революции сопровождалась обнищанием народных масс и очередным великим драпом русских в более стабильные страны. Но русские драпали из любимой родины в таком количестве, что их перестали принимать. В какой-то момент выехать из страны победившего социализма стало невозможно, если у тебя не было корней в другой стране, и тут мозговитый Витя смекнул, что можно очень выгодно использовать нероссийское происхождение далеких предков по материнской линии.
И вот, в самое обычное утро в двери греческого посольства в Москве вошел молодой человек, около тридцати лет, высокого роста, с носом весьма характерного размера. Витя подошел к стойке, за которой сидел опрятно одетый мужчина с таким же характерным носом, как и у Вити. На стойке стояла табличка, на которой было написано, что обладателя гордого профиля зовут то ли Попандополус, то ли Пенелополус, то ли еще как-то. Витя не стал утруждать себя вычитыванием непривычной фамилии, а прямо спросил, дескать, «Гдей-то, тут у вас, товарищ Панатинаикос, можно по быстрому оформиться незаконно вывезенному потомку аргонавтов, дабы вернуться на обожаемую родину предков. А-то, у мене, чтой-то, вся душа истомилася в стране Советов». Представитель родины Олимпийских игр очень вежливо посоветовал Вите обратить внимание на группу из нескольких человек, находившихся в другом конце зала и примкнуть к ним, так как это тоже люди истомившиеся душой по далекой родине. Витя бросил недружелюбный взгляд в указанную сторону и увидел длинную очередь, конец которой терялся где-то в уютных московских двориках. Так что, дорогой землячок, вежливо поправили Витю в очереди, ступайте на второе транспортное кольцо, спрашивайте: «Кто последний?» и занимайте очередь. Может через недельку дойдете до посольства. Витя взмолился памятью репрессированных предков, взывал к совести соотечественников, но тщетно. Соотечественники были непреклонны и пообещали Вите набить морду, если он не перестанет канючить.
Но Витя не был бы Витей, если бы не придумал свой, надо сказать, подкупающий оригинальностью, способ возвращения из бывшего логова коммунистов в свободную Грецию. На Войковском рынке, войдя в доверие к двум мужчинам, приехавшим в столицу из Азербайджана торговать апельсинами, он предложил им выгодно разместить капитал. Продемонстрировав южанам первый увиденный им на базаре грузовик, до верху груженный картошкой, Витя сообщил, что только что приехал с этим грузом в Москву, но вынужден быстрее вернуться обратно и поэтому продает весь груз по бросовой цене. Грузовик Витя пообещал оставить в презент оптовым покупателям. При этом, Витя взял у ничего не подозревающей продавщицы, сидевшей в кузове, пару картошин и сунул их под нос бизнесменам, со словами: «Товар высший сорт, берите, не прогадаете». Жители солнечного Азербайджана повертели картошину, понюхали ее, о чем-то переговорили между собой на своем языке и ударили по рукам. Сделку оформляли в ближайшем кафе, где Витя, поинтересовавшись знание русской письменности у коллег и, к своему удовольствию получив отрицательный ответ, сунул им бумаги выданные в греческом посольстве для заполнения на визу, сказав, что это товаротранспортные накладные. В ответ он получил увесистую пачку денег, всплакнул о товаре, который отрывал от сердца, пожал руки партнерам и испарился.
Что далее происходило с азербайджанцами, грузовиком и вологодской картошкой, история умалчивает. А Витя, через час с небольшим, открыл двери туристической фирмы на другом конце Москвы и потребовал для себя горящую путевку в Грецию. Но этот маршрут еще не был разработан туристической компанией и ему предложили на выбор три страны,
