Итоги № 23 (2012) - Итоги Итоги

Центр стратегических разработок (ЦСР) выпустил очередной доклад о ситуации в стране. Предыдущие исследования центра точно спрогнозировали рост протестных настроений в обществе. На этот раз эксперты предупреждают об опасности слияния фронды рассерженных горожан с социальным протестом глубинки. И о неизбежной смене элит в интервью «Итогам» рассуждает глава ЦСР Михаил Дмитриев.

— Михаил Эгонович, власть замечает ваши труды?

— Политическая наука не астрономия, нет гарантий, что прогнозы сбудутся. То, что это случилось, означает, что наш инструментарий — использование фокус-групп — работает. Могу понять власть: 10 лет жили при статус-кво, так что сложно поверить, что его уже нет. Думаю, сейчас к нашим выводам уже начинают относиться внимательнее.

— Насколько точна методика?

— Здесь как в армии: есть оружие ближнего боя, а есть — дальнего. К первому относятся классические соцопросы, которые точнее отражают разброс мнений, так как ответы предполагаются в режиме «да-нет», но это не позволяет выявить качественные изменения в обществе. В фокус-группах, напротив, точность определения не так высока, зато легче уловить неожиданности. Вот мы и пытались выявить, какие сенсации произошли в массовом сознании в смысле изменения политических настроений.

— И какие же?

— Одну из них выявили психологи — общество находится в состоянии когнитивного диссонанса. Это типичная ситуация в кризисное время. Выросла неопределенность, и отсутствует привлекательная политическая альтернатива, вот люди и в растерянности: надо выбирать, а выбирать не из кого — никто не мил. Это состояние внутреннего конфликта присуще сейчас не только избирателям, но и политикам. Мой коллега Белановский сказал недавно, что и у Владимира Путина, похоже, когнитивный диссонанс — для него тоже все стало зыбко и все варианты кажутся малопривлекательными. Он, как и все, получает взаимоисключающие сигналы и не может понять, какие действия обеспечат достижение целей.

— Если нового витка мирового экономического кризиса не последует, власть сможет перебирать варианты еще долго и ничего кардинально не менять.

— Вы озвучили главную надежду властной команды. Но законсервировать ситуацию не удастся. У людей появился запрос на новых лидеров при одновременном падении доверия к властям, которые не обеспечивают решение приоритетных проблем. На фоне этого идет быстрая смена поколений. Многие изменения необратимы, и шанса «пересидеть» у властей нет.

— Поколения и раньше менялись…

— Но не всегда так. Сейчас качественный скачок: беби-бумеры 80-х — самое массовое поколение России. Четверть взрослого населения. Им сейчас около 30, и через 5—10 лет они будут претендовать на ключевые посты в менеджменте, бизнесе, политике. Благодаря численности они добьются своего — старшие, доминирующие во власти поколения окажутся в меньшинстве.

— Еще какие откровения выявило ваше исследование?

— Было еще два момента, которых мы не ждали. Первый — это социально-экономические и политические предпочтения тех, кого нельзя отнести к среднему классу. Выяснилось, что они приблизились к ожиданиям рассерженных горожан. Раньше они хотели одного — денег из бюджета. Сейчас этот запрос ослабел. Они, как и средний класс, начинают осознавать, что для решения главных проблем нужны не деньги, а институты.

Второй — отсутствие роста протестных настроений. Они присущи сегодня относительно небольшой группе, составляющей костяк митингующих, это около 100—150 тысяч человек. Наш вывод подтвердили и опросы ФОМ. Население неагрессивно и ждет от политиков предсказуемых конструктивных действий.

— Исходя из этой логики если «Единая Россия» сосредоточится на конкретных делах, она выиграет в регионах?

— Возможно, хотя ей мешает устаревший стиль политических коммуникаций. Запрос общества — он вне идеологии. Идеология сейчас неинтересна. Важна способность лидера держать слово в решении конкретных проблем.

— Национализм тоже не в тренде?

— Еще одна сенсация. Даже в Москве, где люди сильно бурчат по поводу засилья мигрантов, недовольство не ассоциировалось с националистическими лозунгами. Отъявленных националистов — меньшинство. В глубинке же даже бурчания по поводу мигрантов нет. Исключение, скорее всего, — юг России, где мы обследований не проводили. Мы показали фокус-группам ролики с записями одного из идеологов национализма Константина Крылова. Лишь единицы поддержали бы его. Люди ждут больше ответственности и меньше радикализма.

— Ранее вы прогнозировали рост левых настроений…

— Опять новость: нет роста настроений ни слева, ни справа, только предельный прагматизм. Даже идейно убежденные коммунисты позитивно высказывались о Кудрине: мол, профессионал, умеющий поддерживать устойчивость финансов. Вновь открылось окно для создания движений, которые обращались бы к населению с повесткой, не основанной на популизме и агрессии.

— Движений, но не партий?

— Люди не верят партиям. Налицо кризис партийного строительства. Исключение — коммунисты: они так давно на политической сцене, что их воспринимают как институт.

— То есть на правом фланге могут и не появиться новые партии?

— Ждали, как будут идти дела у Прохорова, но он проявил непоследовательность и потерял много сторонников. Я был недавно на съезде «Демвыбора», там говорили открыто, что партии сегодня не более чем инструмент для участия в выборах, а не мотивирующее политическую деятельность объединение. Внесистемной оппозиции для участия в выборах так или иначе придется объединять силы под эгидой какой-то партии. Но никто пока не знает, какой.

— Откуда возьмутся новые лидеры, на которых, как вы говорите, есть запрос?

— Например, из регионов. Человека, проявившего себя на местном уровне, люди готовы видеть на общенациональном. До недавнего времени у нас не было вертикальных политических лифтов. Но наше исследование выявило, что люди уже не видят большой разницы между доверием на местном уровне и на общероссийском. А для обретения популярности в масштабах страны Интернета вскоре может стать вполне достаточно.

— Вы не преувеличиваете значения Сети?

— Вы его недооцениваете. В глубинке мы обнаружили массовые группы людей, в том числе пожилого возраста, которые черпают свежие новости из Интернета. Как мне говорил осенью прошлого года нынешний глава Минсельхоза Николай Федоров, даже в отдаленных деревнях люди стали жаловаться, что их власть не уважает. Власть, которая пытается контролировать информацию только через телевизор, выглядит безнадежно отсталой.

— Какое отношение в регионах к московским протестам?

— Я могу сказать про два аспекта. Первый — отношение в провинции к протестам в Москве не остро негативное, а отстраненно-настороженное. Нет осуждения. Но людям непонятно, почему из-за политических вопросов кто-то выходит на улицу. В глубинке и сами готовы выйти, но по другим причинам — если вырастут цены на бензин или ЖКХ. Второе — тема ресурсных «колоний». В Астрахани фраза «понаехали тут» относится к московским и питерским олигархам, которые захватили лучшие места для рыбалки, добывают газ, а местное население в нищете. То же самое — на Сахалине. Причем там к «москвичам» отношение хуже, чем к американцам.

— Проецируется на власть такое отношение?

— Безусловно.

— Как долго, по-вашему, могут сосуществовать две почти не пересекающиеся реальности — официальная политика с доминированием партии власти и протестная активность?

— Это самое интересное. Я не вижу возможности сохранить нынешний статус-кво. Процесс изменений необратим, весь вопрос — в скорости. Проблемы у правительства Дмитрия Медведева появятся без всякого кризиса, потому что власть не в состоянии решить самые важные для граждан вопросы, на которых сбоила лет десять. Да и денег нет — все пущены на оборонку. Дальше — выборы мэров и губернаторов. Вновь избранные местные лидеры будут вовлекаться в конфликты между населением и центральной властью. Еще год назад мы провели исследования среди кемеровских шахтеров: спросили, что они будут делать, если власть будет вынуждена отменить их досрочные пенсии. Большинство сказали, что выйдут на улицы. Когда спросили, что в такой ситуации будет делать губернатор Кемеровской области Аман Тулеев, около двух третей заявили, что Тулеев будет с ними...

Welcome в Пекин / Политика и экономика / Что почем