Шоу нашей жизни - Александра Флид

– Зачем?

Он оглядел «квартирку» и ухмыльнулся. Ничего нового не появилось, но признаки жизни преобразили даже эту бестолковую мебель. Нора не пыталась украсить этот дом или сделать его уютнее, хотя определенный порядок здесь все же появился. Стол она передвинула к окну, а диван переместился вплотную к нему. Два лишних стула куда-то подевались.

– Зачем? – выгадывая еще секунду, повторил он, все не переставая оглядываться. – Пригласил папарацци. Чтобы публику познакомить.

Она вздохнула и уселась на диван. Он последовал за ней.

– Он обещал мне никаких фотографий.

– Я тоже так сказал, но видишь ли, детка, у него свой расчет. Это же не совместный выход и не фотосессия. Это просто совместный завтрак в кафе, а там просто мимо пробежит человечек с камерой и щелкнет нас пару раз. Тем более, нам скрывать нечего. Если уж я не прячусь от фотографов, то с чего тебе этим заниматься. Тебя ведь никто здесь не знает?

Нора скрестила руки на груди и упрямо сжала губы:

– Все равно. Мне это не по душе.

– Мне тоже, можешь поверить, но придется пойти. В конце концов, нам не нужно даже держаться за руки – просто посидим рядом, поговорим.

На ее лице бегущей строкой было возмущение, которое вот-вот перерастет в настоящий гнев. Никуда она не собиралась, и с этим нужно было срочно что-то сделать.

– Раз уж ты переехала сюда, то такую-то мелочь мы позволить можем? И потом, с чего это я должен с тобой нянчиться? Это нужно нам обоим! Надоело уже упрашивать.

Она кивнула, глядя точно в стену напротив.

– Хорошо, если так надо, то я пойду.

После этих слов в нем проснулось любопытство.

– Что наденешь?

Нора повернулась к нему и спросила:

– А что нужно?

– Прогулочное платье было бы кстати. У тебя есть?

Ее взгляд сделался бессмысленным, и его даже охватило беспокойство, но она, вопреки его ожиданиям, кивнула:

– Да. Вельветовое. Бордового цвета.

– Лучше покажи.

Конечно, платье никуда не годилось. Фасон, который выдрали еще из восьмидесятых – платье было отрезное по линии талии, с накладными карманами и клапанами-обманками наверху по обеим сторонам от отложного воротника. Такое платье лучше было сдать в музей.

– Не годится. Да еще и до колен. Ты что – монашка? Надо выбрать что-то приличнее. Черт, я не модельер, но даже мне видно, как это… безвкусно.

Она подняла брови и уставилась на него с вопросом, в котором явно сквозил сарказм. И при этом ей даже не понадобилось открывать рот.

– Ну чего ты смотришь? – уже чувствуя себя неудобно, разозлился он. Если бы она не была им нужна, то он выбросил бы ее прочь в два счета. Одни проблемы от этой дамочки. – Это фуфло, а не платье.

– Я к другим не привыкла.

Почему-то ему показалось, что она солгала. Эрик даже отвернулся к окну.

– Хорошо. Значит, собирайся сейчас же. По дороге купим где-нибудь поесть, а потом заглянем в магазин. Выбери там себе что-то более… современное.

– Я еще не накопила на одежду, – невозмутимо сообщила она.

– Что? – Он даже не сразу понял, серьезно ли она говорит. – У тебя не хватит денег на платье?

– Не хватит.

– Черт, как бы мне не сдохнуть с тобой.

Чтобы у взрослой тетки не было денег на какое-то вшивое платье – такого он еще не слышал. Разве что в очень раннем детстве, но теперь уже казалось, что все это было не с ним.

– Купим на мои. Или твоя гордость пострадает? – возвращаясь к ней, предложил он. – Это считанные гроши, я не обеднею, но сберегу нервы.

Она ничего не ответила, но было видно, что эта мысль ей тоже «не по душе». В то, что ей тридцать лет, верилось с трудом. Он протянул к ней руки и сжал ладони в кулаки, показывая наглядно, что ему хотелось сейчас сделать. Почему-то она улыбнулась, и ее глаза засмеялись.

– Тогда сейчас мы пойдем в мою спальню, и ты возьмешь из моего гардероба то, что подойдет. А если откажешься, я тебя убью.

Увидев Нору в старой спортивной куртке Эрика и в его же джинсах с резиновыми подтяжками поверх серой рубашки, Марк почти засучил ногами от восторга.

– Так даже лучше, намного лучше, – приговаривал он, обходя вокруг нее кругами.

Сама Нора была с ним не согласна, но мудро держала свое мнение при себе. На вкус Эрика она выглядела как фермер, у которого отняли лопату и тачку, но так было лучше, чем сидеть рядом с дивой из ретро-журнала.

– И что тут хорошего? – глотнув холодного кофе из бумажного стакана, спросил он.

– Она в твоих шмотках! Гениально.

– Думаешь, кто-то помнит, что это мои шмотки?

– Зато мужские, это же сразу ясно, – все еще искрясь воодушевлением, прокомментировал Марк.

Нора притворялась немой, и ей эта роль очень нравилась – она сидела с опущенной головой и изучала полированный столик.

– Да, и она выглядит как лесбиянка, – критично добавил Эрик.

Она подняла на него осуждающий взгляд и задала тупиковый вопрос:

– И что?

– Ничего, – буркнул он. – Я же не могу жениться на женщине, которая не любит мужчин.

Марк кивнул и уселся рядом с ними, подвинув еще один стул.

– Когда приедет фотограф, мы это исправим. На одном из снимков ты просто запусти руку в карман ее куртки и сделай вид, будто что-то ищешь там. Сразу будет ясно, что одежда снята с твоего плеча.

Нора окинула его скептическим взглядом, но ничего не сказала. Новая идея тоже была ей «не по душе», но возражать она не стала.

Эта фотосессия была самой утомительной на его памяти. Партнерша оказалась совершенно неопытной и непонятливой. Через полчаса после прибытия фотографа она уже начала злиться, хотя и старалась не подавать виду. Румянец во всю щеку выдавал ее, и Эрика это даже развеселило.

Марк скакал вокруг них как настоящий постановщик и раздавал указания, разве что софитов не было, а то он бы и их расставил. Видимо, вся эта ситуация очень его вдохновляла.

– Что не так? – наклонившись к ней, спросил Эрик.

– У меня заказ простаивает. Еще вчера нужно было сдать, а теперь из-за этого цирка я потеряю его.

– Марк тебе заплатит, если ты досидишь здесь до конца и поцелуешь меня.

Нора повернулась к нему, и за ее насмешливый взгляд ему страшно захотелось дать ей затрещину. Или сделать еще что-нибудь. Хорошо, что она ничего не добавила, иначе бы он не сдержался.

– Так, ребята, точно, держитесь в таком положении. – Марк почему-то начал их поощрять, хотя это было крайне безрассудно с его стороны.

Если бы они продолжали в том же духе, то закончилось бы все дракой на бетонном полу. Жених и невеста, да уж.

То ли ему просто захотелось позлить ее, то ли он и вправду очень устал – Эрик и сам уже плохо помнил, зачем он взял ее стул за край сидения и потянул на себя. Нора поехала вместе со стулом на страшно дребезжащих ножках, а Марк зашелся от восторга. Продолжая глядеть на него, Нора подвинула к себе свой кофе, а Эрик перехватил ее руку по дороге, забрал стакан, открыл крышку и сделал большой глоток. Она приняла навязанную игру и ответила тем же – взяла его стакан, попробовала кофе и оставила стакан у себя. Стало быть, хоть что-то она еще соображала.

– И чем же ты занимаешься? Что за заказ?

– Рисую иллюстрации к детским книжкам, – ответила она, немного отстранившись от него.

По ее меркам он приблизился к ней слишком близко.

О шариках и колесах

Берт рос очень похожим на своего папу. Нора отмечала сходство во всем – даже в самых незаметных мелочах и коротких движениях мальчик невольно повторял Эрика. Одной из таких особенностей была нетерпеливость.

Маленький ураган пронесся по первому этажу, топая босыми ногами и завывая:

– Ку-у-у-у-ша-а-а-ать! Я хочу кушать, я хочу кушать, я хочу…

Нора поймала его, выскочив из-за угла и зажав ему рот ладонью. Берт отозвался восторженным визгом – мама решила поиграть. Мамины ладони пахли кухней – чем-то жареным, вкусным и горячим. Берт не удержался и тихонько куснул мягкие руки, за что тут же получил легкий шлепок по попе. Правда при этом еще и высвободился – маме пришлось отпустить его всего на мгновение, но ему этого хватило, чтобы побежать дальше по коридору.

Раздался телефонный звонок, и они оба понеслись к балкону, где и был установлен допотопный (Эрик назвал его раритетным) аппарат. Нора подняла трубку, зажала ее между ухом и плечом и ухватила сына за майку, из-за чего трикотажная ткань растянулась почти вдвое – Берт все не бросал попыток вырваться. Используя вторую руку, она вцепилась в его запястье и потянула на себя, а потом уселась на стул и перехватила малыша за живот, чтобы он никуда не соскользнул. На кухонном столе, в небольшом блюдце покоились выложенные горкой сырные шарики, которые она пожарила всего пару минут назад. Берту до них добираться было никак нельзя, иначе он бы объелся и потом стал страдать животом, что привело бы к бессонной ночи.