Русская история. Часть I - М. Воробьев

Происхождение слова, его этимология — это одна проблема. Вторая проблема: какой, собственно говоря, народ или какое племя имели такое название и когда это название распространилось на весь народ, проживающий на территории, занятой восточнославянскими племенами.

Основные работы, которые полезно прочитать на эту тему: первые главы «Истории Русской Церкви» А. В. Карташева, первая половина первого тома Е. Е. Голубинского и, наконец, очень коротко говорится об этом у С. Ф. Платонова, но там не разбирается полемика по этому вопросу. Дело все в том, начну опять-таки с конца, что в советское время пропагандировалась довольно любопытная и весьма несостоятельная гипотеза. Археолог и историк Б. А. Рыбаков писал, что южнее Киева течет река Рось, она впадает в Днепр, и вот там-то жило мощное племя россов, откуда-де и стали называться поляне, {стр. 7} древляне и все остальные. Строго говоря, такую точку зрения высказал один ученый еще в XIX в., а Б. А. Рыбаков ею воспользовался.

Критика этой гипотезы сводилась к тому, что во всех русских губерниях есть речка с названием Рось: губерний очень много, а речек еще больше, и поэтому отдавать предпочтение той речке, которая течет южнее Киева, нет никаких оснований.

Но сложнее было другое. Если «Повесть временных лет» нам сообщает о варягах, которые назывались «рось», то арабские и византийские источники совершенно отчетливо говорят о каких-то россах, что живут в районе Керчи или даже в северном Причерноморье. И вот здесь возникает немало проблем. Россы — это славяне или варяги для византийцев и арабов? Для нашего летописца россы — это варяги. Когда же словом «русь» стали называть именно славян, а не варягов?

И вот тут, вероятно, нужно вспомнить о том, что варяги попадали в Европу и Византию разными путями. Один из них был от Скандинавии морем — через Баренцево море, Северное море, Ламанш, дальше по рекам к центру Франции или через Бискайский залив к Гибралтару и в Средиземное море. Это классический путь, и мы знаем, что завоевание берегов западноевропейских государств, Франции и Англии, не говоря уже о Дании, шло именно таким путем. Таким же путем норманны, между прочим, попадали и в Византию, а в Южной Италии они успели даже создать свое королевство. Репутация норманнов была совершенно однозначной: они славились страшной жестокостью, грабежами и насилиями и поэтому, естественно, доброй памяти о них европейцы сохранить не могли.

Был и другой путь. Как могли узнать о варягах арабы? Очень просто. Если посмотреть на систему рек, которая покрывает Восточно-Европейскую равнину, то мы убедимся, что эта система дает возможность плыть от берегов Балтики на юг. Путь «из варяг в греки», который упоминает летописец, был вторичным. Напомню этот путь: Балтика, Финский залив, Нева, Ладожское озеро, Волхов, Ильмень-озеро, Ловать. Дальше по системе мелких речонок и иногда пешком — до Днепра в районе Смоленска, ну а по Днепру — в Черное море и Византию. Этот путь из варяг в греки знает наша летопись.

Но был и третий путь. В первой части опять-таки шли до Ловати, дальше волоком и маленькими речками переходили в бассейн Волги и уже по Волге спускались вниз. Там можно было попасть через сравнительно небольшое пространство суши в районе современного Царицына с Волги на Дон и опять в Азовское море и Черное море, а можно было плыть дальше и попасть в Каспийское море, ну а тут уже, понятно, связь с арабами. И вот существует гипотеза, которой придерживается и А. В. Карташев, которая сводится к тому, что когда-то, в глубокой древности, варяги — именно восточные скандинавы, т. е. «русь», появились и в Причерноморье и, может быть, где-то в низовьях Волги и уж во всяком случае на Дону, и попали, естественно, куда-то в район Керчи, греческой Пантикапеи.

Именно об этих русских говорят арабские и византийские щеточники. Может быть, и так. Но что за термин «русь»? Что значит это слово?

Е. Е. Голубинский в своей «Истории Церкви» пишет, что еще в конце XIX в. финны называли шведов словом «ruotsi, ruossi». Но по-русски произносить «руосси» неудобно, мы будем произносить только первую гласную. Поэтому отсюда, понятно, происходит слово «русь». А почему это слово финское, тоже понятно: потому что нашими непосредственными соседями были финны, и даже в современном русском языке немало финских корней. До сих пор лингвисты думают: «Москва» — это славянское слово или финское? И вот когда эти бравые норманны двигались своими дружинами, то «русские идут» — это перешло сюда, к славянам. Может быть, и так — это вторая гипотеза.

А. А. Шахматов, замечательный русский лингвист, филолог, человек, который дал наиболее ясную систему взаимозависимости отдельных русских летописей, считал — и это гипотеза, может быть, наиболее удачная — что, в сущности, был один процесс, когда норманны, раньше попавшие на юг, встретились с норманнами, которые шли с севера более поздним путем, через Днепр. И слово «русь» как бы второй раз стало распространяться навстречу друг другу и с юга, и с севера. Но в это время здесь уже складывалась государственность, а поскольку династия была сюда приглашена именно из Скандинавии, то мы и стали называться Русью.

Строго говоря, здесь есть еще совершенно четкая, видимо, общеевропейская тенденция. Ведь французы называются по имени германского племени франков, которые когда-то завоевали Галлию. Ведь Англия называется так потому, что опять-таки германское племя англов покорило Британию.

Мы знаем немало случаев, когда какой-то воинственный народ завоевывал территорию, но сам растворялся среди коренного населения и оставлял ему только свое имя. Пример — Болгария. Болгары — славяне, но само слово «Болгария» ничего общего со славянским языком не имеет, это слово — тюркского происхождения.

Если рассуждать так, то логично будет представить себе, что норманны, действительно, дали нам имя, но не более. Все остальное они получили уже в готовом виде сами, т. е. здесь уже имела место определенная государственная структура. Уже делались попытки взимать дань, т. е. проводилась определенная налоговая политика. Уже сложилась определенная иерархия социальных слоев. И все это было только увенчано основанием династии. Типично европейский штамп, если хотите, потому что и в средние века в Европе, как правило, основателями династий в разных королевствах были всегда выходцы из каких-либо других земель. В этом отношении Русь тоже была европейской страной.

Что остается добавить? Естественно, когда летописец писал о призвании варягов, он использовал либо какие-то уже существовавшие тексты, либо предания. Чтобы потом уже не возвращаться к этому {стр. 8} вопросу, я скажу несколько слов о том, что собой представляет древнейшая русская летопись «Повесть временных лет».

Русские летописи — это колоссальное количество рукописных памятников разных веков, которые издаются в нашей стране на протяжении очень большого времени, издаются научно, и все это многотомнейшее издание называется «Полное собрание русских летописей». Издаются они обычно одним форматом, с комментариями не только к каждому слову, но иногда к начерку отдельных букв — вполне понятно, почему. Причем есть летописи, написанные очень давно, и летописи, которые были созданы в XVII в.

Первой русской летописью, дошедшей до нас, была «Повесть временных лет». Это летопись, рассказывающая о происхождении Руси, о первых русских князьях и о событиях X — начала XII века. Таково определение, которое полагается знать.

«Повесть временных лет» была создана Нестором — монахом Киево-Печерского монастыря — около 1113 года. Эта точка зрения наиболее распространена, хотя время от времени появляются работы, где она подвергается сомнениям, потому что все-таки, как ни говори, а автографа Нестора (его подписи в конце страницы) у нас нет.

В своем труде Нестор использовал, очевидно, уже существовавшие летописи. Использовал «Византийскую хронику» Георгия Амаркова, договоры русских князей с греками и, наконец, народные предания.

Предания — это не легенды, это совсем другое. Если говорить о тех письменных летописных источниках, которыми Нестор пользовался, то у него перед глазами был так называемый «Начальный свод» (свод — это тоже какая-то летописная работа, где объединялись летописные известия за какой-то срок) «Начальный свод» датируется 1093–1095 годами. Ученые полагают, что «Начальному своду», в свою очередь, предшествовал так называемый «Свод Никона», созданный в 70-е годы XI в., и существует также гипотеза, что был еще более ранний летописный свод, так называемый «Древнейший» (это условное название), который был написан, вероятно, еще в начале XI в. Но это, повторяю, только гипотеза; никто никогда не видел ни «Древнейшего свода», ни «Свода Никона», ни «Начального свода». Родилась эта гипотеза вследствие анализа текстов — анализа филологического, исторического, поскольку ученые стремились выделить определенные временные пласты и на основе их исследования пришли к таким выводам. Но оригинал Нестора до наших дней тоже не дошел. Повторяю, «Повесть временных лет» была им написана в 1113 г. в Киеве. А спустя три года, в 1116 г., игумен Выдубецкого монастыря (тоже в Киеве) Сильвестр переписал Несторовскую летопись, заново отредактировав только ее последнюю часть, в которой говорилось о событиях 5–10-летней давности. Эти события были, как говорится, у него на памяти, а и та или иная политическая конъюнктура требовала определенных изменений.