Булавки и бабочки - Денис Белохвостов

—А как ты умер? — в упор спросил его Максим.

—А тебе не все равно? — усмехнулся Гробовщик, — важно, что я всегда был Гробовщиком, скачала учеником, потом подмастерьем, сейчас недавно мастером стал. Ладно, мне пора, а то на нас обращают внимание, вернее на тебя и на нее, — он показал рукой на Настю. Максим невольно оглянулся в направлении, которое он указал, а когда повернул голову обратно, Гробовщик уже пропал. Он посмотрел в сторону одноклассников и сразу почувствовал на себе ехидные взгляды девчонок, да и Сашка тоже довольно неприятно улыбался. Максим испугался что сейчас покраснеет. Он понял — все решили, что он разговаривает, причем не просто разговаривает, а шепчется с Архиповой, словно обсуждая какие-то свои секреты. Настя это тоже поняла и тут же отошла к подружкам. Максим отвернулся и стал смотреть в окно, сейчас ему больше всего хотелось провалиться сквозь землю. Кто-то хлопнул его по плечу. Вздрогнув Максим оглянулся, рядом стоял Сашка.

—Ты о чем с Архиповой шептался? — бесцеремонно спросил он.

—Я не с ней шептался, — осунувшись ответил Максим, — призрак приходил. Говорил, что один раз я уже умирал, вернее не умирал, а встречался со Смертью. Я ее сегодня видел, она со мной здоровалась как со знакомым, а Гробовщик объяснил почему.

—А-а-а, — со скукой в голосе протянул Сашка, истории про призраков, которые видит Максим ему уже стали неинтересны, — а я думал тебе Архипова нравится и ты к ней подкатываешься. Знаешь, что на той неделе, Жукалин ее на дискотеку в Детский досуговый центр пригласил?

—Круто, — равнодушно ответил Максим, но сердце его бешено забилось, — и что?

—А ничего, Архипова послала его подальше. Он ведь до этого, ее же подружке свою любовь предлагал, та согласилась, они гуляли вместе, Жукалин вроде хвастался что целовался, но по моему врет, а потом он ее бросил и на Настьку переключился, — Сашка как и многие в классе недолюбливал Жукалина.

—Дорого это наверно стоит… Я в рекламе по телеку видел, что там все есть: и компьютерный зал, и дискотека, и кафе, — равнодушно протянул Максим, внутри облегченно вздохнув.

—Да, на дискотеку в Досуговый центр — это круто, там один входной билет пятьдесят рублей стоит, значит на двоих — сто. А про цены там на колу и чипсы я вообще молчу, раза в три-четыре больше, чем в магазине, — продолжал Сашка, и сделав паузу сменил тему, — а Жукалин все-таки сволочь, надо бы врезать ему как следует, но ребят не соберешь. Но вот чего я не понимаю, так это девчонок. Ну умные его сразу отшиваю, интуитивно просекают, что он за чувак. А другие ведутся как последние дуры, ведь должны понимать, что через месяц ему надоест с ней и он за новой девчонкой ухлестывать будет. Гипнотизирует он их чтоли?!

—Гипноз тут не причем, — заметил Максим, — они может надеются что он именно на ней остановится, и еще наверно им льстит, что они кому-то нравятся. Особенно если им это напрямую говорят. А лапшу на уши Жукалин вешать умеет. Но, знаешь, каждый принимает решение сам и каждый за него отвечает.

—Ладно тебе философствовать, пошли на урок, — махнул рукой Сашка и они пошли в класс, заходя последними, вслед за учительницей.

На последнем уроке мне совсем стало плохо, я просто вырубился. Не заснул, а именно вырубился — потерял сознание, как сказали бы врачи. Но этого никто не заметил, все писали контрольную, а у меня в глазах потемнело и я уронил голову на руку. Училка в это время проверяла домашние работы. Я оказался в странном сне, а может видении. На уроке труда мы делали гробы. Да-да, самые настоящие гробы, кто-то стругал доски рубанком, кто-то забивал гвозди, а некоторые и я в том числе уже обили гроб материей. Но самое интересное и непонятное — это то, что на месте учителя труда сидел Гробовщик. И еще наша одежда. На нас всех надеты плащи, в которые были вшиты перья. Черные вороньи перья. Мы были похожи на стаю воронья. Никто не зажег электрический свет и мастерская освещалась серой пеленой туч за окнами. Ко мне подошел Гробовщик и улыбнулся холодной неприятной улыбкой. Он всегда так улыбается.

—Ну что, — показывая на гроб, который я только что сделал, усмехнулся он, — молодец, быстро сработал и качественно. Придется тебя принять в подмастерья, ничего тут не поделаешь.

—Я не хочу в подмастерья, — выдавил я из себя, слова давались с трудом, словно в горле что-то мешало говорить, — и вообще я не хочу быть Гробовщиком.

—Во-первых тебя никто не спрашивает, — опять усмехнулся Гробовщик, и после паузы серьезно добавил, — а во вторых Гробовщиком ты не будешь в любом случае. Место занято. Гробовщик — это же я, разве непонятно.

—Тогда зачем все это, — я медленно обвожу рукой занятых одноклассников, — что мы вообще делаем?

Гробовщик засмеялся, а потом ответил:

—Это всего лишь картинка, фантастическая иллюстрация к реальным событиям. После равнодушия следует зло и ложь, а за ними воронье и гробы. Была такая песня, ты ее слышал в детстве, но сейчас наверно забыл. Это тебе напоминание. Будь любым, но не равнодушным. Иначе все закончится вот этим, — и он хлопнул по краю гроба.

—Я не понимаю, — произнес я, — что это значит, какие события, ты хочешь сказать — я умру?

—Конечно, все мы в конце концов умрем. Ты разве не догадывался об этом? — рассмеялся Гробовщик. Тут меня кто-то сзади затряс за плечо. Сильно так затряс, я хотел оглянутся, но тут вся мастерская начала плыть и в конце концов куда-то провалилась.

Я очнулся. Меня трясла Настя.

—Чего? — не разобравшись и думая что это еще сон спросил Максим, непонимающе смотря вокруг, — что?

—Урок кончился Черемухин! Ты что, заснул? — громко ответила она, — все уже ушли, а до тебя не докричишься! Давай домой иди, а то мне еще в классе убирать надо.

«Да, все верно, она же сегодня дежурная», — вспомнил Максим, приходя в себя. На столе перед ним лежала недописанная контрольная. «Двойка обеспечена, а хотя плевать», — равнодушно подумал он. Настя проследила за его взглядом.

—Не расстраивайся, — вдруг мягким, успокаивающим тоном сказала она, — исправишь еще. Не последняя это же у тебя контрольная.

—Я и не расстраиваюсь, — ответил Максим, смахивая тетрадку, учебник и дневник в свой школьный рюкзачок, — это ерунда. Бывает и похуже.

Он быстро пошел к двери класса, на пороге остановился в нерешительности, потом повернулся и быстро пробормотал:

—Спасибо что разбудила.

—Да не за что, — ответила Настя, но Максим уже скрылся за дверью.

Спустившись на первый этаж, он увидел, что в раздевалке никого нет. «Все верно, у старшеклассников еще один урок, а наши все уже разошлись по домам», — кивнул он сам себе, неприятная слабость вдруг захлестнула его и он помимо воли сел на лавку. Максим посмотрел по сторонам. Никого. Охранники видимо вышли покурить или просто ушли по своим делам, наплевав на дежурство. А напротив на лавке у окна его, как казалось, ждал Синий Крокодил.

—Сил нет, — первым на этот раз начал разговор Максим, — как будто болею, но это не простуда. Что со мной? А?

Синий Крокодил тяжело вздохнул:

—Я конечно не должен тебе этого говорить…, — нерешительно начал он, — но это как перед грозой… ну предупреждение, что ли.

—О чем предупреждение? Что я с ума схожу? Это я уже понял, — в Максиме несмотря на слабость стал просыпаться гнев, — дальше что? Почему вы прямо никогда ничего не говорите?

—Потому что когда ты знаешь все наперед, то не сможешь ничего сделать, понимаешь? — быстро заговорил Синий Крокодил и закашлялся подавившись дымом, — «предсказанному — быть», слышал наверно. Просто будь готов принять решение.

—Думаешь это потребуется? — упавшим голосом спросил Максим, ему захотелось спать, — упекут меня в психушку и все дела. Никто даже спрашивать не будет. Я ведь слышал как поздно вечером отец с матерью об этом говорили.

—А ты не соглашайся! — раздался вдруг звонкий голос за спиной, Максим обернулся, хотя хорошо знал, кого там увидит. Настя, закончив уборку спустилась на первый этаж, собираясь домой. И застала его, говорящего с призраком. «Ну просто праздник», — подумал про себя Максим. Он обернулся к Синему Крокодилу, но на лавочке у окна уже было пусто. «Успел смыться», — устало подумал Максим, ему вдруг стало все равно: и что о нем будут думать, и что завтра скажет Настя в классе.

—Присядь рядом, — попросил он Настю, та, на удивление без всяких слов выполнила его просьбу. Она видела, что Максиму плохо и ей стало его жалко. А Максим меж тем продолжал говорить, тупо глядя на то место, где минутой назад сидел Синий Крокодил.

—Силы кончились, «по нулям кислород и бензин», — процитировал он слова песни, услышанной по радио, — устал я что-то за сегодня… да и вообще устал от глюков этих… Ну что я им сделал? Приходят и говорят со мной, как будто им поговорить не с кем. Сегодня вот сказали, что я умирал уже, встречался со Смертью. И что самое противное — я это вспомнил. И точилку, и Смерть с косой. Завтра я в школу не приду. Пусть кладут в психушку. Мне уже все равно, слишком я устал от этого. Просто хочется хорошо выспаться, — замолчав Максим решил, что одно дело, он все же сделает, положил голову на плечо Насте. А там наплевать, пусть ругается или смеется, ему уже все равно. Но прикоснуться к ее плечу не получилось, на Максима накатила новая волна слабости, и он просто завалился набок, уронив голову Насте на колени. Он даже не успел ничего подумать, так быстро темная пелена забытья накрыла его. Но он все же успел на миг почувствовать виском ее мягкие шелковистые волосы.