Очаровательная скромница - Джулия Лонг

– Разумеется. – Феба слишком поздно услышала намек на иронию в его словах. – Конечно, вы встретитесь с самым важным лицом в академии.

Она могла бы поклясться, что в его глазах что-то сверкнуло – маленькая искорка мелькнула и исчезла. Хотя, возможно, в них отразилась богатая позолота герба на дверце экипажа.

Когда он отвернулся и проследовал за Постлетуэйтом к витрине с веерами, она решительно вздернула подбородок и грозно уставилась на замерших девочек.

Они почти сразу вернулись к жизни и синхронно присели в реверансе – очаровательное зрелище: два маленьких цветочка изящно склонились к земле. Маркиз одарил их полуулыбкой и небрежно поклонился. Феба предположила, что этот аристократический жест девочки запомнят на всю оставшуюся жизнь, а маркиз забудет через несколько секунд.

Когда он проходил мимо них, мисс Раньон схватила подругу за локоть, потом молча шлепнула себя ладонью по лбу и подогнула колени, имитируя потерю чувств.

Чтобы не рассмеяться, Феба окинула ее самым строгим взглядом, на который была способна, и движением подбородка отправила обеих к прилавку. Девочки поспешили повиноваться, но обе кусали губы, чтобы не хихикать.

– Прошу вас, выбирайте, милорд, – обратился Постлетуэйт к маркизу.

Феба сомневалась, что для этого Драйдену потребуется много времени.

Звякнул дверной колокольчик.

В магазин вошел очень большой мужчина. Он был светловолос и белокож, словно викинг, и необыкновенно массивен. Его фигура напоминала прямоугольник, в то время как фигура маркиза, если уж прибегать к геометрическим сравнениям – треугольник. Он снял шляпу, тряхнул головой и, сделав несколько шагов, остановился в центре помещения.

– Увидел твой экипаж, Драйден, – сообщил он. Его голос был тихим и невыразительным, словно человеку было смертельно скучно. Но, глядя на него, никто бы не усомнился, что это настоящий аристократ – до мозга костей.

Маркиз мельком взглянул через плечо.

– А, это ты, Уотерберн.

Фебе показалось, что маркиз подавил недовольный вздох. Интересно.

Это был виконт, известный своими непредсказуемыми ставками. Однажды он поставил пятьсот фунтов на гонках сверчков. По крайней мере, Феба читала об этом в колонке светских сплетен.

Уотерберн сделал еще шаг вперед, и его светлые глаза скользнули по лентам, шляпкам и сумочкам. Таким взглядом агенты с Боу-стрит выискивают следы преступления.

– Полагаю, мы приглашены на один прием.

– Я потрясен. – Голос маркиза был полон иронии.

Уотерберн усмехнулся.

Маркиз сосредоточенно разглядывал два веера, которые выбрал из коллекции Постлетуэйта. Такое же выражение Феба видела на лице Леоноры Херон, цыганки из табора, вставшего лагерем на окраине Пеннироял-Грин, когда та смотрела на карты Таро, которые раскинула для богатого клиента.

Неожиданно для самой себя Феба почувствовала жгучую зависть. Какая-то женщина, должно быть, очень дорога этому потрясающему мужчине, раз он с такой тщательностью выбирает подарок.

– Лорд Уотерберн. – Постлетуэйту пришлось опять кланяться. – Я к вашим услугам. Могу я предложить милордам чаю?

– Мне не надо, но спасибо за предложение, – быстро ответил маркиз.

Ленивый взгляд Уотерберна остановился на Фебе. Та сделала попытку улыбнуться и поклонилась. Он кивнул головой и отвернулся.

Ну, вот. Пожалуй, ее считают частью обстановки.

Ее ученицы шуршали пакетами, готовясь уходить.

– Всего хорошего, мисс Вейл. Желаем вам хорошо провести каникулы.

– Спасибо, юные леди. Я надеюсь, вы тоже хорошо отдохнете. Только, пожалуйста, не забудьте прочитать заданные вам главы из Марка Аврелия. Иначе у вас будут большие трудности после возвращения в школу.

– Конечно, мисс Вейл. Я жду не дождусь возможности начать увлекательное чтение! – вдохновенно соврала мисс Раньон.

Девочки вышли, сопровождаемые перезвоном колокольчика. Они впустили в магазин порыв ветра, который пошевелил ленты на шляпках и немногие оставшиеся волосы на голове Постлетуэйта. Потом дверь снова захлопнулась.

Феба бросила последний взгляд на шляпку, которая никогда не будет ей принадлежать, и аккуратно сложила письма, чтобы положить их в ридикюль и уйти.

Именно тогда светловолосый лорд вальяжно, словно галеон, подплыл к маркизу.

– Ставлю десять фунтов на то, что даже ты не сумеешь сорвать поцелуй у… la insegnante, Драйден.

Insegnante? Но ведь это по-итальянски «учительница».

Уотерберн указал подбородком в ее сторону.

Феба потрясенно застыла. «Он имеет в виду, что маркиз должен поцеловать меня?»

Она снова повернулась к шляпке, сделала вид, что рассматривает ленты цвета лаванды и прислушалась.

– Бога ради, Уотерберн. – Маркиз лениво поморщился. – Мне не нужен ни ее поцелуй, ни десять фунтов.

– Но ведь интересно! Взгляни, она совершенно не похожа на женщину, для которой поцелуи – обычное дело. Скорее наоборот, она и вовсе нецелованная. А ты, говорят, можешь получить от кого угодно все, что пожелаешь. А я считаю, что в данном случае, судя по положению вещей, ты не добьешься своего.

«По положению вещей? Каких еще вещей?» — у Фебы перехватило дыхание, и она так сильно сжала ленту, что побелели кончики пальцев.

Теперь маркиз говорил очень тихо.

– Не делай глупостей! Это не детская игра.

«Ох».

Она покраснела от злости и унижения. Вожделенная шляпка расплылась перед ее глазами.

Слух Постлетуэйта с возрастом стал хуже, поэтому он ничего не услышал. Он с большим удовольствием пересчитывал только что полученные деньги и даже что-то напевал себе под нос.

– Я предлагаю тебе пари, Драйден. Все знают, что ты никогда не проигрываешь.

Феба боялась пошевелиться. Она затаила дыхание и старалась подавить эмоции. Ее еще никогда так не унижали. Она смотрела на шляпку, которую всей душой хотела получить, но никогда не получит, а мужчина, которого она так же безнадежно желала, даже мысли не допускает, что ее тоже можно целовать, и придирчиво выбирает подарок для другой женщины. После этого он сядет в свой шикарный экипаж и со всеми удобствами отправится в академию, а она снова будет бежать всю дорогу вверх по склону холма, отчаянно сражаясь с ветром, так и норовящим сорвать с головы ее старую шляпку.

«Проклятые аристократы».

Оказывается, они тоже смертны, и им не чуждо ребячество.

Маркиз выпрямился, и Феба опять отметила, что он неправдоподобно высок.

– Я выбираю этот, мистер Постлетуэйт. – Он выбрал красивый веер из шелка цвета слоновой кости, на котором были изображены нежно-розовые цветы, перевитые зелеными стеблями – без шипов – и лепестками. Изысканно.

Как и все, что касается Драйдена.

– Отличный выбор, милорд. – Постлетуэйт весь лучился желанием услужить.

На Фебу мужчины больше не смотрели.

– Спасибо за почту, Постлетуэйт, – сказала Феба, понадеявшись, что ее голос звучит достаточно приветливо. – Хорошего вам дня.

Она помахала рукой и вышла из магазина раньше, чем он успел ответить. Проходя мимо известного экипажа, она отвернулась, хотя очень хотелось его повнимательнее рассмотреть и полюбоваться восхитительной лошадью. Ежась от пронизывающего ветра, она завернула за угол. Дальше ее путь лежал вверх по склону холма. Неожиданно Феба подумала, что вся ее жизнь идет в точности так же: по склону горы против ветра.

Феба всегда находила прогулки вверх по холму придающими сил. Укрепляющими, не только физически, но и морально.

Вскоре ветер стер краску стыда с ее лица и вернул щекам здоровый румянец.

Глава 4

Сиденья его экипажа были обиты тонким плюшем – нежным, словно кожа его последней любовницы. Впрочем, когда Джулиан откинулся на спинку и закрыл глаза, его мысли были далеки от чувственных.

Да и последняя любовница пыталась убить его вазой.

Он расслабился, но забыть о своих заботах не мог, как ни старался. Он нанял опытных людей, которые работали на него, тревожились за него, управляли его собственностью и занимались инвестициями, но, тем не менее, постоянно был начеку. Его сон оставался чутким с семнадцати лет, когда его отец, разыграв финальное, в высшей степени зрелищное действо, позволил себя убить на дуэли из-за женщины, которая не была его женой. В обществе он заявил, что любил ее, а за любовь можно и умереть.

А всему этому предшествовали годы потерь – собственности, денег, положения – и все из-за азартных игр. Его отец был игроком.

Он оставил после себя долги, разрушенную репутацию и позор – все это Джулиану пришлось долго исправлять. Это были трудные годы, но молодой человек был умен, обладал стратегическим мышлением, отличался проницательностью, хладнокровием и решительностью. Он ни разу не сделал неверного шага. Постепенно он вернул семейную собственность, сколотил неплохой капитал, приобрел большую власть и влияние. Его положение казалось недосягаемым, а сам он – неприступным.