Тайный груз - Олег Владимирович Кондратьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А ракетница оружием не считалась. Зато, как утверждали, медведи боялись ее больше, чем современных огнестрелов. В общем, ее наличие определенно успокаивало, что вовсе немаловажно. Да и сигнал можно было подать, если заблудишься. А вот как раз такие случаи наблюдались сплошь и рядом. Хотя размеры острова были невелики, однотипная монотонность пейзажа делала для неопытного глаза все места чрезвычайно похожими друг на друга. И вполне реально было заблудиться, как говорится в русской пословице, «в трех соснах».
Впрочем, сейчас друзьям было легче ориентироваться: всего метрах в двухстах слева был ясно различим край ледяного плато, а за ним простиралась водная гладь. Вообще западные заливы часто бывали свободны ото льда даже зимой! Сюда поворачивала одна из ветвей теплого северного течения Гольфстрим и расчищала простор.
Сами обрывистые ледяные кручи казались монолитными только на расстоянии. Если подойти поближе, то становились заметны трещины, ниши и большие расщелины. Некоторые из них уходили далеко в глубь ледяных скал, образуя там нескончаемые лабиринты коридоров, проходов, лазов и даже огромнейшие пустоты размером с приличный стадион и высотой в десятки метров. Все как в «настоящих» скалах. С одним, пожалуй, очень существенным отличием. Вся эта ослепительно-холодная белизна постоянно трансформировалась. Такие процессы происходили и в горах: рост, старение, тектонические сдвиги, даже обвалы. Только их скорости были несоизмеримы. Стремительный бег гепарда и движение улитки.
Ежегодно миллионы кубометров льда пополняли запасы Мирового океана. Подточенные теплым течением, огромные пласты с шумом обрушивались в прибрежные воды. За этим «внешним» процессом очень любили наблюдать туристы с палуб своих комфортабельных лайнеров, проплывая вдоль побережья на безопасном расстоянии. Но не меньшие изменения происходили внутри ледников. Таяние и одновременное нарастание нового льда за короткий срок перекраивало уникальную внутреннюю архитектуру ледяных дворцов. Сдвигались монолитные стены, возникали новые галереи, тупики превращались в проходы, а огромные залы складывались, как карточный домик.
Симаков и Васян приблизились к расщелине в ледяной скале. То, что издалека виделось еле заметной полосой, теперь оказалось довольно широким «окном» между ледяными пластами.
– Во! – воскликнул Симочка. – Тут и опорожнимся не спеша, со всеми удобствами.
К его несказанному удивлению, молчаливый Васян вдруг заговорил:
– Это… вот… – даже от трезвого Васяна, бывало, целыми днями слова не услышишь, а уж в изрядном подпитии вовсе бирюк бирюком, – неудобно…
– Чего «неудобно»-то, а? – Валентин уже тревожно переминался с ноги на ногу. – Скользко, что ли? Боишься в собственное говно голой жопой приземлиться? Так ты ступенечку проковыряй, обопрись.
– Чисто тут, как в больнице, белое все… не могу…
Чтобы быстрее разобраться с возникшей проблемой, Симаков с ходу предложил:
– Пройдем дальше, там темнее будет, и свет вырубим. Там сможешь?
Друг утвердительно икнул.
Они протиснулись в какой-то узкий лаз, потом проползли под нависающей льдиной, свернули в проход и метров через семь выбрались на более-менее ровный участок с высоким «потолком».
– Ну вот, хоть и не мгла кромешная, но интимный полумрак в наличии. – Валентин не собирался ждать и нетерпеливо приступил к разоблачению.
Но тут снова открыл рот Васян, и от услышанного Симочка просто оторопел:
– Знаешь, Сим, мы с тобой… не так близко… знакомы, чтобы уже срать на бу… тьфу… бру-дур-шафт!
– Чего-чего? – Высказанная заплетающимся языком кореша мысль не сразу угнездилась в сознании, но зато через пару секунд на Валю напал приступ гомерического хохота. – Ой! Уй! Не могу!! Васянчик, да ты чего?! Какой брудершафт? Зря ты так налегал в общаге на Федькину самогонку. Она же явно из какой-то синтетической дряни. Вот крышу и снесло окончательно. Ты успокойся, я же не предлагаю тебе ягодицами расцеловаться! Ха-ха-ха! И на твою девственность не претендую.
– Я… все равно… не могу… Симочка, отойди куда-нибудь… за пере-ре-городку, а?
– Какая, к черту, перегородка?! Совсем охренел, идиот? Мы же в лед-ни-ке! Будешь препираться, оба яйца еще отморозим. Ну, ты, как хочешь, а я…
С этими словами Симаков расстегнул пояс брюк.
– Симочка! Я б с-сам ушел дальше, да… с-ил нет… уп-паду на фиг!
Валентин оторвал взгляд от покачивающейся фигуры Васяна и посмотрел ему прямо в глаза. На ум тут же пришло вычитанное где-то сравнение с пуговицами от кальсон. «Точно! А парень совсем не в себе. Видал я таких зацикленных. Одного мичмана прямо со склада в психушку увезли с белой горячкой. Так же вот бормотал что-то, и глаза ну точь-в-точь!»
– Ладно, успокойся, дружбан! Я вот по этому проходу в закоулочек сверну. Ты только никуда не уходи, слышишь? Дождись меня или покричи. Возвращаться к машине вместе будем.
– С-спасибо тебе… настоящий кореш… уважаю…
Симочка уже не дослушивал бормотания: приперло так, что он горным козлом с расстегнутым поясом прыгнул «в закоулочек». Но там проход сужался, и не было никакой возможности просто присесть, не говоря уже о комфорте и удовольствии. Так он и проскакал дальше, уже не помнит, сколько поворотов. Но недалеко, это точно. Иначе принес бы к заветной цели полные штаны… удобрений. Едва углядев более-менее свободный участок перед здоровенной ледяной глыбой, тут же из положения «архар в прыжке между скалами» приземлился в положение «горный орел на краю гнезда». Вздохнул протяжно и облегченно, поднял голову и…
Прямо ему в лицо немигающим взглядом уставился какой-то мужик.
– В-ва… – Симочка не договорил. Какой Васян?! Мужик был здоровый и бородатый! А как вперился! И молчал. Если бы за спиной Валентина не было ледяной стенки, а сам он находился в чуть более удобной для низкого старта позиции, только бы его тут и видели. Но даже в таких невыгодных условиях Симочка не собирался капитулировать. Прямо из позы «орла», не утруждаясь натягиванием штанов, слегка наклонив голову, он ринулся вперед, изо всех сил оттолкнувшись ногами и руками ото льда. «Забодаю на фиг!»
Удар получился сильный и точный. Бородатая рожа ненавистного мужика раздвоилась. Потом… расчетверилась! И начала покачиваться из стороны в сторону.
А вот забодать – не получилось! Даже наоборот: у Симочки возникло твердое ощущение, что, хотя на его голове и выросла мгновенно целая рощица длинных ветвистых рогов, все они были направлены почему-то внутрь и своими раскаленными остриями вонзились прямо в затуманенный алкоголем Симочкин мозг и еще дальше, куда-то в основание черепа и даже – о, господи – значительно ниже вдоль позвоночника, как раз в то самое место, обнаженной поверхностью которого Валентин уже начал плотно примораживаться к ледяному покрытию пещеры.
Однако положительный эффект от его действий определенно был. Туман перед глазами рассеялся, взгляд сфокусировался, а мозг вернул утраченную способность
