Башня Зеленого Ангела - Тэд Уильямс

Ролстен бился в агонии. Саймон зачарованно смотрел, как струи крови сбегают по белому камню. Гуллейн, висевшая рядом со своим умирающим мужем, начала кричать. Там, где алые потоки собирались у подножия камня, окутавший землю туман стал красным, словно впитал в себя кровь.

— Саймон! — Мириамель толкнула его. — Торопись!

Он нащупал ее пальцы, потом узлы веревки, стягивающей запястья. Тогда он приложил к шероховатой поверхности пеньки гладкий кусочек хрусталя и начал пилить.

Перед ними пылал костер, отбрасывая неровный свет на окровавленный камень. Мириамель была пугающе бледной, глаза ее были широко раскрыты.

— Пожалуйста, скорее.

Саймон заворчал. Было почти невозможно удержать хрусталь в изрезанных, истекающих кровью пальцах, а то, что происходило в центре каменной площадки, все больше пугало его, сковывая движения.

Красный туман медленно расползался и вскоре почти полностью закрыл огромный камень. Теперь пели огненные танцоры, хриплыми голосами пытаясь подражать сладостно-ядовитой мелодии норнов.

Потом что-то зашевелилось в тумане, что-то бледное и громоздкое, — Саймон сперва подумал, что это камень, оживленный магическим пением. Потом из покрасневшей тьмы на четырех огромных ногах вышло нечто — и земля задрожала под его поступью. Это был гигантский белый бык — больше любого, когда-либо виденного Саймоном, выше самого высокого человека. Он казался странно полупрозрачным, словно был вылеплен из тумана. Его глаза горели, как угли, рога цвета слоновой кости, казалось, баюкали небо. На его спине, словно рыцарь на коне, сидела массивная фигура в черной одежде. От этого призрака веяло ужасом — как веет жаром от лучей летнего солнца. Саймон почувствовал, как онемели его пальцы, потом руки до локтя; теперь он уже не понимал, у него ли еще драгоценный осколок. Он мог думать только о том, как убежать от этого кошмарного пустого капюшона. Ему хотелось биться о веревки и грызть их зубами, пока они не лопнут, чтобы он мог бежать, бежать и бежать…

Пение огненных танцоров прервалось, ритуальные слова смешивались с криками ужаса и благоговения. Мифавару возвышался над своими людьми, воздев толстые руки в страхе и ликовании.

— Венга Сутек! — кричал он. — Герцог Черного Ветра! Он пришел строить Третий Дом Господина.

Огромная фигура на быке некоторое время взирала на него сверху, потом капюшон повернулся, разглядывая вершину горы. Его невидимые глаза скользнули по Саймону, и он почувствовал дуновение ледяного ветра.

— О Узирис на д-д-древе, — простонала Мириамель. — Ч-что это такое?

Странно, но безумие на мгновение схлынуло. Очевидно, страх был слишком сильным, чтобы его можно было выносить так долго. Он никогда не видел Мириамель такой испуганной, и ее полный ужаса голос вытащил его из пропасти. Он понял, что его израненные пальцы до сих пор сжимают кусочек хрусталя.

— Это плохая… плохая тварь, — задыхаясь, проговорил он. — Один из королевских… Короля Бурь. — Он схватил ее запястье и снова принялся пилить. — О Мири, не шевелись!

Она глотнула воздуха.

— Я пытаюсь…

Норны о чем-то разговаривали с Мифавару, который, судя по всему, один мог выносить присутствие быка и черного всадника. Остальные огненные танцоры лежали ниц в траве. Никто уже не пел, многие рыдали, охваченные ужасом. Мифавару повернулся и показал в сторону дерева, где были привязаны Саймон и Мириамель.

— Они ид-дут за нами, — запинаясь, прошептал Саймон. В этот момент лопнули последние волокна веревки. — Скорее, режь мою.

Мириамель полуобернулась, пытаясь развевающимся плащом скрыть руки от стражи. Он чувствовал ее энергичные движения, чувствовал, как осколок врезается в толстую веревку. Норны медленно шли по вершине горы по направлению к ним.

— О Эйдон, они идут, — обреченно сказал Саймон.

— Я почти перерезала, — прошептала принцесса. Он почувствовал, как что-то вдавливается в его запястье, потом Мириамель выругалась: — Я его уронила!

Саймон опустил голову. Теперь все кончено. Мириамель поспешно заматывала запястья, чтобы казалось, что она все еще связана.

Норны приблизились. Движения их были грациозны, черные одежды колыхались, и казалось, что они летят над неровной поверхностью земли. Лица их застыли, словно вырезанные из камня, черные глаза были похожи на бездонные дыры между звездами. Они сошлись у дерева, и Саймон ощутил на своей руке холодную несокрушимую хватку. Один из норнов разрезал веревку, опутавшую пленников, и спотыкающихся Саймона и Мириамель потащили к камню и к чудовищной фигуре, выросшей из красного тумана.

По мере приближения к быку и всаднику сердце Саймона колотилось все сильнее. В конце концов ему показалось, что оно готово вырваться из груди. Норны, державшие его, были пугающе чуждыми и неумолимо враждебными, но внушаемый ими страх был ничем в сравнении с ужасом, исходившим от Красной Руки Короля Бурь.

Норны швырнули его на землю. Копыта быка — каждое шириной с бочонок — стояли всего в нескольких локтях от него. Он не хотел видеть, хотел только спрятать лицо в спасительной траве, но что-то неумолимо подняло его голову, и он взглянул на то, что казалось далеким мерцанием в глубине капюшона,

— Мы пришли воздвигнуть Третий Дом, — пророкотало существо. Его каменный голос гремел, охватывая всего Саймона и заставляя содрогаться землю. — Что… это?

Мифавару был так возбужден и испуган, что его голос казался визгом:

— Мне снился сон. Господин хотел этого, великий Венга Сутек, я знаю, что хотел.

Нечто невидимое внезапно когтями впилось в разум Саймона, как ястреб мог бы схватить кролика. Он почувствовал, как чужая сила с холодной непринужденностью бесчинствует в его мыслях, и упал лицом вниз, крича от боли и ужаса. Потом он смутно услышал, как существо заговорило снова:

— Мы помним эту маленькую мошку, но она больше не нужна. У Красной Руки теперь иные дела, и понадобится еще кровь, прежде чем мы, будем готовы. Прибавьте эту жизнь к тем, другим, на Камне слез.

Саймон перекатился на спину, впившись взглядом в затянутое тучами беззвездное небо. Мир кружился вокруг него.

Больше не нужен… Эти слова стучали в его висках. Кто-то где-то звал его по имени. Больше не нужен…

— Саймон! Встань!

Он узнал голос Мириамели и услышал пронзительный ужас в нем. Вяло повернув голову, Саймон увидел приближающееся к нему бледное пятно. На какое-то страшное мгновение ему показалось, что это огромный бык, но потом его взгляд прояснился. К нему шел Мифавару, длинный нож его был поднят и сверкал в свете костра.

— Красная Рука хочет твоей крови, — сказал предводитель огненных танцоров. Глаза его были абсолютно безумны. — Ты поможешь построить Третий Дом.