Спасибо, что ты есть - Яна Белова

– Не смотрится тут. Тебе не кажется эта ситуация диковатой?

– Кажется, – с готовностью кивнула Марина, – диковатой, невозможной и вообще сном каким-то.

Он обнял ее колени, положив на них голову.

– И мне тоже, рассказал бы кто, я бы у виска крутил долго.

– Живем один раз. Даже если не один, то в следующей жизни мы ничего об этом не вспомним. Расскажи хоть немного о себе, а то получается, что я знаю лишь твой дом и что у тебя нет одной почки и есть несколько вставных запчастей.

– Сначала ты, я о тебе не знаю даже такой ерунды.

– У меня тоже есть поддельный зуб, ты сидишь у меня дома, соответственно, прекрасно видишь всё сам: ни собственного дома, ни атрибутов социальной успешности, ничего, ни прошлого, ни будущего.

– Не кокетничай, у тебя же есть машина, это же показатель статуса, разве нет?

– Ах, да, забыла, могу стучать себя пяткой в грудь, доказывая, что – аз есмь «апер мидл класс», – улыбнулась Марина. – Так ты иностранец? Какой стороны?

–Я гражданин Великобритании и России тоже. Я вырос там и надеюсь там закончить свои дни. Здесь у меня часть семейного бизнеса, которую я закрываю. После того как завершу все дела, я уеду.

– И сколько тебе еще до завершения?

Он пожал плечами.

– Месяц, может, два.

Внутри что-то больно кольнуло. Так мало. Что такое месяц или два?

– Ты скажи, когда я должен буду уйти, я не чувствую ситуацию, я не понимаю, где кончается грань приличия, – попросил Лекс, глядя на часы.

– Я не хочу, чтобы ты уходил, и не хочу сводить этот вечер к сексу, хотя это было бы логично, – грустно улыбнулась Марина.

Он уткнулся в ее колени, беззвучно смеясь.

– Ты странная.

– Да, я такая, – изобразила она героиню популярного сериала.

– Я тоже не хочу уходить, Богард вполне способен обойтись без меня несколько часов.

На кухню пришла рыжая пушистая кошка, сонно взглянула на людей на диване, потянулась и красноречиво уселась рядом с пустой миской.

– Василиса, познакомьтесь, – хмыкнула Марина, с видимой неохотой отдирая себя от спинки дивана, – ее величество надо покормить, – она осторожно освободила свои ноги, почти что домашним привычным жестом приобняв Лекса за плечи, ловко перемахнула через него, не задев, – пойдем в комнату, а то тут совсем тесно…

– Ты не куришь? – смущенно спросил Лекс, вытягивая из кармана висевшего на двери пиджака пачку сигарет.

– Редко, но ты кури, если хочешь, здесь или можем кальян в зале зарядить, у меня табак капучино…

Лекс тут же согласился на кальян. К кальяну нашлась бутылка «Мартини».

В какой-то момент Марина вновь почувствовала себя девочкой-подростком, пригласившей к себе парня домой в то время, пока родители пололи картошку на даче. Странно было осознавать, что она пьет «Мартини», сидя на подушках в гостиной в компании едва знакомого человека, довольная как кошка и абсолютно безразличная к тому, что будет на следующий день. Она смотрела на расслабленного и по виду настолько же, как она сама, довольного Лекса, безуспешно пытаясь понять, что именно ее так уж зацепило в нем. В ответ просилось подростково-максималистское «всё». Он отличался от всех знакомых ей мужчин, а вот чем отличался, сформулировать она не смогла бы.

– У тебя есть девушка? – спросила она, тщетно изображая равнодушие.

– С последней я расстался в тот вечер, когда ты возила меня по больницам, – почти что зевнул он, явно желая снять с нее груз возникшей неловкости, – она сообщила мне, как я не прав, мне было лень ругаться, я просто повесил трубку.

– И отключил телефон?

– Через пару дней я уехал, названивать мне в Лондон она не стала.

– То есть ты ей так и не объяснил, что всё кончено? Не боишься, что она до сих пор так не считает?

– Перед тем, как повесить трубку, я ей сказал, что я устал от нее и наших отношений, по-моему, этого вполне достаточно, – пожал он плечами, – теперь твоя очередь доложить о своих любовных приключениях.

– У меня их нет, – хохотнула Марина, – я свободна, аки ветер, последние… – она хитро прищурилась, – энное количество лет.

– Почему? – его удивление было неподдельно искренним, наверное, поэтому она не стала переводить разговор на шутку.

– Потому что единственный, с кем у меня были отношения, похожие на отношения парня и девушки, умер девять лет назад, все остальные слишком сильно недотягивали до идеализированного памятью образа, чтобы задержаться в моей жизни дольше нескольких недель, а со временем пропало даже желание сравнивать и мне понравилось быть абсолютно свободной от мужчин женщиной.

– Я похож на твоего первого парня? – из-под полуопущенных ресниц его взгляд показался ей особенно настороженным, хотя вся его поза выражала полную безмятежность.

Такого вопроса она не ждала, но ответ ей был очевиден.

– Совсем не похож. Сережка был двадцатилетним парнем, в которого были влюблены все девчонки в округе, первый парень на деревне, – улыбнулась она больше вздоху облегчения Лекса, чем собственным воспоминаниям. – У нас было общее увлечение – и он, и я занимались каратэ, мне льстили его внимание ко мне и зависть подружек. Да, он был брутальным, он был моим первым, но если объективно смотреть на ситуацию, то если бы он не утонул, скорее всего, мы бы расстались года через два легко и безболезненно, опять если бы мне хватило ума не залететь от него. Мы очень по-разному смотрели на жизнь. Сейчас это очевидно, тогда казалось несущественным.

– Девять лет назад я валялся по кроватям с навязчивой идеей суицида, видимо, трудные времена у нас с тобой приходятся на одни зодиакальные даты, – вздохнул Лекс, скрывшись за облаком выпущенного дыма.

– Веришь в гороскопы?

– Нет, но всегда читаю свой.

Лекс разлил остатки «Мартини» по бокалам.

– Давай за странности судьбы…

В окно молотил дождь, играла тихая музыка – мелодичный гитарный перебор под аккомпанемент морского прибоя. Два человека сидели на полу, привалившись к дивану, разговаривая ни о чем и обо всём сразу.

– Как будто я тебя давно знаю и мы много лет не виделись, – озвучила Марина давно вертевшуюся в голове мысль, – когда-то я писала сказки. Их герои часто оказывались знакомы друг с другом в прошлых жизнях, и всё в таком духе.

– Говорят, мысли материальны…

– Врут, – сердито отрезала она, – были бы материальны, я бы уже давно жила где-нибудь на Мальорке, писала свои сказки в доме на берегу моря, получая огромные гонорары за свой нехитрый труд.

– Я не поручусь, что не был знаком с тобой в прошлой жизни, еще никто не доказал, что реинкарнация не существует, – Лекс встал, отставил в сторону потухший кальян, подал руку Марине.

– Позволь переместиться на диван, а то что-то холодно.

– Давно бы пересел, – Марина вытащила из-под диванной подушки плед, свернула вдвое и, невзирая на довольно пассивный протест Лекса, набросила ему на плечи. В шелковой рубашке ему действительно могло стать холодно, отопление еще не дали, и в квартире температура стойко держалась на отметке 18 градусов. – Я тебя заморозила?

– Сидя на подушках, сложно замерзнуть, – отмахнулся Лекс и добавил без всякого перехода: – А сейчас ты пишешь сказки?

– Увы, сейчас моя специфика – статьи для женских сайтов, за это хотя бы платят.

После короткого колебания Лекс вытянулся на диване, укрывшись пледом.

– Прости за наглость.

– И ты меня, – Марина устроилась рядом, бесцеремонно забравшись к нему под одеяло. От его волос пахло сладковатым кальянным дымом и мятно-древесным парфюмом, она привалилась к его плечу.

Он молча передвинулся так, что она оказалась лежащей у него на плече, обнял ее, уткнувшись в ее волосы.

– Можно я так засну? – мурлыкнула Марина.

– И я тоже, – шепнул он в ответ.

Тепло, спокойно и ясно. Так легко Марина не чувствовала себя очень давно. Не хотелось что-либо анализивать или о чем-либо рассуждать. Не прошло и десяти минут, как она задремала, через пару часов ее разбуродила соскучившаяся Василиса, которая, прыгнув на подушку, задела ее по носу пушистым хвостом. Лекс мирно спал, не обращая внимания на обмахивающий его лоб кошачий хвост. Шикнув на кошку, Марина собиралась уже встать, но почувствовав, что сделать это, не потревожив Лекса, ей не удастся, лишь обняла его покрепче.

Василиса улеглась сзади у нее в ногах, окончательно отбив желание выбираться из тепла. Всё могло подождать. В жизни не так много счастья.

Ей снилось, что кто-то смотрит на нее и гладит кошку, а может, она и есть та самая кошка? Она чувствовала прикосновение к руке мягкой кошачьей шерсти. Марина открыла глаза – поперек нее лежала Василиса, щурясь и урча, смотрела на сидевшего рядом парня. На него приятно было смотреть, Марина тоже бы с удовольствием смотрела бы на него долго и упорно, к сожалению, то, что можно кошкам, считается неприличным для людей.

– Сварить тебе кофе? – буднично поинтересовался Лекс.