Реплоиды - Стивен Кинг

«Ну, хватит», — сказал Чейни спокойно. «Я всё устрою так, чтобы Вы могли завести туда целый вагон. Вы меня понимаете, господин Паладин?»

Теперь глаза Паладина чуть ли не вылезли из орбит. У него даже рот раскрылся. И тут, не говоря ни слова, он из кармана своей куртки вынул бумажник. («Наверное, из какой-нибудь ящерицы», — подумалось Чейни. «И два месячных жалования… может быть три»). Нашёл визитную карточку своего адвоката (номер дома на обратной стороне, как заметил Чейни, был набросан от руки, в то время как лицевая сторона была отпечатана) и вручил её Джакоби. Его пальцы тоже заметно дрожали.

«Пит?»

Джакоби взглянул на него, и Чейни понял, что это не подействовало; Паладину фактически удалось убрать его ленивого помощника. Ловкий трюк.

«Позвони сам».

«О'кей». И Джакоби ушёл.

Чейни посмотрел на Паладина и внезапно удивился, почувствовав к этому человеку жалость. До сих пор он выглядел озадаченным; теперь он выглядел и ошеломленным и напуганным, вроде человека, который просыпается из-за кошмара только ради того, чтобы осознать, что кошмар все еще продолжается.

«Смотрите внимательно», — произнёс Чейни после того, как дверь закрылась, «я Вам покажу одну из тайн запада. Точнее Западной Луизианы».

Он отодвинул нео-Поллака и открыл не сейф, а переключатель. Щёлкнув им, он водрузил картину обратно на место.

«Это — прозрачное только с одной стороны зеркало», — сказал Чейни, постучав большим пальцем по чересчур большому зеркалу над баром.

«Нисколько не удивлен это слышать,» — ответил Паладин, и Чейни подумалось, что у этого человека, возможно, было несколько эгоистичных дерьмовых привычек Ведди Рича, известного в Луизиане, к тому же он был почти превосходным актером: только человек с таким же опытом, как и у него, мог понять, сколько усилий прилагал Палладин, чтобы не заплакать.

Но не из-за вины, вот что так озадачивало, доводило до бешенства.

Из-за растерянности.

Он снова почувствовал нелепое чувство сожаление, нелепое, потому что оно основывалось на невиновности человека: он не хотел быть кошмаром Эдварда Паладина, не хотел быть злодеем из романа Кафки, где внезапно никто не понимает, где они находятся, или почему они здесь.

«С ним я ничего не могу сделать», — продолжил Чейни. Он возвратился и сел за кофейный столик напротив Паладина, «но я только что заглушил звук. Примерно так же Вы говорите со мной а я с Вами.» Вынув из нагрудного кармана пачку Кента, он сунул одну себе в рот, затем предложил пачку Паладину. «Закурите?»

Паладин взял пачку, посмотрел на неё, и улыбнулся. «Моя старая марка. Я не курил её с той самой ночи, когда умерла Юлия Брайнер, г. Чейни. Не думаю, чтобы я начал снова».

Чейни положил пачку обратно в карман. «Мы можем поговорить?» — спросил он.

Паладин выпучил глаза. «Бог ты мой, да это же — Джоан Рэйфорд.»

«Кто?»

«Джоан Рэйфорд. Знаете. Однажды я повёл Элизабет Тейлор в Марин Ворлд, а когда она увидела кита Шаму, то спросила, ест ли он овощи? Мне повторить. Боже мой, вы думаете, не виновен ли я?»

Джоан Рэйфорд? Неужели он это сказал? Джоан Рэйфорд?

«В чем дело?» — весело спросил Паладин, снова положив ногу на ногу. «Возможно, Вы подумали, что поняли, как меня раскусить? Как меня сломить? Может быть, Вы думаете, что я всё, всё расскажу, только из-за того, что не позволите им, копам, меня поджарить?»

Собрав всю силу воли, Чейни ответил: «Мне кажется, Вы ошибаетесь, г. Паладин. Возможно, я тоже. Может быть, когда сюда прибудет ваш адвокат, мы всё выясним, а может быть, и нет. Вероятнее всего нет. Так что прислушайтесь ко меня, и ради Бога включите свои мозги. Я предоставил Вам Миранду Вонинг. Вы сказали, что хотели, чтобы здесь присутствовал ваш адвокат. Если бы здесь был включён магнитофон, я бы запорол всё дело. Вашему адвокату стоило бы сказать только одно слово, и Вы бы отсюда свободно вышли, чтобы там не сталось с Карсоном… А я мог бы ехать работать охранником в один из тех маленьких блошиных городков у границы.»

«Вы сами это сказали», — ответил Паладин, «Я не адвокат».

«Но… Убедите меня», — говорили его глаза. Да, давайте об этом поговорим, давайте посмотрим, не можем ли мы договориться, потому что Вы правы. Это всё странно. Так… убедите меня.

«Ваша мать жива?» — спросил резко Чейни.

«Что — да, но какое это имеет отношение к…»

«Вы говорите со мной, или я завтра лично беру двух полицейских с мотоциклами, и мы втроём едем её насиловать!» — крикнул Чейни. «Я лично возьму ее за задницу! После чего отрежем ей сиски и оставим их на передней лужайке! Так что лучше тебе заговорить!»

Лицо Паладина стало белее молока: настолько белым, что отливало голубизной.

«Поверили?» — спросил Чейни мягко. «Я не сумасшедший. Вашу мать я насиловать не собираюсь. Но с подобным заявлением на магнитофонной плёнке, ты мог бы сказать, что ты тот самый парень с холма, поросшего травой из Далласа, и полиция Бурбанка скроет плёнку. Я хочу поговорить с тобой, парень. Что тут происходит?»

Паладин тупо покачал головой и сказал: «Не знаю».

В комнату, находившуюся за большим зеркалом, вошёл Джакоби. Там же находились лейтенант МакЭшерн, Эд Макмахон (все еще выглядевший удивлённым), и группа технических работников из банка по высокотехнологическому оборудованию. Прошёл слух, что начальник полицейского отделения Лос-Анжелеса и мэр наперегонки помчались в Бурбанк.

«Он говорит?» — спросил Джакоби.

«Думаю, что скоро», — ответил МакЭшерн, быстро посмотрев на Джакоби, когда тот входил. Теперь его взгляд вновь сосредоточился только на окне. Пока мужчины расселись, с другой стороны зеркала произошли некоторые изменения: Чейни закурил и расслабился, Паладин был возбуждён, но старался себя контролировать. Через стекло он выглядел слегка подавленным. Через первоклассные динамики Бозе, стоявшие в каждом углу помещения, отчётливо и без искажения были слышны их голоса.

Не отрывая глаз от стекла, МакЭшерн сказал: «Выяснили кто его адвокат?»

Джакоби произнёс: «Телефонный номер на карточки принадлежит уборщице Хоулэнд Мур».

МакЭшерн бросил на него быстрый взгляд.

«Судя по голосу, она чёрная, из дельты Миссисипи, мне кажется. Было слышно, как кричали и дрались дети. Правда она не говорила „Я вас покалачу, если Вы не успокоитесь!“, но к этому всё шло. Этот номер у неё три года. Я дважды перенабирал.»

«Господи», — вырвалось у МакЭшерна. «По номеру в офисе пробовал?»

«Ещё бы», — ответил Джакоби. «Оставил сообщение на автоответчике. Вы думаете Контэль хорошая фирма?»

Серые глаза МакЭшерна снова обратились в сторону Джакоби.