Атаман. Кровь за кровь - Максим Гарин

Я их так прижму, что шерсть у них задымится, зло бросил Терпухин, перевязывая руку.

Уже за рулем, глядя, как кровь проступает сквозь бинт, Юрий вспомнил разговор с Ковалевым.

-Да, сколько еще прольется крови, — подумал им, пока «дикие» станут цивилизованными... А может это мы, русские, нецивилизованные, и нужно принимать их, чеченцев, такими, какие они есть?»

Глава 3. Ночной визит

Теперь Юрий точно знал, что скоро на хутор нагря­нут чеченские боевики.

Впрочем, это были не боевики, а просто бандиты. Масхадов контролировал только своих. Раньше, сразу после ввода войск в Чечню, группам чеченцев, воору­женных с головы до ног, давалось более точное опреде­ление — «вооруженные бандитские формирования», че­му чеченцы упорно противились. После поражения Рос­сии в этой еще далеко не последней кавказской войне и вывода из бывшего федеративного образования рус­ских воинских частей боевики-профессионалы остались не у дел. Воевать стало не с кем, грабить тоже было не­кого — большинство русских успели уехать задолго до «лебединой» песни известного генерала. Долларовые ре­ки и ручейки из-за пределов провозгласившей себя сво­бодной республики иссякли. Что возьмешь у собствен­ного народа? Грабить своих — все равно что срывать бикини с малолетки: стыдно, позорно, а если и сорвешь, то ничего под тряпицей не обнаружишь.

Весной Терпухин был занят многими неожиданно свалившимися на его голову бедами и проблемами. Ему было не до отслеживания роста угрозы чеченского вторжения. Теперь же, в первые дни июня, с юга потя­нуло запахом смерти. После стычки в Гришановской, едва не стоившей ему жизни, Юрий решил всячески обезопасить себя.

Во-первых, он воздвиг вокруг дома высокий забор из крепких досок. Это была уже как бы третья оборон­ная линия, потому что, прежде чем достичь забора, аг­рессивно настроенным пришельцам потребовалось бы преодолеть полуметровое проволочное ограждение по периметру всего хутора.

Во-вторых, еще раньше Юрий с Демидовым вскладчину приобрели неплохую радиостанцию, позволяв­шую обмениваться информацией. Случись что-то у Де­мидова — и Юрий должен был ехать ему на помощь. Если бы незваные гости постучались в ворота Терпу­хина, Демидов обязан был бросать все свои дела и вы­ручать приятеля.

Радиостанция не понадобилась. Демидов сидел где- то в застенках у чеченцев, а Юрий остался один на один со своими проблемами. Теперь, когда он знал, что чеченцы непременно навестят его хутор, а заодно по­сетят и станицу Орликовую, он подумывал о достой­ной встрече непрошеных гостей. Для этого следовало установить контакты с милиционерами, прикомандированными нести службу в окрестностях станицы Гришановской. Впрочем, Терпухин обязан был сделать это и по долгу — с недавнего времени он стал главой мест­ного казачества — атаманом.

Юрия встретил худощавый щеголеватый капитан, тот самый, который лез к нему с разговорами на блок­посту. Сегодня у капитана был изрядно помятый вид, что напоминало или о вчерашнем обильном возлиянии, или о сегодняшнем позднем пробуждении. Да и чем еще заняться в голой степи под лучами горячего июньского солнца?

Терпухин представился коротко, по-военному. Капи­тан фартово козырнул и назвал себя — Борис Череми­сов. Сообщение о том, что у местного конезаводчика Де­мидова из запертого металлического гаража неделю на­зад пропали почти новенькие «Жигули», а затем исчез и он сам, не вызвало у милиционера никакой реакции.

—   Неделю назад нас здесь не было, — многозначи­тельно заявил капитан Черемисов. Дальнейший разго­вор не клеился.

—   Товарищ капитан, — сказал Терпухин, — то, что это проделки чеченцев, ясно и так. Надо выручать Де­мидова...

—   Деньги нужны. Выкупать, — зевнул капитан, га­лантно прикрыв ладонью рот. — Туда же не сунешь­ся, — кивнул он в сторону юга. — А может, автомобиль вашего Демидова местные сперли? У вас есть доказа­тельства, что машину Демидова увели именно чечен­цы? Почему я должен этому верить?

—   А хотя бы потому, что ближайший город нахо­дится в полусотне километров от станицы, и если бы кто-нибудь из городской шпаны надумал увести авто­мобиль, их бы наверняка кто-нибудь видел. То, что кража автомобиля — дело рук чеченцев, ясно хотя бы по той простой причине, что они умыкнули самого хо­зяина. Демидов отправился искать свой автомобиль и тоже исчез.

—   Но при чем здесь мы? — с пафосом воскликнул капитан Черемисов. — В этой местности, на админист­ративной границе Чечни с югом России, нет ни одного поста милиции. Да и как поставить посты, если кругом степь и тысячи дорог?

Терпухин промолчал.

—   Почему вы обратились ко мне? — неожиданно спросил милиционер.

—  А к кому же мне обращаться? — в свою очередь спросил Терпухин. — Да, нынче модно обращаться за помощью к бандитам и уголовникам. Не секрет, что те судят не по законам, а по справедливости.

Черемисова передернуло. Видимо, у него имелись спои счеты с преступным миром. Терпухин решил под­лить масла в огонь:

—   Бандиты, товарищ капитан, действуют, как по­рядочные чиновники в цивилизованных странах. Они метко отслеживают выполнение своих решений. Если бы не это неформальное право, в Чечне не было бы ни бензина, ни сахара.

—  Ладно, — нерешительно сказал Черемисов. — Что-нибудь да придумаем.

—  Вот это дело! — Терпухин потер руки, давая по­пить, что за ним не заржавеет.

—   В станице Гришановской, — снова заговорил ка­питан, — которая, как вам известно, располагается у самой административной границы с Чечней, прожи­мает много чеченцев, в основном мирных. По нашим сведениям, у них сотни родственников в Грозном и Гу­дермесе. Именно эти родственнички и могут промыш­лять разбоем. Тут ниточку потянешь, а узелок вон где окажется...

«Этот капитан не так глуп, как кажется», — поду­мал Терпухин. Еще через пару минут беседы он договорился с милиционером о выходе на радиосвязь с блок-постами и пригласил капитана побывать у него в гостях.

После приглашения капитан милиции дружелюбно посоветовал обратиться за помощью непосредственно к атаману Терского казачьего войска генералу Леонтию Шевцову.

—  Да я сам атаман, — не скрывая горькой улыбки, произнес Терпухин.

Черемисов взглянул на него и воскликнул:

—  Так в чем же дело? Навалитесь на эту беду всем миром!

—   Всем миром, говоришь? — вздохнул Юрий. — Отвык я всем миром работать... Одиночка я по натуре, понимаешь? Боец-одиночка...

Милиционер и вовсе вытаращил глаза. На том встреча и окончилась.

Юрий Терпухин был убежден, что чеченцев ему бо­яться нечего. Его могут ограбить, забрать кое-какие ве­щи, породистую лошадь Мадонну, довольно потрепан­ную, но исправную и с хорошим ходом «Ниву». Но не затаили же на него чеченцы кровной обиды!

Одно было неприятно Терпухину — он мог оказать­ся в положении человека, которому угрожают силой. Больше всего Юрий боялся именно этого. Унижения он не потерпит. И если чеченцы пойдут на это, Терпухин знал: будет большая кровь. Очень большая.

Предвидя это, Юрий поставил своей целью еще больше обезопасить себя и свое жилище. В укромных местах он поставил несколько сигнальных мин на рас­тяжках, достал из тайника автомат Калашникова, хо­рошо смазал его, проверил работу, перезарядил и ос­тался доволен.

Однажды вечером Терпухиным овладело то востор­женное настроение, которое иногда нисходит на людей, проведших почти все свои молодые годы вдалеке от родных мест и вновь оказавшихся на родине, где все им знакомо и где каждый поселянин знает, кто ты.

Солнце садилось за пыльный горизонт, из станицы Орликовой доносились разнообразные звуки. Сладкие предчувствия овладели Юрием, когда он увидел, что к его хутору направляется человек, в фигуре которого угадывалась женщина. Атаман уже знал, что это либо Полина, либо ее дочь Катя. Весенние перипетии с эти­ми женщинами надолго выбили его из размеренной жизненной колеи, но теперь любая женщина была для него желанна.

Юрий вернулся в дом и наскоро прибрался — как- никак сюда идет дама. Через некоторое время Терпу­хин вышел на порог дома, но, к своему удивлению и разочарованию, увидел, что женщина куда-то ис­чезла.

Терпухин знал, что отношения между Полиной и Катей испортились. Жить в одном доме и делить од­ного мужчину они, разумеется, не могли. К тому же пересуды, кривотолки, да и открытые насмешки над матерью и дочкой, полюбивших одинокого хуторянина, больно ранили самолюбие как одной, так и другой жен­щины.

«Да не может быть, чтобы назад повернула, — раз­мышлял Терпухин. — Пошла окружным путем, через Палок. Если будет выходить той тропкой, что ведет из Палка, — как бы на мину не наскочила...»

Юрий не стал ждать, когда совсем стемнеет, и на­правился в сторону балка. В воздухе парило. Собирал­ся дождь. Терпухин улегся на еще не остывшую землю и уставился в небо.